Управляющий краем князь Васильчиков подтвердил соображения Гессе, но всё же потребовались долгие хлопоты, пока купцы первой и второй гильдий получили (1861 г.) право постоянного жительства в городе, а некоторые категории – временного[104].
В это время были смягчены и ограничения, установленные в отношении Николаева, Севастополя и Ялты. С удалением евреев Николаев и Севастополь лишились торгового и ремесленного сословий, вследствие чего купцам и ремесленникам из христиан были дарованы (1838 г.) разные льготы, дабы привлечь их в эти города. Но, очевидно, этим путем цель не была достигнута, и вот почему в 1859 году последовало разрешение водворяться в Николаеве и Севастополе купцам всех трех гильдий с их семьями и известным числом приказчиков (некоторым группам было дано право временного пребывания[105]); в следующем году льгота была распространена и на Ялту[106]; закон 1860 года предоставил отставным нижним чинам постоянное жительство в Николаеве с дозволения местного военного начальства[107]; в 1861 году Севастополь и Николаев были открыты для ремесленников******, а в 1866 году доступ в Николаев был предоставлен евреям-мещанам, после чего в Николаеве уже не существовало никаких ограничений в отношении евреев.
Последняя законодательная мера была вызвана желанием приостановить постоянное возрастание дороговизны на предметы первой необходимости, происходившее главным образом от недостатка конкуренции в торговле и промыслах; вместе с тем местная власть имела в виду избегнуть злоупотреблений, неизбежных при существовании запретов[108].
Таким образом, в течение нескольких лет в указанных городах были в значительной степени смягчены или вовсе отменены стеснительные меры, осуществления которых столь энергично добивалась высшая власть в предшествовавшее царствование…
Император Александр II неоднократно обращал внимание правительства на необходимость подчинить евреев Царства Польского тем же постановлениям, какие существовали в отношении их единоверцев в империи. Однако начавшаяся по этому поводу переписка между петербургским и варшавским правительствами мало двигала дело осуществления реформы: в Царстве Польском расширение прав евреев не находило особого сочувствия. Но в это время появился государственный деятель, который смело и энергично приступил к эмансипации евреев. То был маркиз Велепольский. Еще до вступления во власть он высказывался за отмену ограничений, став же главным директором юстиции Царства Польского, он выработал (1861 г.) законопроект, отменявший различные правовые ограничения, поскольку таковые принадлежали к кругу его ведомства. В частности, он выступил в пользу полной отмены стеснений в жительстве и передвижении.
Ограничение еврейского населения, гласила объяснительная записка к его законопроекту, в средствах к заработкам, при обременительности податей и сборов, при увеличивающихся потребностях и возвышении цен на предметы первой необходимости, влечет за собою нищету среди евреев и побуждает их к обходу законов и к обманам; ограничительные законы о жительстве ставят евреев в зависимость от чиновников, распространяя среди последних взяточничество. Привилегии, предоставляющие многим городам не допускать к себе евреев, даны были в то время, когда народонаселение управлялось не на основании общих законов, обязательных для всех граждан, а когда каждое сословие или класс жителей, и даже отдельные местности имели свои привилегии и особые права. Помимо господствовавшего класса дворян, во многих городах христианское население, преимущественно немецкого происхождения, испрашивало привилегии против евреев, издавна уравненных в правах с прочими горожанами. Однако жизнь произнесла свой приговор над подобными стеснениями – в 90 городах, которые пользуются привилегией De non tolerandis Judaeis, евреи фактически составляют более одной трети населения. Ограничения в праве передвижения и жительства служат орудием для грабительства и незаконных доходов в руках людей, у которых бесправные евреи вынуждены вымаливать то, что на основании общего закона должно принадлежать всем.
Законопроект Велепольского вспугнул главного директора внутренних дел: Варшава, до сих пор строго оберегавшаяся от наплыва евреев, станет теперь совершенно доступной для них; ведь если даже при существующих ограничениях еврейское население столь сильно возрастает, что уже не далек день, когда оно численно превысит христианское, то что же произойдет по отмене всех предупредительных мер! К тому же есть еще другое весьма важное обстоятельство: городская казна, обремененная долгами, получает с иногородних евреев ежегодно около 84 000 рублей в виде билетного сбора – теперь же, с ужасом говорил директор внутренних дел, она должна лишиться этого дохода, играющего важную роль в городском бюджете.
Разногласия между директорами внутренних дел и юстиции нашли отзвук в Государственном совете Царства Польского. В это время положение Велепольского, состоявшего вице-председателем Государственного совета, но находившегося в Петербурге, пошатнулось; в Варшаве ждали его падения; тем не менее его взгляды всё же восторжествовали в Государственном совете: было признано, что нельзя жертвовать основной идеей во имя материальных выгод Варшавы, а вместе с тем были отменены и все прочие ограничения в отношении передвижения евреев в Царстве Польском*.
