Матерых рыб большей частью приходится предварительно оглушать ударами обуха или колотушки по голове, отчасти ради большого удобства втаскивания в челнок, но также и потому, что крупный сом в лодке, опомнившись, легко перекидывается через борт; кроме того, он иногда наносит плесом очень сильные удары и даже сбивает рыболова с ног. Никогда не следует забывать, что 32-48-килограммовый сом может стащить рыбака с лодки или опрокинуть последнюю, а потому, не утомив предварительно гиганта до полного изнеможения, нельзя подтаскивать его слишком скоро, хотя бы он и шел (от боли, вызываемой заглотанным крючком) очень ходко. Убедившись в неминуемой гибели и увидав руки рыболова, сом забывает о мучительной боли и, неожиданно рванувшись, или обрывает снасть, или заставляет рыбака принять невольную ванну. Некоторые второстепенные правила вытаскивания пойманных сомов будут приведены при описании их ужения и клоченья.
Устройство жерлиц известно (см. выше ЩУКА): главная составная часть ее – рогулька. Разница между щучьими и сомовьими жерлицами заключается в том, что все части последних делаются прочнее: шесты (тычки) толще, рогульки больше, бечевки толще, а крючки крупнее; затем, сомовьи жерлицы ставятся большей частью не на мелких и травянистых местах, а на ямах или поблизости ям. Лучшими шестами считаются березовые и рябиновые, а лучшие рогули делаются из жосты (жимолости); бечевка, предпочтительнее голландская, должна выдерживать не менее 32 кг мертвого веса, и ее необходимо просмолить, т. е. вымочить в составе, где главную роль играет масляный лак, или, по крайней мере, продубить (в отваре дубовой, ивовой коры). Это необходимо как для того, чтобы предохранить ее от гниения, так и потому, что на светлую или белую бечевку всякая хищная рыба берет неохотно. Что касается крючков, то они должны быть на басках (или на поводках из медной проволоки) и иметь значительную величину (нолевых номеров), а главное – прочность. В двойных или тройных крючках нет необходимости. Размеры крючка зависят, конечно, главным образом от величины насадки. Тычки, которые могут быть длиной до 6,3 м и более, втыкаются или в берег, или в дно; бечевка, навертываемая на рогульку, не должна быть особенно длинна, так как в противном случае сом заведет ее за коряги. Насадку пускают различно – иногда около дна, иногда в полводы, а иногда и почти на самой поверхности (на 24–35 см от нее) – смотря по местности, погоде и прочим условиям. Вообще надо иметь в виду, что со дна в глубоких ямах берут большей частью самые крупные сомы, а потому на донных жерлицах насадка должна быть крупнее. Приманкой служит чаще всего живец, насаженный или за спинку, реже (как, например, в Рязанской губернии) пришиваемый к крючку в двух местах – у головы и у спинного плавника. Кроме того, употребляются и все другие уже известные сомовьи насадки. Для того чтобы живец не мог описывать слишком больших кругов, избегая этим сомовьей пасти, грузило должно иметь соразмерный вес. Местами, именно где много травянистых заливов, лучшей насадкой для сомовьих жерлиц служит зеленая лягушка. На нее, однако, лучше ловить совсем поверху, без грузила, зацепляя крючком (сравнительно небольшим) за спинку. Обыкновенно ставят такие жерлицы неподалеку от листьев лопушника и других водяных растений. Стремясь доплыть до этих листьев, лягушка будет постоянно огребаться задними ногами, производя довольно сильный плеск, который и привлекает сома издали, почему этот способ может назваться самым совершенным изо всех жерличных.
Так как при ловле на рогульки часто бывает, что сом, смотав леску, уходит в коряги и там запутывается, а во всяком случае лежит на дне, сберегая свои силы, то в юго-западной России настоящие жерлицы заменяются так называемые «крючками», которые в сущности представляют упрощенную жерлицу. Рогульки тут не имеется, и ее заменяет небольшой запас лески, около метра, защемляемый в расщеп на конце тычка. Последняя несколько отлична от жерличного шеста или жерди и имеет больше общего с удильником, так как должна быть очень крепка, довольно гибка и упруга. Очень крепко втыкать ее в берег или дно, подобно шесту, не следует, чтобы крупный сом не мог ее сломать или оборвать бечевку, а только бы выдернул. Тычки эти, как и жерличные шесты, отнюдь не должны быть белого цвета, а темного (липовые, вербовые), почему их иногда приходится чернить, как и бечевку. Самые «крючки», употребляемые в Киевской губернии, несколько отличаются от обыкновенных, что видно из рисунка (рис. 114), и приготовляются здесь на месте самыми рыболовами или слесарями из толстой телеграфной проволоки. Преимущества этого крючка перед другими, однако, весьма сомнительны, и между сотнями образцов английских крючков можно найти немало гораздо более надежных и более цепких. Тычки втыкаются таким образом, чтобы свободный конец их находился на 0,7–1 м от воды; насадка же, почти всегда живец, должна быть или на 35–50 см от поверхности воды, или на 18–35 см от поверхности дна. Обыкновенно ставят и донные, и верховые крючки, причем первые имеют грузило, а последние его не имеют.
