Превеликое множество вырабатывается и сотыкается их на 160–ти станах ежегодно, и знатная часть из них отправляется в иностранные государства, и на всех морях и океанах и во всех частях света, и даже в отдаленных краях Америки влекут они плывучие громады по хребтам морей синих, и белеются на оных.
Помышляя обо всем том с особым удовольствием, смотрел я на бесчисленное множество мотов пряжи, сушимой при белении оной на сограждениях особых и помышлял о том, сколь многим городским и уездным жителям доставляли фабрики сии пропитание.
Не успели мы, покормив лошадей, выехать из сего города, как, переезжая пространные равнины, окружающие оные, преселился я опять мыслями во времена протекшие и с особливым вниманием смотрел на равнины сии, видевшие некогда всю почти Россию на себе.
Я воображал себе то, что происходило тут за 170 лет до того времени и с удовольствием вспоминал, как славный наш царь Годунов, будучи обманут ложными слухами о нашествии и приближении татар, имел тут в собрании более двухсот тысяч воинства российского для отпора от них и защиты отечества; и присутствуя сам, с пышностью и особым великолепием принимал послов татарских, приезжавших к нему с поздравлением и потом несколько дней сряду все войско угощал на равнинах сих в шатрах пиршествами на посуде драгоценной и приличным достоинству и пышности его образом, и сделал чрез то поля сии на век достопамятными.
Я воображал себе, как испещрены были поля сии тогда повсюду кущами и шатрами и усеяны несметным множеством народа; как курились повсюду днем дымы голубые и по ночам светились огни ясные, и как толпился повсюду народ и воины веков прежних и какой гул раздавался всюду от движения криков и разглагольствия их…
Сим и подобным сему образом занимаясь разными мыслями и увеселяясь повсюду встречающимися новыми видами и красотами натуры, продолжали мы свое путешествие по дурной и отчасу хуже становящейся дороге, и доехали еще довольно рано до знаменитого села Лопасны.
Тут принуждены мы были переправляться чрез протекающую сквозь его и того же имени реку на скверном плотишке.
Сделавшееся от дождей великое наводнение в сей реке, разорвало бывший до того тут плавучий мост, и как она была тогда не только велика, но и чрезвычайно быстра, то имели мы много труда и даже самую опасность при переправе на плоту.
Совсем тем, переправившись на плоту кое–как, могли бы мы ехать еще далее; но как при проезде чрез большое и чрезвычайно грязное село сие испортились под харчевою повозкою моею колеса то принуждены мы были остановиться тут ночевать и под повозку купить новые колеса, которых по счастию нашли мы множество продаваемых, ибо село сие даже славилось деланием и продажею колес.
В нем находился и тогда уже огромный каменный дом, придававшим, вместе с каменною церковью, селу сему красу немалую. В особливости же любовался я красивыми сажелками и прудами, обсаженными стриженными березками, которые и поныне украшают село сие, принадлежащее одному из любимцев Екатерины Великой, пользовавшегося всех прочих короче ее к себе любовью.
Переночевав в сем селе, в последующий день встали мы очень рано, но поспешить ездою никоим образом было не можно: дорога была так дурна и тяжела, что я никогда еще такового ее не видывал.
Бывшая до того от ненастья страшная грязь от переменившейся погоды начала густеть, но от самого того дорога сделалась еще хуже. Колесы с трудом могли вертеться и из одной колесовины попадать то и дело в другую глубочайшую, и я принужден был к утешению себя употреблять всю свою философию.
К вящему несчастию захрамела у нас одна лошадь и мы с трудом доехали до знаменитого села Молодей, которое далеко не имело еще тогда таких украшений, какие имеет ныне, и не принадлежало еще господину Кроткому, сему славному эконому и по особому странному случаю вдруг разбогатевшему человеку.
Проехав сие село и стараясь дотащиться кормить лошадей до Кутузова, не ехали, а с ноги на ногу брели мы, чрез ославившееся в древности и между сими селениями обширное Юшенское поле.