Это постановление было настойчиво поддержано в Петербурге Велепольским, достигшим в тот момент наибольшей высоты своего влияния, и в результате закон 1862 года, упразднив различные существовавшие в Царстве Польском ограничительные законы о евреях, отменил, в частности, и те из них, которые касались жительства.
Одновременно идея о слиянии евреев с окружающим населением должна была остановить внимание правительства на том обстоятельстве, что евреи Царства Польского, будучи лишены права водворяться в империи, менее других могли приобщаться к русской жизни, находясь в связи исключительно с польским народом. Первый шаг, направленный к ослаблению этой изолированности, был сделан весьма осторожно: право водворения в империи, и то лишь в пределах черты оседлости, было предоставлено только немногочисленным сравнительно группам[109].
И только в 1868 году евреям Царства Польского был разрешен свободный переход во все места, находящиеся в черте оседлости, а евреям империи – в пределы Царства Польского; тогда же на евреев Царства Польского были распространены общие законы о праве евреев на повсеместное жительство[110].
Облегчения коснулись и пограничной полосы: в 1857 году, ввиду снятия границы[111] между империей и Царством Польским, евреям было дозволено жительство в 50-верстном пространстве вдоль этой бывшей границы. А в следующем году последовала отмена прежних распоряжений об удалении евреев из 50-верстной полосы вдоль всей западной границы: приписанные к местным обществам, а также прочие, владеющие там недвижимой собственностью, могли оставаться на постоянное жительство; однако новое причисление к обществам и приобретение недвижимой собственности было запрещено[112].
В Сибири законом 1860 года были отменены ограничительные правила о евреях-поселенцах, допущено водворение ссыльных евреев наравне с прочими ссыльными во всех сибирских губерниях и областях[113] и прекращено выселение сыновей ссыльнопоселенцев в губернии черты оседлости. Но вместе с тем закон установил новое ограничение, применявшееся, впрочем, в то время ко всем ссыльным: евреям было запрещено поселяться на 100-верстном расстоянии от Китая и вообще от границ с народами, неподвластными России; по-видимому, это распоряжение последовало по тем же соображениям о контрабанде, какими была вызвана запретная полоса вдоль западной границы России. Однако уже вскоре (1863 г.) Главное управление Восточной Сибири, а согласно с ним и генерал-губернатор, высказались в пользу отмены этого запрета, пояснив между прочим, что по договору с Китаем на всем протяжении границы допущена беспошлинная торговля и, кроме того, русскому купечеству (с мелким капиталом) дозволено беспошлинно торговать и в Монголии, так что вопрос о контрабандном промысле отпадает. Одновременно местные власти указали, что если от допущения евреев в край и не предвидится особой выгоды, то, с другой стороны, к этому не встречается каких-либо препятствий; отдельные же чиновники сочли нужным подчеркнуть, что приток евреев, не из числа ссылаемых, принес бы краю пользу. Впрочем, все эти мнения не привели к практическим результатам.
Общая тенденция облегчить евреям в той или иной степени свободу в передвижении слегка коснулась и Финляндии – евреям было предоставлено временное пребывание в крае по усмотрению местного губернатора, хотя и было подтверждено старое запрещение поселяться здесь[114].
На рубеже
Борьба за эмансипацию евреев – Комиссия по устройству быта евреев – Записка криминалиста Неклюдова в пользу гражданского равенства еврейского населения и вызванное ею закрытие комиссии – Ограничение, введенное в Области войска Донского
В 1872 году была образована, под председательством князя Лобанова-Ростовского, междуведомственная Комиссия по устройству быта евреев, задачей которой было уничтожение обособленности евреев. В числе ее членов были, между прочим, известный криминалист, будущий товарищ министра внутренних дел, занимавший в то время пост старшего юрисконсульта министерства юстиции, Н.А.Неклюдов и состоявший при министерстве внутренних дел В.Карпов. Среди различных вопросов еврейской жизни комиссия поручила одному из своих членов, тайному советнику Григорьеву, составить записку о желательном изменении законов о жительстве. Этот доклад, как он был охарактеризован впоследствии, в документе, относящемся к царствованию императора Александра III, был «составлен в смысле неблагоприятном для стремлений евреев: в проектированных Григорьевым мерах прежде всего приняты в расчет интересы коренного русского и инородческого населения Империи, находящиеся в противоречии с интересами евреев». При обсуждении этого вопроса, как сообщает цитированный документ, в комиссии возникли сильные разногласия, так как большинство членов склонилось к мысли о необходимости