писок 101 поселения, в коих, в изъятие от закона, допускается жительство евреев, и вместе с тем предоставить министру внутренних дел, когда он признает это необходимым, входить в Комитет министров с представлениями о пополнении первоначального списка. Это положение комитета было высочайше утверждено 10 мая 1902 года (в это же время высочайше утвержденным мнением Государственного совета было разъяснено, что даже евреи с высшим образованием не вправе вновь селиться вне городов и местечек черты оседлости). Вскоре Плеве предложил Комитету министров новый список 57 поселений, предназначенных для свободного жительства евреев; в Комитете была сделана попытка уменьшить число таковых поселений, но Плеве воспротивился этому, отметив, что города и местечки «переполнены евреями, по большей части не находящими себе достаточного заработка, а эта скученность в отдельных пунктах еврейского населения, часто доведенного до нищеты, неминуемо является постоянною угрозою для общественного спокойствия»[126].
Вслед за тем высочайшим указом 11 августа 1904 года действие «Временных правил» было отменено в отношении тех групп, которые пользуются правом повсеместного жительства[127].
Последние годы
Облегчительные законы 1904 года – Представление Совета министров – Циркуляр 1907 года и его отмена – Стремление преградить доступ в Сибирь – Выселение бухарских евреев – Внесение в Государственную думу законодательного предположения об отмене ограничительных законов
Вообще 1904 год мог оставить о себе в еврейском населении добрую память; если принесенные им облегчительные законы о жительстве были слишком ничтожны, чтобы улучшить положение еврейской массы, то всё же факт их издания представляет исключительное явление на фоне предшествующих и последующих годов.
В 1904 году пала преграда, оттеснявшая евреев от 50-верстной пограничной полосы. С 1858 года, когда новый закон разрешил проживать там всем, кто до того приписался к местным еврейским обществам и приобрел недвижимость, система массового выселения уступила место хроническому частичному выселению. Здесь, как вообще в области передвижения евреев, репрессивные постановления чрезвычайно усиливались на практике; местная власть создавала разнообразнейшие «сомнения»; судьба тысяч людей ставилась в зависимость от исследования, входит ли данное место в 50-верстную полосу, от правильности планов селений, от полноты списка лиц, своевременно приписанных к обществу в полосе, и пр. Наряду с этим было истолковано, что лица, пользующиеся правом повсеместного жительства, подлежат в 50-верстной полосе общим ограничениям. Еще в 1869 году министр финансов заявил, что закон о 50-верстной полосе не достигает намеченной цели. Паленская комиссия также признала необходимым отменить этот закон, являющийся, по ее мнению, анахронизмом. Но полоса продолжала существовать, всё более и более наполняясь незаконно селившимся еврейским населением. И правительство мирилось с этим нарушением закона, будучи бессильно пред экономическими условиями, толкавшими еврейскую массу в запретные местности. Даже при императоре Александре III власти вынуждались делать послабления. Наконец министр внутренних дел признал необходимым упразднить законы о пограничной полосе и приостановил выселение на два года, впредь до законодательного разрешения вопроса; этот срок был потом продлен, а в 1895 году последовало высочайшее повеление не подвергать более выселению евреев, незаконно поселившихся в городах и местечках полосы, и принять меры лишь против дальнейшего незаконного водворения. Но численность еврейского населения в полосе всё же возрастала; так, в начале 90-х годов насчитывалось 30 000 незаконно проживавших евреев, а через 10 лет их было уже свыше 100 000. Наконец, в 1904 году, без особого обсуждения вопроса, запретная полоса была упразднена по предложению министра внутренних дел Плеве[128]. В том же 1904 году, в виду Русско-японской войны, было приостановлено (циркуляром 6 марта) выселение евреев, незаконно проживающих в той или иной местности, а именно тех, которые, поселившись на законном основании, впоследствии утратили право жительства, или к тем, которые проживают там уже продолжительное время, имея семью и домообзаводство, если эти евреи не вызываюсь неудовольствия со стороны окружающего населения.
Одновременно было образовано особое совещание с целью подготовить разработку законодательства о евреях, но ввиду смерти Плеве работа была прервана. Однако, настаивая на необходимости общего пересмотра законов о евреях, Плеве вместе с тем считал своевременным – и по соображениям государственного порядка, и с точки зрения справедливости – немедленно освободить хотя бы некоторые категории евреев от стеснений, которым они подвергаются, главным образом вследствие неясности постановлений.
