Он выехал во Францию 11 октября 1917 года, а в Париже оказался на второй день Октябрьской революции. Естественно, этой революции он не принял. Уже через несколько дней после прибытия в Париж Маклаков отправил телеграммы другим российским послам – К. Д. Набокову в Лондон, М. Н. Гирсу в Рим и Б. А. Бахметьеву в Вашингтон, предложив выработать единую антибольшевистскую позицию. Более того, Маклаков принял на себя лидирующую роль в организации антибольшевистского движения, так называемого Белого дела.
Когда в начале декабря 1917 года нарком иностранных дел Советской России А. Д. Троцкий направил всем российским послам телеграммы с требованием подчиниться новой власти или уйти в отставку, грозя в противном случае рассматривать их отказ или молчание как тягчайшее государственное преступление, Маклаков на это просто не отреагировал.
До 1924 года, пока Франция официально не признала СССР, В. А. Маклаков проживал в посольском особняке в Париже на улице Гренелль, но затем вынужден был покинуть его. Тогда же он стал председателем эмигрантского комитета и главой «Офиса» по делам русских беженцев во Франции.
Василий Алексеевич внимательно следил за событиями в России, все еще надеясь, что свержение большевиков не за горами. В июне 1920 года он писал Б. А. Бахметьеву: «Рано или поздно большевизм сам себя съест и свалится; тогда настанет время перестраивать Россию, тогда у нас не будет недостатка в помощниках и прежде всего – в Америке, тогда на нас посыплются сотни миллиардов долларов, золота, товаров – и Россию ожидает невиданный расцвет. Пока же этого не сделается, будем сидеть спокойно, не волноваться, не терять национального и культурного знамени и поддерживать веру американцев в будущую Россию». Но надежды на быстрое свержение большевизма не оправдывались, и наступало некоторое прозрение. Уже в декабре 1920 года в письме тому же Бахметьеву можно прочитать такие строки: «Я вижу, что сейчас большевики, какие бы они ни были злодеи, одни сохраняют в России видимость государства и даже возвращают известный международный престиж; в конце концов ведь сбылось то, что Вы когда-то предсказали, – у одних большевиков во всей Европе сохранилась армия, и вот хотя это и подлое правительство, но это все-таки русское правительство и они служат русским интересам. И потому, ставя эту задачу выше всего, я, в худшем случае, просто перестаю подставлять им ножку, а в лучшем – начинаю говорить иностранцам: не смейте трогать большевиков, хотя они негодяи, но они все-таки – Россия».
Конечно, Маклаков ни в коей мере не мог смириться с большевиками и продолжал вести с ними борьбу, но для него всегда на первый план выступали именно интересы России, которую недоброжелатели рады были бы расчленить на «национальные куски». Он же видел Россию цельным, независимым и могучим государством.
В годы Второй мировой войны В. А. Маклаков занимал патриотическую позицию и поддерживал противников Германии, в результате был арестован нацистами и пробыл в тюрьме с апреля по июль 1942 года. Там, в заключении, он начал обдумывать свою книгу «Из воспоминаний», увидевшую свет в 1954 году.
Брат В. А. Маклакова Николай Алексеевич, гофмейстер двора его императорского величества, был министром внутренних дел и членом Государственного совета. Ему повезло меньше – он был расстрелян в сентябре 1918 года.
Василий Алексеевич Маклаков умер 15 июля 1957 года в Швейцарии.
Павел Николаевич Малянтович(1869–1940)
Судьба уготовила Павлу Николаевичу Малянтовичу стать последним министром юстиции и генерал-прокурором дореволюционной России. Он родился в 1869 году в Витебске, в семье «личного дворянина». Его отец служил в частных и государственных организациях и одно время был ревизором городских сборов при Петербургском городском управлении.
Юноша рано начал помогать семье – в четырнадцать лет уже давал уроки. В восемнадцатилетнем возрасте Павел поступил на юридический факультет Московского университета, но закончить учебу ему не довелось. Как и многие студенты того времени, он проникся революционными идеями и сблизился с народниками, распространявшими нелегальную литературу. В 1889 году Малянтович был привлечен к дознанию по делу о распространении революционного журнала «Самоуправление», в следующем году оказался замешанным в деле «О преступном сообществе, имевшем целью революционную пропаганду и злоумышление против государя», возбужденном Смоленским жандармским управлением, что закончилось трехмесячным тюремным заключением. Понятно, что из Московского университета его в конце концов отчислили, и с 1891 года пришлось дослушивать курс юридических наук уже в Дергтгском университете. Но в 1893 году Малянтович все же получил диплом о высшем юридическом образовании, хотя возможности у молодого человека, замешанного в революционной борьбе, были ограничены.
13 ноября 1893 года Павел Николаевич стал помощником московского адвоката, а после положенной пятилетней стажировки вступил в сословие присяжных поверенных округа Московской судебной палаты. С юности связанный с революционным движением, Малянтович оказывал значительные услуги партии социал-демократов (преимущественно большевикам), а также партиям эсеров и кадетов. Тем не менее сам он ни в какую партию не вступал, а стоял от них в стороне – что, впрочем, не спасало его от постоянного надзора полиции.