Для ловли в крепких местах «крючки» незаменимы, так как сом, особенно попавшийся на верховой крючок, большей частью остается на месте; сдернув запас бечевы, он подсекается упругой тычкой и, побарахтавшись более или менее продолжительное время, беспомощно виснет на крючке; если даже тычка и будет им выдернута, он все-таки редко успевает забиться в лом и коряги. Сходство ловли на крючки с ужением сомов еще более увеличивается тем, что рыболову всегда приходится вываживать попавшегося хищника на тычку, так же как и на удилище, что при длинной, в несколько сажен (сажень равна 2,1 м), жерличной бечевке совершенно невозможно. Небольшой запас бечевки, по моему мнению, однако, необходим, главным образом для более надежной подсечки.
Ужение сомов каким бы то ни было способом возможно только на чистых местах, свободных от задевов на более или менее значительное расстояние, т. е. большей частью не на самых ямах, а несколько поодаль, на местах, которыми сомы постоянно ходят на жировку. Почти всегда удят сомов с берега, крепко втыкая удильники в землю или стлань плотины при ловле в мельничных омутах; ужение с лодки, укрепленной на месте, почему-то вовсе не употребительно, хотя сом вовсе ее не боится; несомненно, однако, что с лодки ловить гораздо удобнее, особенно на удилища с катушкой. На короткие донные удочки ловят обыкновенно только небольших сомов, около 8 кг, так как больших очень трудно выводить на коротких шестиках. Насадкой служат рак или раковая шейка, реже вьюн или голавлик, зацепляемый за губы, причем грузило должно быть настолько тяжело, чтобы живец почти не мог сдвинуть его с места. Следует заметить, что на течении даже соменок очень сильно упирается, согнув кольцом свой широкий плес, так что его очень трудно сдвинуть с места. Сомята же очень часто встречаются даже на довольно порядочной быстрине и на незначительной глубине.
Гораздо практичнее ставить на сомов длинные удилища; они должны быть довольно длинны, а главное, очень прочны и упруги, почему предпочитаются березовые, которые, однако, необходимо подчернивать. Толщина удильника у заостренного конца должна быть не менее 4,5 см, а у кончика – в карандаш. Леской служит более или менее толстая и просмоленная пеньковая бечевка, выдерживающая 32-килограммовую гирю; весьма пригодны также толстые шелковые лески из желтого кавказского сырца. В большинстве случаев выгоднее пускать леску не очень длинно и, привязав ее сначала к комлю, обвить вокруг удильника до верхушки. Размеры поплавка зависят от величины насадки, большей частью живца, который пускается на 35 см или немного более от дна с очень тяжелым грузилом, редко в полводы. Таких удочек, почти ничем не отличающихся от киевских крючков, русские сомятники ставят иногда по нескольку штук. Изредка на тот случай, если крупный сом вырвет удильник, хотя и крепко втыкаемый в берег под углом в 30–45 градусов, к комлю удовья привязывают доску или большое полено, по которому и разыскивают утащенную рыбой снасть. Кстати, следует заметить, что сома, забившегося в коряги, лучше не форсировать, даже оставить в покое и выждать, пока он сам не выйдет из своей засады.
Настоящим охотничьим, вполне активным, способом ловли сомов может быть названо только так называемое клоченье, при котором рыболов постоянно перемещается, всегда держа леску в руке. Клоченье сомов известно на многих реках средней, юго-восточной и частью северо-западной России, но весьма странно, что в юго-западной России о нем почти не имеют никакого понятия, по крайней мере я нигде не мог найти никакого на этот счет указания. Вообще ужение на клоковую уду распространено как-то местами и не всегда практикуется даже в реках, изобилующих сомами, как, например, на реке Вороне. Объяснить такую странность можно скорее всего незнанием, чем предположением, что местами сомы почти не берут на лягушку – главную, хотя вовсе не исключительную, насадку при клоченье. Самая идея клоченья, как я заметил выше, до сих пор не выяснена с достаточной ясностью: по мнению одних рыболовов, например западнодвинских, неманских, клязьминских, уфимских и других, идут на клоченье самцы, и клохтуша подражает голосу (овдовевшей?) сомихи, которая будто на заре троекратно клохчет или уркает, призывая самцов. По этой причине и ловля на клоковую уду производится здесь (также на реке Свияге) очень рано, начиная со времени нереста, уже в конце мая. Весьма странно, однако, что южные рыбаки, живущие в местах, гораздо более изобилующих сомами, ничего не говорят о клоченье во время нереста, а полагают, что сом идет на клоченье потому, что оно напоминает ему кваканье лягушки, или даже оттого, что полагает, что тонет какое-либо животное. Только Потехин говорит вскользь, что употребляемый в Саратовской губернии клок производит звук, который делает сом. Настоящее вабленье сомов производится, однако, сколько известно, только в Витебской губернии, где, по словам Терлецкого, на звуки, производимые вабом, очень скоро подходят к лодке сомы, и тогда их бьют острогами. В других же местностях клочат всегда с насадкой.