Саня откинулся на спинку стула, радуясь, что его дедукция оказалась верной. И тут к их столику подошла уборщица.
– Могу ли я забрать? – спросила она, указав на поднос с остатками еды.
– Да, – не глядя на нее, сказал Саня.
Этот ответ почему-то очень обрадовал уборщицу. Она широко улыбнулась беззубым ртом и радостно выговорила:
– Прекрасно! Хочу передать вам благодарность от нашего ресторана! А так же напоминаю, что у вас осталось всего восемнадцать часов!
Уборщица снова улыбнулась с неподдельным счастьем и пошла прочь. Однако Саня не разделял ее позитива.
– О чем это она? – удивленно спросила Аня. Это явление так поразило ее, что девушка проводила уборщицу изумленным взглядом.
Саня не стал догонять посланницу при Ане, хотя в иной ситуации обязательно бы это сделал.
– Наркоманка. Больной человек. Не обращай внимания, – отмахнулся Саня, изобразив безразличие.
Но на самом деле его волновал этот вопрос. Вернее, два вопроса. И второй волновал гораздо сильнее первого. Было ясно, что Бельфегор мухлюет. Саня избил человека в лесу и отобрал у него деньги, а преступление так и не было засчитано. На экране телефона по-прежнему висела надпись: «Остаток: 20 преступлений». Нужно было срочно связаться с Бельфегором, однако тот не звонил. Зато постоянно хохмил через рекламные щиты и уборщиц.
Некоторое время Саня болтал со своей новой подругой, однако все же, не выдержав, поднялся и сказал:
– Извини, мне надо попудрить шнобель.
Он сделал вид, что заходит в туалет, но, когда Аня отвернулась, прошел дальше и заскочил в книжный магазин. Здесь он никого не ограбил, чем очень возгордился, и абсолютно честным образом приобрел красный маркер.
Затем вышел на улицу, остановился у входа и намалевал на руке надпись: «Давай звони уже, повелитель уборщиц».
После чего поднес руку к глазам и замер в ожидании. Прошла минута, вторая, третья и вот наконец телефон ожил. Все ясно. Бельфегор выждал пару минут, чтобы изобразить свое величие и только потом позвонил.
– Слушаю, – раздался в трубке сухой голос.
– Что это за хрень получается, господин начальник? – заговорил Евлантьев в гневе. – Я избил бедолагу в лесу и отобрал у него деньги, причем не только свои, но и его. И вы хотите сказать, что это не преступление?
– Конечно, нет, – спокойно ответил Бельфегор. – Ударив преступника, вы тем самым совершили так называемую необходимую оборону. Это ваше право, которое никто у вас не может отнять. Необходимую оборону можно превысить, например, жестоко убив нападающего. Но вы, если не ошибаюсь, этого не сделали. А что касается хищения денежных средств, то даже если подойти к вопросу педантично, эти действия подходят под квалификацию грабежа, который вы незадолго до этого уже совершили.
– Боже, какое счастье, что я не юрист, – признал Евлантьев. – Будь я юристом, у меня бы мозги склеились от всей этой каши.
– Это не каша, господин Евлантьев. Это закон. Закон, который вы успешно нарушаете. И действия, которые вы совершили против того маразматика в лесу, по правилам эксперимента не будут засчитаны вам в качестве оконченного преступления. Поймите, Евлантьев, за вашими действиями наблюдают сразу несколько дипломированных юристов, так что каждое решение по поводу вашего прогресса вполне обоснованно. Поэтому зря вы беспокоитесь о моей некомпетентности. Беспокоиться вам надо о другом.
– О чем же?
– О том, что у вас осталось всего восемнадцать часов.
– Слышал уже.
– А вы до сих пор совершили всего четыре преступления из двадцати четырех.
Саня возмутился. Ему начинал надоедать этот снисходительный тон начальника.
– А не вы ли мне говорили, что я могу двадцать три часа отдыхать с проститутками, а потом за час выполнить всю работу? Хорошо, будь по-вашему, сейчас пойду и натворю дел. Только скажите, любезный, зачем вы постоянно мне напоминаете про время? Тем более такими изобретательными способами? Хотите поиграть на моих нервах?
– Конечно. Я же не заинтересован в успешном прохождении эксперимента.
– В смысле? – поразился Евлантьев.
Бельфегор холодно и почти что с металлическим лязгом в голосе рассмеялся:
– А вы думали, мне хочется платить вам пять миллионов? Будет идеально, если вы успеете совершить около двадцати преступлений. Мне хватит этого, чтобы завершить научную работу, и при том я буду не обязан платить вам деньги.
– Вот оно что! – злобно ухмыльнулся Евлантьев. – А знаете, что я вам скажу? Обойдетесь! Я успею совершить все 24 преступления, и вы заплатите мне эти чертовы деньги. Ясно?
Бельфегор посмаковал сказанное и задумчиво протянул:
– Красивая у вас девочка.
– А у вас не очень. Привет всем уборщицам.
Саня разъединился и снова пошел в сторону леса. Этот богатый урод хочет зверств? Он их получит! Про Аню, оставшуюся в торговом центре, Евлантьев уже забыл.
До леса он добрался почти бегом, трясясь от злости. Едва Саня вбежал под кроны деревьев, как в его руке оказался травматический пистолет. Ане он сказал, что выбросил его, однако, конечно же, соврал. Оружие ему еще пригодится.
С наступлением ночи в парке стало куда темней. Соответственно и прохожих было еще меньше, чем час назад. Однако Сане все-таки удалось найти одинокого бедолагу. Бомжеватого вида мужичок сидел на лавке и пил пиво.
– Доброй ночи! Подними-ка на меня очи, – сказал Евлантьев и навел на незнакомца пистолет.