В 1904–1905 годах Малянтович работал в лекторской и литературной группе партии социал-демократов и был тесно связан с И. И. Скворцовым-Степановым, Д. И. Курским, М. П. Покровским и другими ее лидерами.
В марте 1905 года вопреки запрещению правительства в Петербурге проходил Всероссийский съезд присяжных поверенных, в котором участвовал и Павел Николаевич. На съезде было принято решение об организации Союза русской адвокатуры, целью которого должна была стать пропаганда идей политической борьбы путем издания брошюр, чтения лекций и тому подобных акций. Адвокаты, представлявшие этот союз, чаще других выступали в политических процессах.
Малянтович довольно быстро выдвинулся в число лучших адвокатов столицы. За свою долгую адвокатскую деятельность он участвовал в сотнях процессов: политических, уголовных, гражданских. Во многих из них он добивался если не полного оправдания подсудимых, то смягчения им наказания. Он защищал крестьян, обвиненных в организации беспорядков в Харьковской и Полтавской губерниях, рабочих города Гусь-Хрустального Владимирской губернии, фабрики Морозова, Сормовского, Брянского, Коломенского заводов, политических подсудимых в Костромской губернии и области Войска Донского. Его страстные речи звучали на процессах первого Совета рабочих депутатов, Носаря-Хрусталева, Троцкого. Он защищал большевиков по делам о восстании на крейсере «Азов» в Москве, в так называемом неплюевском деле в Севастополе; армян, обвиненных в организации восстания в Эривани и Карсе; различных политических деятелей в процессах о печати (в частности, выступал по делу газеты партии социал-демократов «Борьба») – и это еще далеко не полный список.
Вот что рассказывала о Павле Николаевиче Е. И. Пешкова: «Я познакомилась с П. Н. Малянтовичем осенью 1902 года, когда мы жили в Нижнем и Алексей Максимович Горький организовывал защиту сормовичей, арестованных весной 1902 года. Среди них был П. А. Заломов, будущий прототип Павла Власова в романе М. Горького «Мать». В то время П. Н. Малянтович был членом группы политических защитников. К нему и к Н. К. Муравьеву, как двум виднейшим адвокатам этой группы, Алексей Максимович обратился с просьбой об организации защиты сормовичей, которая была ими блестяще проведена, и осужденные получили ссылку вместо каторги, которой мы опасались».
Современники высоко ценили профессиональную деятельность Павла Николаевича. Московский адвокат С. И. Барский вспоминал: «П. Н. Малянтович был широко известен как один из крупнейших политических защитников дореволюционной России. Демократическое направление всех мыслей, действий, стремлений Павла Николаевича никаких сомнений не вызывало и выражалось, в частности, в его смелых защитах политических обвиняемых перед царским судом. В доме П. Н. Малянтовича я часто бывал, встречал там многих его близких друзей, в том числе И. И. Сковорцова-Степанова, ставшего после Октябрьской революции редактором «Известий», знал о его дружеских отношениях с А. М. Горьким и А. Б. Красиным, бывавшими у него даже и после Октябрьской революции».
Малянтович успешно занимался и литературной деятельностью, постоянно публикуя статьи и заметки в газетах «Московский вестник», «Курьер», «Русские ведомости», «Право», «Борьба», «Правда» и других.
После Февральской революции 1917 года никакой официальной должности во Временном правительстве Павел Николаевич не занимал, продолжая свою адвокатскую деятельность. Однако 25 сентября 1917 года А. Ф. Керенский неожиданно предложил ему пост министра юстиции и генерал-прокурора. Малянтович занимал этот пост ровно месяц, пока Октябрьская революция «до основания» не разрушила старый строй и не уничтожила буржуазный суд и прокуратуру. Накануне переворота министр Малянтович по приказанию А. Ф. Керенского подписал телеграмму об аресте В. И. Ленина, не подозревая, что впоследствии это сыграет трагическую роль в его жизни. Но имеются сведения, что он сам же и предупредил В.И. Ленина о грозившей ему опасности.
25 октября (7 ноября) 1917 года П.Н. Малянтович вместе со всеми другими членами Временного правительства находился в Зимнем дворце. Позже он подробно описал, что происходило там перед захватом дворца большевиками: «В огромной мышеловке бродили, изредка сходясь все вместе или отдельными группами на короткие беседы, обреченные люди, одинокие, всеми оставленные… Вокруг нас была пустота, внутри нас пустота, и в ней вырастала бездумная решимость равнодушного безразличия…» Комиссар Временного правительства, публицист В.Б. Станкевич, так вспоминал последние часы перед переворотом: «Вообще в правительстве было желание проявить упорство и мужество. Кишкин и Коновалов памятны своим подъемом и непрерывным благородным жестом. Но более характерен для обстановки и исторического момента был Малянтович. Он ничего не говорил, а только слушал. Его глаза скорбно сияли. И было чрезвычайно ясно, что он прекрасно понимает все причины событий, ясно видит последствия, но отчетливо сознает безнадежность борьбы и страдает от неспособности не только сделать, но и вообще делать что-нибудь для предотвращения опасности…»