– Да? – хлопала ресницами глупышка с уникальным голосом. – Действительно!
Редкий случай, думала Звягина, еврейка, а дура, к тому же бездарна как актриса.
Теоретически имелся ничтожный шанс, что контральто Симочки Фефер превратится в качественное меццо, но на практике таких примеров Кира Анатольевна не знала, поэтому рискнула. Она долго и упорно занималась с молодой певицей, пока та не спела Марину Мнишек. Жеманясь, как провинциальная барышня на первом балу, дебютантка не дотянула крайних верхних нот и была снята с репертуара. Обратного пути в таком деле не бывает, звездочка закатилась, так и не успев подняться на небосклон. Утратив сияние и перспективы, Фефер перестала интересовать коллег.
Подобные катастрофы случаются сплошь и рядом, Звягина послужила лишь рукой судьбы. Свой «подвиг» она отодвинула в ту часть сознания, которая находится так глубоко, что не слишком давит на мораль.
7
Театральный бомонд постепенно свыкся с существованием союза, в некотором смысле выходящего за рамки нормы. Игорь продолжал на людях оказывать высокопоставленной супруге трогательное почтение, а наедине – нежность. В спальню являлся без понукания, хотя заметно реже – афишных спектаклей прибавилось, надо беречь диафрагму.
Кира относилась к перемене ритмов трезво. Она вообще никогда ни на чей счёт не обольщалась, тем более когда речь шла о молодом муже. Наверняка, у Игоря случаются зигзаги, как без них? Есть даже научная статистика супружеских измен. Мужчина ли виноват, что не любит жену так же сильно, как прежде? Нет, конечно, и никакой он не подлец, просто жена перестала вызывать желание. Глупо обижаться на матушку-природу. Быть ханжой или прикидываться незнайкой тоже смешно, а опускаться до упрёков бессмысленно.
Кира не испытывала не только ревности, но даже досады – собственных эстрогенов тоже поубавилось. В конце концов мальчик по-прежнему в её власти, ночует в своей комнате за стенкой, даже на дачу не ездит. Отчего никому не нравится чудесное шале Сивого Мерина? Она и сама предпочитает театральный Дом отдыха в Серебряном бору, напротив Троице-Лыкова. Близко, никаких забот и готовят прекрасно. Игорь даже как-то забросил удочку: а не продать ли дачку? Ишь, шустрый. Нет, иметь такую недвижимость престижно, а с годами она только дорожает.
Между тем зрелому самцу на пике буйства гормонов надоело шляться по случайным бабам, тратить время на отлов и увертюру, искать место для встреч и оглядываться, чтоб не засекли. Испытав очередную сексапильную девицу, умевшую охотно и правдоподобно врать, он представил её Звягиной в качестве племянницы из Рязани. – Зовут Виктория. Школу окончила с медалью, вот собирается в институт поступать и подработку ищет.
На самом деле «племянница» была плохо образованна, нигде не училась и не работала, а ум ей заменяла хитрость. Жила она в стиле нынешней молодёжи исключительно сегодняшним днём. Богатый парень и старуха, на которую свалилась проруха в виде любовной горячки, её вполне устраивали.
Для родственницы гостья выглядела слишком смазливой и развязной. Похоже, наглец поднабрался не только певческого мастерства. Кира внимательно посмотрела в светлые очи супруга. Очень хотелось сказать открыто: «Идиотку из меня не делай!», но тогда дальнейшее – без вариантов. Чтобы действовать наверняка, ситуацию надо обдумать. В голове Звягиной в достаточном количестве хранились фабулы интриг, но это всё театральные штучки, здесь требуется что-то посерьёзнее.
В семейном расписании ничего не изменилось, хотя отныне хозяйка Патриарших апартаментов знала точно, с кем Игорь спит на стороне, хотя где – неясно, наверное, снял квартиру. Правда, однажды, муж вдруг в выходной собрался на дачу, якобы разучивать в тишине новую партию, но к ночи неожиданно вернулся.
– Там холодно и пусто. Не терплю шале и скучаю вдали от тебя.
– Выдумываешь. А новая девица? – невинно спросила Звягина.
– Кирочка, солнышко, ну, сколько можно! Я же тебе докладывал: это моя племянница. В провинции ей негде развернуться, а она способная, её уже в группу подтанцовки к Чекурову взяли.
– О, да, для этого нужно иметь много разных талантов! Ты, главное, нравственность родственницы береги. Шоумены народ ушлый. – Кира стремительно двинулась в спальню, придерживая руками разлетающиеся полы кимоно. – А где живёт?
– Арендует комнату в Текстильщиках, – сообщил обманщик, догоняя супругу. – Плачу я, где ей взять денег.
Среди отпущенных Звягиной природных качеств одно особенно помогало в трудных жизненных ситуациях – умение принимать смелые решения. Нестандартные. Идея, осенившая её внезапно, показалась удачной.
– Напрасные траты. Пусть живёт здесь, в верхней комнате для гостей. Всё равно пустует. Завтра зови к обеду.
Игорь уже обнимал Звягину, целуя в дряблую шею.
– Не знаю, как и благодарить.
– Знаешь, – сказала Кира, увлекая мужа за собой.