И результатом предложения Плеве явился закон 1904 года, которым было несколько расширено право повсеместного жительства привилегированных категорий; так, женам евреев, получивших высшее образование, а также женам коммерц- или мануфактур-советников было дано пожизненное право повсеместного жительства как при жизни мужа, так и после его смерти, если не вступили в новое супружество. Этим же законом к категориям евреев, пользующихся правом повсеместного жительства, была по высочайшему повелению присоединена также группа воинских чинов, «кои, участвуя в военных действиях на Дальнем Востоке, удостоились пожалования знаками отличия или вообще беспорочно несли службу в действующих войсках»[129].
По окончании войны некоторые губернаторы вновь приступили к выселению евреев, незаконно проживавших в запретных местностях. Тогда министр внутренних дел распространил действие облегчительного циркуляра 1904 года на евреев, незаконно поселившихся до 1 августа 1906 года. Однако местная администрация продолжала массовые выселения.
Между тем в правительственных сферах вопрос о пересмотре законов о евреях не сходил с очереди.
Высочайшим указом 14 декабря 1904 года было повелено между прочим произвести пересмотр постановлений, ограничивающих права инородцев, с тем, чтобы были сохранены лишь те запреты, которые вызываются насущными интересами государства и пользой русского народа. Ввиду этого Совет министров остановился на вопросе о пересмотре законов, ограничивающих права евреев. Признавая, что это сложное законодательство открывает простор для толкования и, в частности, для произвола со стороны низших административных властей, Совет нашел необходимым учредить особое совещание для подготовительной работы по пересмотру законов. Но ввиду последовавшего тогда же учреждения Государственной думы, в связи с чем был установлен новый порядок обсуждения законодательных предположений, совещание не было образовано. Работа Государственной думы уже скоро обнаружила, что разрешение еврейского вопроса может явиться делом лишь будущего, а между тем правительство признавало, что некоторые постановления о евреях, не касающиеся существенных отношений еврейского народа к окружающему населению и потому не являющиеся «делом народной совести», а вместе с тем вселяющие лишь раздражение и явно отжившие, могут быть упразднены немедленно. И, согласно с этим, Совет министров предложил отменить в отношении евреев вообще ограничения в праве жительства, существующие в пределах черты оседлости, а в отношении лиц, пользующихся правом повсеместного жительства, упразднить стеснения, действующие в отдельных местностях. Таким образом, в черте оседлости предстояло отменить «Временные правила» 1882 года, а также ограничения, установленные в некоторых городах (Киев, Ялта и др.), а за пределами черты должны были пасть запреты, существующие в Сибири и других местах (кроме Области войска Донского, вопрос о которой по особым политическим соображениям был отложен). Действие нового закона должно было, между прочим, распространиться и на евреев, незаконно поселившихся вне дозволенных мест: они могли оставаться там на жительстве впредь до общего пересмотра законодательства о евреях.
Ввиду этого министр внутренних дел П.А.Столыпин, с одобрения Совета министров, издал новый циркуляр (22 мая 1907 года) о невыселении евреев, незаконно водворившихся в закрытых для них местностях. Циркуляр указывал, что разновременные распоряжения министерства внутренних дел и различные более или менее строгие мероприятия местных властей, направленные к восстановлению силы ограничительных законов и к удалению незаконно поселившихся в черту оседлости, не приводили в большинстве случаев к желаемым результатам, но сопровождались весьма тяжелыми последствиями для выселяемых, а также нарушением интересов окружающего населения. Невозможно порвать весьма сложные экономические отношения, создавшиеся между евреями и лицами других исповеданий, без значительного потрясения имущественных интересов обеих сторон. Заслуживают внимания и заявления выселяемых евреев о грозящем им разорении и о крайней затруднительности приискания занятий и средств к жизни в черте постоянной оседлости вследствие скученности и бедности населения в городах и местечках; хотя давность незаконного поселения не может создавать для евреев никакого права, однако необходимо считаться с последствиями этого закона, которые представляют явление жизненное, как считалось с ними правительство и ранее, в целях устранения всего, что может нарушить нормальное течение внутренней жизни империи и вызывать неудовольствие целых групп населения; поэтому-то необходимо приостановить выселение евреев впредь до пересмотра в законодательном порядке общего вопроса о праве жительства евреев.
Однако предположения Совета министров не получили дальнейшего движения. Это обстоятельство не могло не создать в бюрократических кругах уверенности, что настроение в высших сферах неблагоприятно для евреев. Быть может, с этим связано и то, что Сенат, несмотря на акт 1898 года, отменивший его определение о запрещении евреям водворяться в Сибири, воспользовался новым поводом для пересмотра этого вопроса. И если в 1898 году он оставил в стороне лиц с высшим образованием, то теперь он задумал лишить и их права водворения в Сибири: его определение, последовавшее в 1907 году, хотя и не разрешило окончательно возбужденного вопроса, истолковало закон в том смысле, что право повсеместного жительства, предоставленное некоторым группам евреев, не распространяется на Сибирь