Шамиль напряг слух, но уловил только последнее слово «диас». Коля сладко потянулся и плюхнулся на свою лежанку. – Я немного вздремну, а ты, Шамиль иди на конюшню и готовь ванну с аш два эс о четыре. – Что это? – Серная кислота. Найдешь банки в подсобке. – Ты будешь мочить Глеба? – Я не так глуп, чтобы поверить ему. Все равно он нас сдаст. Ну, иди. От тебя воняет, а меня аллергия заколебала. – Аллергия? А что это? – Ну, ты и тупой! От вони у меня глотка распухает. А уж если шершень или пчела выпустит жало, без адреналина мне кранты. – У меня что-то в горле пересохло. Пивком угостишь? Ковбой встал и жестом пригласил Шамиля следовать за ним в баню. В предбаннике Коля достал из холодильника полуторалитровую бутыль «Всадника без головы». Наполнил две кружки. Эль-Койот открыл дверь и шагнул за порог. – Ты куда? – Отлить. Вернувшись, Шамиль обнаружил, что Коля уже осушил кружку. ЭльКойот добавил в свою пены, поднес к губам, помедлил и поставил кружку обратно на стол. – Живот прихватило. Пей один. – Смотри, как надо пить пиво, – Коля запрокинул назад голову, широко раскрыл рот, поднял бутылку и ловким движением быстро перевернул так, чтобы рыжая струя попала прямо в глотку. Внезапно он изменился в лице. – Что с тобой? Тяжелые набухшие веки нависли над зрачками. – Аллергия, твою мать! Как он попал в бутылку? – Кто? – Шершень. Адреналин! Скорей! В моей комнате аптечка… Шприц… Что ты медлишь? – Коля попытался встать, но сильный удар в подбородок свалил его ног. Ковбой задыхался. Из опухшей гортани вырвался свист, и Коля потерял сознание. Шамиль взял его руку. Попытался нащупать пульс. Подхватив под мышки отяжелевшее тело, поволок его к конюшне и затащил в ванну. Надел перчатки, темные очки, завязал нос платком. Откупорил банку с серной кислотой, вторую, третью… Не глядя, наполнил ванну. Собравшись с духом, решил проверить. Коля почему-то не растворялся. Шамиль сдернул повязку, шмыгнул носом. Никакого едкого запаха. Снял перчатку с правой руки. Осторожно коснулся жидкости кончиком пальца и тут же отдернул руку. Осмотрел палец. Он был грязный, с чернотой под ногтем, но никаких следов ожога. Неужели подстава? Почему Коля хотел, чтобы Шамиль думал, что они замочат Глеба?
Он направился к дому с намереньем порыться в Колиных вещах, но ничего подозрительного не обнаружил. Взгляд остановился на этажерке с книгами – собранием сочинений Майна Рида. Взял первый том, распахнул обложку, перевернул книгу и начал трясти. Ничего… Дошел до шестого тома. Прочитал вслух «Мароны. Всадник без головы». Сильно тряхнул. Из книги выпало удостоверение. Раскрыл корочки. На него смотрело лицо Коли Хаунда. Только фамилия другая – удостоверение было выдано на имя капитана Николая Михайловича Дугина. Неужели подстава? Эль-Койот зарядил шестизарядный кольт. Если подстава, то его будут брать с поличным. Купюры наверняка меченые. Глеб скорей всего приедет один. Менты нагрянут после того, как увезут девчонку и янки. Накроют их при дележе добычи. Ну что же, сыграем до конца. Сигнал… что Ковбой сказал Али? Шамиль начал лихорадочно перелистывать «Всадника без головы».
«Склон погружен во мрак, так же как и затененная деревьями речная долина, и лишь рядом с тем местом, где прячутся убийцы, лежит узкая полоска лунного света. Но тропа проходит там. Всаднику придется проехать в тени кипариса. – Не убивайте его! – шепчет Мигуэль Диас повелительным тоном. – Он мне нужен живым – часа на два».
Так вот он сигнал! «Мигуэль Диас».
Майкл, Али и Дикий Кот без дела слонялись вдоль берега. – Хотите кофе? – миролюбивым тоном спросил Майкл. Дикий Кот облизнулся. Он был бледен, руки дрожали. – Стремаешься? – Али похлопал его по спине. – Не нравится мне все это. Я свое уже отсидел. Хочу пожить спокойно, по-человечески. – За что сидел? – поинтересовался Майкл. – За глупость. Художник я. На это не проживешь. Задницу рвал, чтобы семью прокормить, оружием торговал… Да, житуха наша хреновая. Мать учила меня: «Смотри только на хорошее, обходи зло, сынок». – Ну, и нашел ты это хорошее? – Пытался, да облом вышел. Насилуют все друг друга. Извращенной ненавистью насилуют. Чужие все стали, завистливые. Соседи друг друга не узнают. Родные злейшими врагами становятся. Если у тебя с баблом туго, никто к тебе и не придет. Всю особенность русской души за копейку продали. – А ты русский? – удивился Майкл. – Мать русская… Дьяволу решил душу продать, да и тут очередь длинная, всех не берут. Тебе, Али терять нечего, а у меня мать, четверо детей.
Зазвонил мобильный. Али напрягся. Прижал трубку к самому уху. – Помехи! Есть! Мигуэль Диас! Бери девчонку!