Тот поднял глаза и вздрогнул. Даже алкоголь не смог придать ему храбрости.
– Не стреляй. Я отдам все, что есть!
– Я не грабитель. Я маньяк, – объяснил Евлантьев. – Идем со мной.
Мужичок поднялся на негнущихся ногах и пошел в указанном направлении. Саня отвел его в лес и заставил сесть под деревом.
Формально он пытался соблюсти все признаки, предусмотренные статьей «Похищение человека». Чтобы данное преступление было оконченным, нужно схватить и переместить человека. Возможно, еще нужно удерживать его какое-то время. Этот момент Саня не очень понял.
Прошла минута, другая. Мужик заерзал на месте.
– Друг, у меня семья, дети. Я с женой поссорился, поэтому в парк ушел, пива выпить и о жизни подумать.
– Бабы, они такие, – согласился Саня, глядя на часы.
– Не стреляй, ладно? Я никому про тебя не расскажу.
Он попытался встать, но Саня передернул затвор пистолета, и устрашенная жертва похищения опустилась на место. Вскоре телефон отозвался жужжанием, и этот звук стал усладой для слуха Евлантьева. Засчитали наконец-то.
– Ну все, можешь идти! – разрешил Саня. – И не держи зла, ладно?
Мужичок поднялся и боязливо побрел в сторону аллеи. Но на полпути остановился и спросил:
– Друг, а что у тебя случилось? Ты на бандита не похож. Может, помочь чем-то?
– Ты мне уже помог. Иди, – велел Саня.
Он посмотрел на экран телефона. Времени оставалось уже меньше восемнадцати часов. Зато и преступлений всего девятнадцать. Все еще много, конечно, но меньше, чем было вначале.
Сзади послышался хруст сухих листьев.
– Я же сказал тебе, уходи, – раздраженно воскликнул Саня, но, обернувшись, понял, что начались проблемы.
В пяти шагах от него стоял мужчина в полицейской форме.
– Вы задержаны! – сказал он. – Я в курсе произошедшего!
Делать было нечего, поэтому Саня навел пистолет на полицейского, но тот оказался шустрым. Он мгновенно подскочил к Евлантьеву и подсек его ногой. В последний момент Саня успел ухватить противника за шиворот, поэтому упали они вдвоем. Полицейский оказался сверху, и Евлантьев дважды ударил его рукояткой пистолета сбоку по голове.
Парень рухнул, а Саня навис над ним сверху. Телефон молчал.
– Тебя поймают! – сказал мент дрогнувшим голосом.
Евлантьев убрал пистолет и ударил полицейского по лицу. Телефон молчал.
Саня взбесился. Да что еще тебе надо? Каких зверств ты от меня ждешь?
Он снова ударил, и из ноздрей паренька хлынула кровь. Только тут Евлантьев осознал, что парень гораздо младше него. Может, курсант?
Телефон наконец отозвался монотонным жужжанием. Саня обессиленно свалился на землю и схватил себя за голову окровавленными руками. На что он подписался? Как он мог пойти на это! И все ради ублюдочного богача, который хочет чувствовать свою власть над всеми. И ведь уже нельзя отказаться. Ибо в таком случае придется признать, что все было напрасно.
Евлантьев взял себя в руки и поднялся. Парень лежал на земле, истекая кровью, и плакал. А чуть в стороне, меж деревьев, появилась маленькая фигура.
Саня вздрогнул и навел на нее пистолет. Но тут из-за туч вышла луна, и пространство вокруг осветилось ее мерным сиянием. Между двух берез стояла Аня.
Глава Одиннадцатая
К своим сорока годам Андрей Громов осознал, что все когда-нибудь случается в первый раз. Вот и теперь, когда поздно ночью раздался звонок, он понял, что произошло нечто, с чем он в своей жизни еще не сталкивался.
Андрей не стал будить спящего сына и задремавшую в кресле жену. И записку тоже писать не стал, ибо надеялся вернуться засветло. Впрочем, даже если не удастся, близкие наверняка поймут где он, ведь ни для кого не секрет, что его работа не из приятных и уж тем боле не из легких.
Хоть никто в это и не верил, но Громов старался жить честно, поэтому за долгие годы службы сумел накопить лишь на «Ладу Веста». По его разумению, отечественный автопром ничуть не хуже всяких немцев и американцев. Да, понтов меньше, но зато свое, родное.
Вот и теперь он сел в свою «Ладу» и покатил по ночной улице. Отделение полиции, стоящее на отшибе, выделялось из общей темной массы ярким светом огней.
Громов припарковал машину на привычном месте и тяжелой заспанной походкой прошел внутрь.
– Доброй ночи! – сказал дежурный на проходной, одарив Андрея сочувственным взглядом. – Как отпуск?
– Прекрасно, как видишь, – ответил Громов не без сарказма.
Поднявшись к себе на этаж, он столкнулся с заметным оживлением. Из двери в дверь носились люди в форме. Сначала Димон пробежал к следователю, а затем выскочил, как ошпаренный, потом Глеб вышел от начальника и растворился на лестничном пролете. Были и незнакомые люди, видимо, адвокаты. А на лавке перед кабинетом сидели три человека характерного вида. По каждому из них Громов на ходу определил вид и тяжесть постигшего преступления. Парень лет двадцати, в пальто – кража или грабеж, второй парень, примерно того же возраста, с разбитым носом и в форме старлея – легкий вред здоровью, а мужику на краю лавки досталось по полной. Тут и выбитая челюсть, и ожоги на лице. О его состоянии лучше спросить у медика, но так, на глаз, тоже легкий вред. Все трое выглядели весьма озадаченными.