Шуффенекеру тоже пришлось продать картины Гогена. Развод и другие разочарования омрачили его жизнь. В лицее Мишле, в Ванве, он был мишенью насмешек для своих учеников, которые прозвали его «Буддой». Безответный, грустный, он проявлял по отношению к ним неистощимое терпение. Но однажды он вышел из себя. Один из его учеников, будущий чиновник Департамента изящных искусств, Робер Рей, простодушно сказал ему: «А здорово, наверно, быть преподавателем в таком большом лицее, правда, мсье Шуффенекер, здорово ведь?..» Шуфф вдруг побледнел как полотно. «Ах ты, глупый сопляк, дрянной маленький буржуа, — пробормотал он. — Так ты полагаешь, что для того, кто надеялся стать Сезанном, Ван Гогом, Гогеном, это великое счастье быть вынужденным исправлять ваше дерьмо!»
«И не в силах больше сдерживаться, — рассказывает Рей, — он разорвал пополам мой рисунок… Мне было неловко и стыдно. Я начал смутно что-то угадывать. Имена Сезанна, Ван Гога, Гогена ничего мне не говорили. (Как, впрочем, и большинству французов — не забудьте, это был 1900 год!) Почему Будда не назвал Бонна, Жан-Поля Лорана или Каролюса-Дюрана? Эти имена не сходили с языка у моей сестры после каждого очередного Салона. По крайней мере, это были люди известные. Но не их славе завидовал Шуффенекер, а художникам, о которых никто не упоминал. И тем не менее я чувствовал, что, ссылаясь на Сезанна и Ван Гога, Шуффенекер проявлял больше честолюбия, чем если бы он назвал Бонна или Каролюса-Дюрана. Когда позже я узнал и увидел, я вспомнил. И чувство стыда за то, что я в тот день сказал папаше Шуффенекеру, так никогда и не изгладилось у меня до конца».
Конечно, Эмиль Бернар никогда в жизни не произнес бы этих слов Шуффа. Он стойко ненавидел Гогена и упорствовал в своих обвинениях: понт-авенский мэтр его «обокрал». По существу, эта давняя ссора не должна была бы уже волновать Бернара, ведь он давно отказался от исканий своей молодости. Весной 1902 года выставка его египетских произведений была организована представителем сугубо официального искусства, хранителем Люксембургского музея Леонсом Бенедитом. А на следующий год пребывание в Венеции еще ускорило эволюцию Бернара в сторону своего рода неоклассицизма, который он пытался противопоставить искусству выдающихся мастеров, с кем ему выпало счастье встречаться. Бернар, по его утверждению, намеревался «приостановить упадок» французской живописи. Для защиты этого неоклассицизма он основал в 1905 году журнал «Эстетическое обновление», в подзаголовке которого значилось «Журнал самого лучшего искусства», а в эпиграфе — «Нет ни древнего, ни современного искусства, есть просто искусство, иначе говоря, проявление вечного Идеала». Таким образом, Бернар полностью отрекся от того, чем когда-то восхищался. Он ополчился против Сезанна и его «гибельного искусства». Ван Гог стал в его глазах «очень несовершенным художником… неспособным создать ничего выдающегося». А говоря о Гогене, он разоблачал его «невежественное ребячество».
Джон Ревалд, несомненно, прав, называя «трагической» судьбу этого художника, который с упорством работал до самой своей смерти, в возрасте семидесяти трех лет, в апреле 1941 года, но в наследии которого интерес представляют лишь работы, написанные им в юные годы, «грехи молодости», «рожденные — как говорил сам Бернар — моей пылкой натурой, наделенной слишком живым воображением»[239].
С лета 1960 года именами Гогена и Бернара названы две улицы в Понт-Авене. Еще в 1939 году на доме, где когда-то находился пансион Мари-Жанны Глоанек, установлена мемориальная доска. Позже в Ле Пульдю установлен памятник Гогену и его друзьям.
Можно держать пари, что нет такого уголка в мире, где память о художниках хранили бы так живо, как в этом уголке Бретани. Здесь к живописи питают настоящую страсть. В одном из кафе я слышал, как трое крестьян за столиком спорили о сравнительных достоинствах работ Анри Море и Шамайара. Картины здесь висят повсюду. В некоторых домах стены увешаны ими от пола до потолка. Гоген ценится, конечно, превыше всего. И многие усердно перерывают свои чердаки и подвалы в надежде обнаружить какую-нибудь затерявшуюся картину Гогена, за которую на мировом рынке можно получить миллион новых франков звонкой монетой. Но увы, где те картины, которые Гоген оставил в Понт-Авене?
Художник подарил одной из служанок Мари-Жанны Глоанек картину, на которой изобразил сборщицу лаванды в красном платье. Как?! Красное платье — нарядное платье на сборщице лаванды?! И картина была брошена в воды Авена. Многие другие картины, подаренные Гогеном, постигла та же участь. Некоторыми его холстами пользовались как циновками. Другие пошли на починку обуви. Сафьян стоил так дорого! Ах, если бы знать!
