Неправильность в регистрации в значительной степени зависит и от того, что записи в метрических книгах делаются казенными раввинами на русском языке, мало знакомом массе, благодаря чему вкрадываются ошибки и пропуски в именах и фамилиях; недоразумения вызываются даже обычаем давать детям на бумаге два имени, равно как и различием в произношении еврейских имен самими евреями и христианами; различием между библейскими именами и этими же именами на еврейском жаргоне и так далее. Благодаря всему этому одно и то же лицо часто по одним документам носит одно имя, по другим – иное, созвучное или переложенное на жаргон, или даже два имени. В призывные же списки обыкновенно вносится лицо не один раз с указанием всех разногласий в его документах, а столько раз, сколько имеется подобных разноречий, – каждый документ при составлении призывного списка рождает человека.
Значительное число «мертвых душ» в призывных списках вызывается и эмиграцией, носящей массовый хаотический характер. За последний двадцать лет в одну лишь Америку переселилось из России около миллиона евреев. Мужчины составляют две трети этого числа. Из них многие зачислены и продолжают обычным канцелярским путем зачисляться, по достижении установленного возраста, в призывные списки, хотя никаких связей с бывшей родиной они не сохраняют, никаких повинностей и податей не уплачивают, паспортов не получают в течение многих лет подряд и часто даже состоят в подданстве другого государства.
Лицо, в течение многих лет не подающее о себе никаких вестей, по общему правилу, принятому и в России, признается безвестно отлучившимся и исключается из призывных списков. Но по отношению к евреям безвестное отсутствие, с одной стороны, не признается за таковое, если только известна страна или даже просто часть света, куда выехал эмигрант[26]; с другой стороны, установление действительного безвестного отсутствия (то есть когда неизвестна даже страна, куда выехало данное лицо), почти невозможно из-за специальных требований, предъявляемых в таких случаях к евреям. В отношении евреев не признаются достаточными общие способы удостоверения факта безвестного отсутствия, а именно: приговоры подлежащих обществ и объявления о вызове от присутственных мест и полицейского начальства. Сенат признал, что доказательством безвестного отсутствия еврея служит только удостоверение полиции. Но вместе с тем необходимое для сего производство объявлений о вызове безвестно отсутствующих составляет право, но не обязанность присутственных мест и полицейского начальства, и таким образом полицейские власти производят подобные объявления по своему усмотрению.
При таких условиях представляется несомненным, что в призывные списки вносится много лиц, не только фактически не могущих и не долженствующих явиться к отбытию воинской повинности, но и лиц, в действительности не существующих.
Это, между прочим, подтверждается тем обстоятельством, что сумма штрафов, налагаемых на родственников евреев, уклонившихся от военной службы, в значительной степени уступает числу самих уклонившихся. Еврейская семья, например, покидая страну, брала с собою малолетнего сына; по наступлении 21 года он заносился в призывные списки, а затем налагался штраф, которого не с кого было брать, так как никто из семьи не остался в России. Когда же в такой семье, вследствие путаницы в именах, считалось несколько сыновей, число мифических штрафов соответственно увеличивалось.
Таким образом, не подлежит сомнению, что размер недобора, отмечаемый в официальных списках, определяется не только действительным уклонением евреев от воинской повинности, но и внесением в призывные списки таких лиц, которые не находятся в наличном составе еврейских 2 Плеток.
Недобор по бумаге не соответствует, следовательно, действительному недобору: он преувеличен.
Но если даже признать, что официальные цифры правильны, то всё же недобор не нарушает интересов государства, ибо даже при таком недоборе еврейское население, сравнительно со своей численностью, дает больше солдат, чем остальное население.
Евреи не входят в общую призывную массу; для них производится особая разверстка. Но, конечно, эта разверстка должна покоиться на процентном соотношении между еврейским населением и остальным.
По данным переписи 1897 года евреи составляли 4,13 % общего населения России. Если и предположить, что естественный прирост еврейского населения в известной степени превосходит прирост остального населения, то, с другой стороны, численность еврейского населения за последние 20 лет уменьшилась по причине эмиграции на миллион человек, каковое количество компенсирует предполагаемый излишний прирост. При этом надо иметь в виду, что среднее количество 2 Плеток (мужчин) представляет собою известную процентную норму, весьма мало колеблющуюся в разных странах и остающуюся неизменной у всех рас и национальностей одной и той же страны.
Таким образом, соотношение между еврейским и остальным населением России должно покоиться, в отношении воинской повинности, на данных переписи – именно 4,13 %.
Нижеприводимая таблица, относящаяся к призыву 1902 и 1903 годов, свидетельствует, что указанное соотношение нарушается во вред евреям.
