«уравнения евреев в правах с прочими жителями».
В противовес записке Григорьева о жительстве Неклюдов и Карпов, с согласия комиссии, внесли новый доклад, авторство которого приписывается главным образом Неклюдову[115].
Не ограничившись сравнительно узкими рамками затронутого вопроса, Неклюдов посвятил первые страницы своей записки защите идеи об эмансипации евреев. Исходя из соображения, что существенное отличие еврейского вопроса от других социальных вопросов, как, например, освобождение крестьян от крепостной зависимости, заключается в том, что он возник и развился не на почве материальных и экономических отношений, а на почве чисто нравственной, Неклюдов считал, что при разрешении вопроса об уравнении евреев в гражданских правах следует принимать во внимание лишь требования нравственности и справедливости: «Эмансипациею евреев не нарушаются нисколько права прочих подданных Империи, не наносится ущерба ничьим материальным интересам; вследствие этого предоставление евреям общих гражданских прав не может вызвать ни малейшего потрясения в государственном строе Империи и является простым актом справедливости». Может ли и должно ли правительство «останавливаться пред опасениями, предъявляемыми против эмансипации евреев, когда все исторические антецеденты безусловно свидетельствуют в пользу эмансипации»?
Противники эмансипации евреев в России не признают достаточно убедительным пример прочих европейских государств на том основании, что в Западной Европе сравнительная малочисленность еврейского населения делает равноправность его менее опасною, чем в России, где евреев считается несколько миллионов, – «довод этот едва ли не следует понимать в обратном смысле, так как очевидно, что стеснение гражданской свободы и ограничение личных прав, будучи применены к немногочисленному классу населения, не могут иметь тех вредных для государства последствий, которые обусловливаются бесправностью целого народа».
Указав далее на высочайшую волю, чтобы отмена ограничений последовала с известной постепенностью, Неклюдов подчеркнул, что это ограничительное условие «не может быть, конечно, понимаемо в том смысле, что предстоящая реформа еврейского быта должна ограничиться лишь улучшением положения некоторого и притом, по возможности, незначительного числа евреев; <…> реформа гражданского быта евреев должна заключаться в постепенном уничтожении отдельных групп и категорий ограничительных законов относительно всего еврейского народа вообще, а отнюдь не о создании льгот и привилегий для отдельных личностей этого населения».
С этой точки зрения Неклюдов рассмотрел в подробностях и вопрос об отмене ограничительных законов о жительстве евреев.
Опираясь на представление многих администраторов о необходимости уравнять евреев в праве передвижения с другими подданными, Неклюдов доказывал, что торговые, промышленные и ремесленные занятия, а также посредническая деятельность евреев не должны быть признаваемы трудом непроизводительным: торгово-промышленная деятельность евреев страдает от существования черты оседлости и потому надо дать еврейской массе возможность расселиться: «…этого одинаково требуют не только польза самих евреев, но и в гораздо большей мере выгоды нееврейского населения Западного края и тех местностей внутренней России, которые нуждаются в оживлении торговой и промышленной деятельности».
Выступая далее против обвинения евреев в эксплуатации окружающего населения, Неклюдов указывал, что если от них кто-либо страдает, то только конкуренты, ищущие непомерных барышей. Само же еврейское население бедствует.
А в заключение Неклюдов обратил внимание на следующие соображения:
«а) право на повсеместное жительство почитается прирожденным, естественным правом каждого гражданина и признается таковым всеми цивилизованными государствами Европы;
б) лишение кого-либо этого права определяется во всех законодательствах, а в том числе и в нашем, лишь в виде наказания за некоторые уголовные преступления, но и в этом случае оно заключается лишь в воспрещении жительства только в некоторых определенных местностях и притом не вечно, а лишь в течение указанного в судебном приговоре срока;
в) рассудок не допускает таких соображений, которые оправдывали бы постановление многомиллионного населения еврейского в те же самые рамки, в которые закон ставит уголовного преступника, и тем более в рамки худшие, в которых находится оно ныне, будучи вечно прикреплено к известному месту.
Признавая, таким образом, что дарование еврейскому населению права повсеместного жительства является не только своевременным, как первый шаг к уравнению прав евреев с остальными подданными Империи, небесполезно оговорить, что право это должно быть предоставлено им без всяких ограничений».