Лязгающий поворот ключа. Поток яркого света. – Пи-ить… Морис протянул Оксане бумажный стаканчик с крепким ароматным кофе. – Не бойся, девочка! Все будет хорошо! Горячий напиток обжег язык. Али выхватил стаканчик и швырнул его в догорающий костер. Достал из рюкзака жгут. Попытался связать за спиной руки. Оксана кричала и вырывалась. Али повалил ее на землю, связал ноги, залепил лейкопластырем рот и кинул девочку поперек седла. – Не рыпайся, крошка… падать больно. Всадники вскарабкались на вершину крутого откоса. Выехали на затененную деревьями просеку. Али хлестнул жеребца. Конь рывком перешел на галоп. Грудная клетка колотилась о твердое заскорузлое седло, но Оксана не чувствовала боли.
Но вот вдали показались постройки. – Потерпи еще немного, мы прибыли в Каса – дель – Корво, – шепнул Майкл.
Всадники соскочили с лошадей. Майкл осторожно взял Оксану на руки и положил на затененный пятачок под раскидистой яблоней. На пороге Колиной хижины показался Эль-Койот. Пошатнулся и схватился рукой за косяк. Помутневшие зрачки, красные веки. – Нализался, – пробормотал Дикий Кот. – Где Ковбой? – в голосе Майкла послышалась тревога. – Там, – Эль-Койот махнул рукой в сторону конюшни. – Ванну принимает.
Трое рванули к конюшне. Тихо скрипнула дверь. Тишина. Майкл задержался у входа. Али направился к ванной. Дикий Кот сделал несколько нерешительных шагов и остановился. Али наклонился над ванной. В следующую секунду он дернулся и начал оседать на землю. – Кидай оружие! Дикий Кот резко обернулся. Майкл держал его под прицелом. Кот пригнулся и нырнул за ванну. Залег, прижимаясь к холодному чугуну. Чья-то рука мертвой хваткой вцепилась в шею и пригнула голову. Оторвала ее от пола и шмякнула лбом о край ванной. Кот мотнул головой – над ним нависло лицо «мервтвеца». – Привет из преисподней! – прохрипел Ковбой. Подоспевший на подмогу Майкл вывернул за спину руки и вытащил из кармана револьвер. Связав Кота, подкрался к двери. Эль-Койота на прежнем месте не было. Однако слышать выстрелы он не мог – револьвер был с глушителем. Майкл вошел дом. Эль-Койот сидел за столом, уставившись на пустую бутылку «Всадника без головы». – Шамиль, ты нарушил правила игры. Мы договаривались – никаких трупов. – А я что? Я не виноват! Он шершня с пивом проглотил. Просил вколоть адреналин, клянусь аллахом. – Ты сделал укол? – Не нашел я шприц, не нашел, – Шамиль потянулся за кольтом. Внезапно он охнул. Рука безжизненной плетью соскользнула вниз…
– Мой друг Майкл хотел повлиять на Глеба в том, чтобы он вложил деньги в твою раскрутку, – вздохнула Валентина. – Но он помог в другом – спас Оксану.
– Я верю в то, что Вы хотели помочь. Но когда Вы узнали, что я Ваша дочь?
– Вскоре после того, как уехала из России. Незадолго до того, как у меня родились близнецы, меня сбила машина. Это случилось в Восточном Берлине. Я тогда работала военной переводчицей. Мне казалось, что я знала всё, что произошло в тот день, но, как оказалось, не всё…
Молодая женщина с трудом открыла заплывшие веки. Попыталась провести рукой по лицу, но не смогла даже пошевелиться. Почувствовала, что виски, скулы, подбородок стянуты бинтовой повязкой. Мозги были словно расплющены. Тусклый свет больничной лампы осветил людей в белых халатах.
Она хотела спросить, что стало с ребёнком, но из гортани вырвались лишь слабый хрип. Кожа на теле покрылась обильным потом. Она застонала. Начались судороги. Сначала они были слабыми, но через минуту дыхание участилось. Девушка глотками втягивала в себя воздух. Изо рта вытекла тонкая струйка крови – она прикусила язык. Санитарка сухим полотенцем вытирала пот, гладила её руку.
– Ваша девочка жива! Вы слышите меня?! Слышите?! Судороги прекратились так же внезапно, как начались… – У меня родились две девочки. Ты появилась на свет преждевременно, и как мне сказали, ребёнка спасти не удалось… Но я чувствовала. Я знала, что ты жива. И, наконец, правда открылась. – Вы знали, кем работала Ваша дочь? – Конечно, но только в общих чертах. Я всегда волновалась за неё, особенно, когда она надолго уезжала в Россию. У тебя там есть младшая сестра Галина. Елена рассказывала, что ей довелось пережить нечто схожее с тем, что пережила я.
– Вы, вероятно, имеете в виду её сына Ваню?
– Скорее всего, да.
– С его появлением на свет действительно связана довольно загадочная история. Если хотите, могу рассказать.
До 10-и лет я жила с родителями… то есть с приёмными родителями в городе Ярославле, но моя бабушка Анна, мать профессора Раевского, часто навещала вместе со мной свою московскую сестру Маню. Позже бабушка Маня вместе с сыном Лёвой и его семьёй уехала в Новосибирский Академгородок. Дядя Лёва был талантливым физиком. Вместе с академиком Сахаровым, своим непосредственным шефом Курчатовым, и другими ядерщиками он принимал участие в разработках и испытаниях ядерного оружия. В его доме бывали многие известные люди, в том числе, президент Франции де Голль. У дяди Лёвы была очаровательная синеглазая жена, племянница известного мецената. Тётя Надя происходила из богатой семьи, получила прекрасное образование. Она никогда не позволяла себе быть небрежно одетой, никто не слышал из её уст ни единого грубого слова. Однако при всей своей аристократической красоте, тётя Надя не была сексапильной и к тому же не умела готовить. Но, тем не менее, известие о том, что дядя Лёва, это добрейший и порядочный низенький мужчина, разводится со своей красавицей женой и женится на её подруге Даше, привело нас в шок. Подробности произошедшего мы узнали и