Впрочем, процентное соотношение еврейского населения к общему населению России по переписи 1897 года и процентная норма однолеток – это, до известной степени, научные данные, непреложность которых может быть оспариваема, и, следовательно, применение их в вопросе о воинской повинности евреев не достигает в этом случае своей цели.
Но и помимо этих, так сказать, теоретических выкладок, имеются реальные арифметические данные, свидетельствующие о том, что с евреев требуют больше новобранцев, чем с остального населения. (См. табл, далее.)[27]
Из этих цифр видно, что если признать выводы переписи 1897 года неправильными, то есть что евреи не составляют 4,13 % всего населения, а (согласно призыву к воинской повинности, см. графу № 7) в 1902 году – 5,54 %, а в 1903 году – 5,56 %, то и в этом случае из среды евреев берется сравнительно большее число солдат, нежели из среды прочего населения. В общем числе призванных к набору в 1903 году неевреи составляют 91,02 %, а евреи 5,56 %; в числе же новобранцев (см. графу № 6) неевреи представили собою всего 89,56 %, евреи же 6,2 %. То же и в 1902 году. Составляя 91,139 % общего числа призывных, неевреи дали 89,61 % общего числа новобранцев, а евреи, составляя 5,54 % общего числа призывных, дали 6,18 % общего числа новобранцев.
В связи с этим получается и то, что, хотя официальные цифры за оба эти года указывают на недобор с евреев, еврейское население в действительности дает больше того количества новобранцев, которое можно с него требовать соразмерно процентному отношению еврейской «призывной массы» к христианской.
В 1902 году недобор с евреев официально составил 1691 человек, но в этом году с евреев было назначено новобранцев в ряды войск на 2045 человек более, чем следовало, и потому, несмотря на неявку известной части двадцатиоднолеток-евреев к отбытию воинской повинности, евреи дали на 344 солдата более, чем следовало. А хотя с христиан в этом году недобора было всего 672 человека, фактически было еще недобрано 4214 человек (всего недобрано 4886). То же самое наблюдается и в 1903 году. Еврейский недобор определен официальными цифрами в 1970 человек, но евреев было назначено в ряды войск на 2056 человек больше, чем следовало. Христиан в 1903 году было взято на 4697 человек меньше, сравнительно с процентным соотношением между ними и евреями, недобор же был показан в числе всего 998 человек.
Эта аномалия (если оставить в стороне вопрос о злонамеренных неправильностях при разверстке) вызывается преимущественно способом разверстки по вероисповеданию, заключающемся в следующем.
В жеребьевке по закону не принимают участия призывные, имеющие льготу первого разряда. Но для евреев было сделано исключение.
В течение долгих лет после жеребьевки, занесения в жеребьевый список номеров жребиев имен и фамилий жеребьевынимателей и после подведения черты под номером, соответствующим числу требуемого с данного участка, по губернской разверстке, контингента новобранцев, подсчитывалось, сколько оказалось жребиев, вынутых евреями, и этим числом определялось число евреев, которое должен дать участок. Если, например, требовалось вообще 100 новобранцев, и среди ста жребиев очутилось 20 евреев, то столько с евреев и бралось новобранцев – то есть 20 % (евреи, признанные негодными к военной службе, заменяются евреями же, вынувшими ближайшие за ними номера жребиев). Количество призываемых евреев было при этом совершенно безразлично: оно могло составлять, например в упомянутом случае, только 15 % общего контингента призываемых. По разверстке по вероисповеданию с евреев почти неминуемо бралось более солдат, чем следовало бы согласно соотношению между числом призывавшихся евреев и христиан, потому что, как выше указано, в жеребьевке евреев первольготные участвовали, а христиане-первольготные, процент которых доходит до 40, не принимали участия, таким образом шансы получить первые номера для евреев увеличивались.
С 1899 года порядок распределения контингента новобранцев между евреями и неевреями изменен в том смысле, что их соотношение определяется пропорционально числу евреев и неевреев в призывных списках.
Но так как льготные из счета исключаются, а льготных 1-го разряда неевреев вдвое больше, чем евреев (вследствие затруднительности доказательств, многосемейности и т. д.), то и при этом порядке на евреев упадает больший процент требуемых новобранцев.
Таким образом, массовая эмиграция евреев и неисправная регистрация приводят к тому, что требуемое с евреев число двадцатиоднолеток превосходит наличный состав евреев призывного возраста. А благодаря отказу евреям в льготах по семейному положению и другим указанным обстоятельствам, касающимся льготных, – евреи из числа призываемых к набору берутся на службу в большем проценте, нежели остальное население. И этот усиленный набор покрывает как число евреев, фактически уклоняющихся от военной службы, так и число «мертвых душ», причисляемых к недобору.