На другой день, за столом, хозяйка дома беззастенчиво разглядывала «племянницу». Виктория значит Победа. Ишь, замахнулась. А вот кукишь тебе! И певица протянула сладким, воркующим баском:
– Ви-ика-а. Вот она какая, Вика, Викуся. Парная, как молочко из-под коровки, вкусненькая. Игорь рассказывал, но в действительности ты ещё лучше. Зачем снимать угол, поживи, поживи с нами, будешь украшением моей закатной жизни.
Сбитая с толку девица, не понимая, как себя вести, пискнула что-то неопределённое. Тенор молчал, давно усвоив – Кира ничего не говорит и не делает зря. Какого чёрта ей соперница под боком?
Он почти угадал. Лучше под боком, если нельзя иначе. Спокойнее. Игорьку нужна свеженькая дырка – изволь. Конкуренции с благами, предоставленными в этом доме когда-то нищему студенту, шустренькая козочка не выдержит, а новизну в конце концов теряет всё.
Сложилась конструкция, которая треугольник устраивала, и Игорь был заинтересован, чтобы правила не нарушались. Оставшись с любовником наедине, девица капризно надула губки:
– Почему не предупредил, сидела, как дура. – Сам только что узнал.
– Старая грымза привыкла петь соло.
Ответ последовал мгновенно. Победа получила увесистую оплеуху и выговор:
– Запомни: не грымза, а великая певица Кира Анатольевна Звягина. Иначе быстро отправишься считать ворота Рязанского кремля. Ясно?
Держась за щёку, девица тряхнула головой в знак согласия. Говно собачье. Ладно, бывало и хуже, имеет смысл потерпеть, есть надежда, что старуха склеит ласты прежде, чем остынут чувства тенора. Они поженятся, тогда можно кое-что ему припомнить. А эту нелепую дачку, огромную и жуткую, на которой он бросил её вчера одну, она продаст.
Вынужденная лицезреть «племянницу» каждый день, Кира едва сдерживалась, чтобы не послать задуманное притворство к чёрту. К завтраку Викуся являлась нечёсанная, но сильно надушенная, плюхала в овсянку полбанки варенья и ела столовой ложкой. Болтала с набитым ртом, заключая каждую тему присказкой «Такие вот пироги с котятами». Оттого по понедельникам за кухонным столом случались неявные перепалки.
– Есть планы на выходной? – как можно безразличнее спросила как-то Звягина, не имея в виду никого конкретно.
Игорь предпочитал по возможности обходиться без вранья и предоставил право отбрехиваться любовнице. Занятая бутербродом, та подбородком показала на сообщника:
– Обещал познакомить меня с консерваторскими ребятами – в Оперной студии сегодня спектакль.
– А-а, Викуся любит молоденьких мальчиков, – с улыбкой людоеда сказала певица, которой в планах молодой парочки не оказалось места.
– Я люблю всех мужчин, кроме толстых, – парировала Вика.
Звягина от намёка напряглась, но стерпела.
– О-о! Отменный вкус.
– Меня брат воспитывал, представьте. Старший.
– Представляю. Воображение у меня развито, – усмехнулась Кира.
Девица отхлебнула кофе и замолчала, сообразив, что тягаться с хозяйкой не получится, да и Игорь неодобрительно хмурился, но вдруг наклонился к уху жены и сообщил тоном заговорщика:
– Обрати внимание, как избирательна природа.
Тактике неожиданностей он научился в этом доме. Словно манекену, повернул «племяннице» голову и, откинув волосы, ткнул пальцем в шею.
– Узнаёшь родимое пятно в форме бабочки? Похожее, ты знаешь, есть у меня. А у её брата – нет. Забавно, правда?
Певица даже жевать перестала. Что это? Татуировка? Розыгрыш? Простое совпадение? Она жила в мире, где дурачат на каждом шагу, но такого изощрённого обмана от своего воспитанника не ожидала. Пятно выглядит, как настоящее, однако быть того не может – девка-то подзаборная. Верить или нет? Это всё равно, что атеисту вдруг оказаться в лифте с Иисусом Христом: – Вам, на какой этаж? – Мне на небо…
Игорь знал: это не он обманывает жену, это она позволяет себя обманывать. Но кому плохо? Вику он терять не хотел – крепкая, послушная, всегда рядом. Удобно. Можно ли иметь двух женщин одновременно? Можно и больше. Тем паче эти – совсем разные, и чувства к ним разные, а любовь – просто слово.
О родимом пятне Звягина не рассказала никому, даже Алёне, подумает – свихнулась на сексе. Вот посоветоваться с Петечкой было бы очень кстати, но Петечки больше нет. Ушёл ещё зимой, во сне, внезапная остановка сердца. Кира переживала потерю тяжелее, чем нынешняя жена, и сетовала, что той не хватило мозгов оценить Сивоконя по достоинству. Ах, мозги, мозги, везде-то без вас худо. Впрочем, окружающие уважали в Алёне более важные и редкие качества: преданность, верность, способность сочувствовать искренне, щедрость души и кармана, умение хранить секреты – где сказано, там и зарыто. И с этим трудно не согласиться.
Не посвящая в тайну родимого пятна, Кира держала подругу в курсе нового уровня отношений с Игорем. Лыжницу озадачила многоходовая интрига, которая, с её точки зрения, выглядела не слишком достойно, но она любила творческих людей и легко прощала чужие недостатки, к тому же эпоха утраты человечеством последних альтруистских рудиментов уже наступила.