Ознакомившись с докладом Неклюдова, новый председатель комиссии, товарищ министра внутренних дел сенатор Мартынов, «находя приводимые в эмансипационном проекте доводы слабыми и имея в виду могущий произойти вред прочему населению Империи от предоставления евреям одинаковых со всеми прав», поручил составить новый доклад противоположного характера.
Но нельзя было не предвидеть, что контрдоклад не повлияет на мнение большинства. Сенатор Мартынов был уволен. На его место никто не был назначен председателем комиссии, и, таким образом, деятельность учреждения, большинство членов которого высказались за уравнение евреев в правах вообще и, в частности, за уничтожение ограничительных законов о жительстве, была пресечена.
А между тем в это же время появился ограничительный закон, печально завершивший «эпоху облегчений» и как бы возвестивший начало нового периода в законодательстве о евреях.
Около 1874 года областное правление Области войска Донского обратило внимание на то, что со времени передачи Грушевской железной дороги в распоряжение еврея-концессионера в крае стали поселяться евреи в качестве поставщиков, ремесленников, агентов и др.; они развили крупные торговые обороты, особенно по каменноугольной промышленности, и вместе с тем вступили в разнообразные сделки с крестьянами. Такая энергичная деятельность, по заявлению администрации, приостановила развитие промышленности и торговли среди казаков, которые обещали достигнуть значительных размеров; с этой-то точки зрения евреи были признаны элементом вредным, и областное правление выступило с ходатайством о запрещении всем евреям вообще, без изъятия, селиться в области. Отметив исключительное положение Донской области, казачье население которой поголовно обязано воинскою повинностью, областное правление заявило, что единственный и верный способ спасти от разорения хозяйство казаков и только начинающие развиваться в области промыслы и торговлю – это воспрещение евреям иметь здесь жительство и приобретать недвижимую собственность. А военный совет заявил по этому поводу, что слишком поспешная эксплуатация местных богатств и быстрое развитие промышленности вовсе нежелательны, так как это сопровождается обогащением одних и обеднением других; между тем казаки должны обладать достатком, так как отбывают воинскую повинность на собственных лошадях и с собственным снаряжением; развитие промышленности и торговли в среде казачьего населения должно идти поэтому медленно, и казаки не могут бороться в этом отношении с евреями; с другой же стороны, донские землевладельцы находятся в весьма стесненном материальном положении, что даст, мол, евреям возможность сосредоточить в своих руках земельную собственность. Поэтому необходимы ограничительные меры.
Главноуправляющий II отделением Собственной Е.И.В. канцелярии, допуская даже, что в отношении евреев, быть может, необходимо принять исключительные меры, высказался против издания нового специального закона и предложил лишь временно приостановить в отношении Донской области действие общего закона, разрешавшего повсеместное жительство известным группам еврейского населения, но военный министр Милютин высказался за то, чтобы был издан постоянный закон, действие которого не прекращалось бы, пока существует военное казачье сословие. И вот, законом 22 мая 1880 года, впредь до общего пересмотра законодательства о евреях, им было воспрещено водворяться и иметь в области постоянное жительство (за исключением лиц, имеющих ученые степени доктора медицины, магистра или кандидата по прочим факультетам, и некоторых других категорий)[116].
К старым заветам
Граф Игнатьев и «Временные правила» 1882 года
Антиеврейские беспорядки 1881 года – Широкий план репрессий – Борьба Комитета министров с реакционным движением – Записка министра финансов Бунге – Поражение графа Игнатьева – «Временные правила» 1882 года – Пересмотр законов о евреях
Трагическая кончина Александра II, усилив реакционные элементы в правящих кругах и в обществе, побудила правительство императора Александра III направить свою деятельность к укреплению самодержавной власти, вследствие чего многое из того, что было сделано в эпоху великих реформ, подверглось коренной ломке. Еврейскому вопросу, в связи с этим, также предстояло в более или менее близком будущем получить новое направление; но разразившиеся на юге России в апреле 1881 года погромы в значительной степени ускорили перемену правительственной политики по отношению к евреям и вообще обострили еврейский вопрос.
Сперва правительство взглянуло на погромы как на одно из проявлений революционного движения. Признавая, что «в преступных беспорядках на юге России евреи служат только предлогом, что это дело рук анархистов», император Александр III заявил еврейской депутации, что он одинаково относится ко всем верноподданным без различия племени и вероисповедания[117]. Но взгляд на погромы круто изменился, когда пост министра внутренних дел занял граф Н.П.Игнатьев. Местные власти объяснили возникновение этого движения совокупными причинами: экономическим господством евреев, обнищанием крестья