Хулители Гогена не сдавались еще долго. 18 октября 1919 года Андре Сальмон писал в статье, опубликованной в «Эроп Нувель»: «Что до славы Гогена, то уже давно пришла пора ее разрушить… Находится все меньше и меньше «просвещенных» любителей, которые имели бы наивную смелость ставить на одну доску Сезанна и Гогена».
Рискованные слова! Интерес к Гогену увеличивался год от года. Ему посвящали статьи и исследования. Музеи и крупные собрания приобретали его картины, и «рыночная цена» на него все росла.
Цена эта особенно резко подскочила в декабре 1942 года, когда картина Гогена «Две фигуры на скале», написанная в 1889 году, была продана за 1100000 франков, а в 1956 году «Крестьянина с собакой» оценили в 18 500 000 франков.
До этого времени ни одной картине, проданной с аукциона, не удалось достичь рубежа в сто миллионов франков. Но 14 июня 1957 года «Натюрморт с яблоками» Гогена перешел этот рубеж — греческий судовладелец Василий Гуландрис приобрел его за 104 миллиона франков.
Впоследствии, 25 ноября 1959 года, таитянская картина «Ты ждешь письма?» была оценена в Лондоне в 130 тысяч фунтов стерлингов, что составляет около ста восьмидесяти миллионов франков.
Таким образом, Гоген наряду с Сезанном и Ван Гогом стал одним из трех наиболее «высоко котирующихся» художников мира. Любой его набросок рвут друг у друга из рук. В июне 1957 года в отеле «Друо» за 600 000 франков было продано одно из его писем. Что же было написано в этом письме? А вот что: «Теперь я повержен, побежден нищетой…»
Список литературы
Поль Гоген. Ноа Ноа. Издательство «Азбука классика», 2009 г.
Инго Ф. Вальтер. Поль Гоген. Издательство «Арт-Родник», «Taschen», 2003 г.
А. С. Кантор-Гуковская. Поль Гоген. Жизнь и творчество. Издательство «Советский художник», 1965 г.
Поль Гоген. Взгляд из России. Издательство «Советский художник», 1990 г.
С. Андронова. Поль Гоген. Издательство «Терра-Книжный Клуб», 2001 г.
Куно Миттельштадт. Поль Гоген. Издательство «Искусство и общество», 1973 г.
М. Гордеева. Гоген. Издательство «Директ-Медиа. Комсомольская правда», 2009 г.
Сомерсет Моэм. Луна и грош. Издательский дом Мещерякова, 2006 г.
Поль Гоген. Издательство «Артия», 1963 г.
Д. Ревалд. Постимпрессионизм. Издательство «Аст». «Астрель», 2009 г.
Я. Иванченко. Гоген. Издательство «ОЛМА Медиа Групп», 2010 г.
Поль Гоген. Издательство «Магма», 2005 г.
Ф. Кашен. Гоген. Издательство «Аст». «Астрель», 2004 г.
Belinda Thomson. Gauguin: Maker of Myth. Princeton University Press, 2010.
George Shackelford. Gauguin Tahiti. MFA Publications, 2011.
Francoise Cachin. Gauguin: The Quest for Paradise. Harry N. Abrams, 1992.
Gauguin’s Intimate Journals. Dover Publications, 2011.
David Sweetman. Paul Gauguin. Simon & Schuster, 1996.
Stephen E. Eisenman. Paul Gauguin: Artist of Myth and Dream. Skira, 2008.
Paul Gauguin.The Writings Of A Savage. Da Capo Press; First Edition edition, 1996.
Paul Gauguin. Noa Noa: The Tahitian Journal. Dover Edition, 1985.
Ingo F Walther. Paul Gauguin: 1848–1903 the Primitive Sophisticate (Basic Art).Taschen, 1999.
Paul Gauguin: Letters To His Wife And Friends. MFA Publications; 1st ArtWorks Ed edition, 2003.
Paul Gauguin: The Breakthrough Into Modernity. Hatje Cantz, 2009.
Gauguin, Cezanne, Matisse: Visions of Arcadia. Yale University Press, 2012.
Вклейка
Вид Сены у Йенского моста.
Яблони в цвету.
Обнаженная.
Голубые крыши, Руан.
Мандолина и горшок с цветами.
Пруд с коровами.
Хижины под деревьями.
Астры на столе.
Купание, Дьепп.
Бретонский пейзаж.
Борьба Иакова с ангелом (видение после проповеди).
Поля в Ле Пульдю.
Натюрморт с яблоками, грушей и кувшином.
Женщины в больничном саду.
Прекрасная Анжела.
Желтый Христос.
Автопортрет с палитрой.
Букет цветов.
Две таитянки на берегу.
Женщина с цветком. («Вахине но те тиаре»).
Купающиеся женщины.
Рынок («та матете»).
Яванка Аннах.
Две таитянки.
Сиеста.
Пробуждение духа мертвых.
Отахи одна.
День Богов.
Забава злого духа.
Автопортрет с желтым Христом.
И золото их тел.
«Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?»
Натюрморт с попугаями.