Сие хотя не было уже тогда таково страшно, каково бывало оно в старину нашим предкам, проезжавшим оное всегда со страхом и трепетом, но пустота места, находящиеся по сторонам вблизи густые леса и мысль, что в притекшие времена не один раз обагрялись места сии и самая дорога невинною человеческою кровию, проливаемой разбойниками, не дававшими почти никому проезда, и что не один раз лишался тут отец своего сына, а жена любимого мужа производила в душе некое особое чувствие, вливающее и тогда некоторый ужас и опасение, хотя расчищенные поля и поселенная посреди деревня давно уже сделали сии места безопасными.
Отдохнув и выкормив лошадей в Кутузов и пустившись далее, имели мы много труда, покуда доехали до знаменитого села Пахры, переименованного после Подольском.
Никому тогда не приходило еще и в мысли, что некогда, и чрез немногие годы после того будет село сие городом; но вид оного и тогда был немногим чем хуже нынешнего и настоящий вид города едва ли ему скоро получить можно!
Тут принуждены мы были опять с превеликим страхом переправляться на плоту чрез реку, чрез сие селение текущую, довольно великую и такое ж имя на себе носящую.
Такого спокойного плавучего моста на ней тогда еще не было, как ныне, и все проезжие должны были переезжать на плоту и от всегдашнего пьянства перевозчиков подвергаться иногда великой опасности.
Стоящие на берегу кабак поглощал все получаемые ими за перевоз деньги, и был всему злу причиною. Сами мы нашли перевозчиков мертво–пьяными, и настрадались переезжая с ними сию довольно широкую реку.
По счастию помог нам много при том один севский купец, съехавшийся с нами в Кутузов и кормивший лошадей вместе. И как он вместе с нами потащился, то и услужил нам показав и объездную дорогу от Пахры до Молодец, которая была гораздо лучше большой и не так грязна как оная.
Самое сие помогло к тому, что до селения сего доехали мы довольно еще рано, и не захотев тут останавливаться, отважились пуститься до деревни Битец.
Но отвага сия была неблаговременна и я раскаялся в том скоро, ибо расстояние между обоими сими селениями было немалое; и как мы оное должны были переезжать большою дорогою, то нашли мы ее в сем месте столь дурною, что принуждены были тащиться шагом.
Между тем день неприметно приходил к окончанию и мы посреди пути сего обмеркли; а как повсюду была молва, что около сих мест бывают от воров и шалости, да и положение мест было к тому удобно, то начали мы несколько уже и потрушивать и стараться поспешать как можно.
Я то и дело понукал своего кучера, чтоб понуждал оп лошадей напрягать все силы их к езде скорейшей; но самое сие и наделало нам много вреда.
Привыкнув к своим, хотя недорогим, но крепким лошадям и надеяся на них, и не помышлял я того, что не таковы были другие, бывшие с нами и самые те, которые присланы были с человеком, приехавшим звать меня из Кашина, и что они по нежности своей такого усильного труда перенесть были не в состоянии, и узнал, но уже поздно, что они от надсаду так разбились, что по приезде нашем в Битны, уже ночью, мы не могли их стащить с места.
В скверной сей деревнишке, славящейся издавна обманчивою меною лошадей, производимою жителями с проезжими, не успели мы расположиться, как и явились к нам хитрецы и обманщики и начали производить свое гнусное рукомесло.
Мы притворились, будто ничего не знаем о их плутнях, и дали им волю делать что хотят, дабы тем более посмеяться.
Обманы сии производили они хотя многоразличными образами, но наиболее следующим: один притворяется быть должником, а другой взыскивающим с него долг свой и отнимающим у него за то с великою суровостью лошадь.
Притворный должник, охая и плача, прибегает к проезжим, жалуется им на свое несчастье и тужит, что принужденным находится расстаться с своим животом, т. е. доброю своею и надежною лошадью, и готов бы ее лучше иному кому, а не своему гонителю доставить в руки.
Таковою уловкою убеждает он незнающих проезжих к жалости и к тому, чтоб они с ним поменялись лошадью и ему что–нибудь придали, и сим образом въявь почти их обманывают и променивают им негоднейшую лошадь на хорошую и получают еще множество денег в придачу.
И сколько смешных историй не бывает в сей негодной деревнишке. Часто случалось, что иная проезжая боярынька от сожаления, видя утесняемого и даже биемого мнимого должника, или льстясь получить лучшую себе лошадь, закладывала и свое платье и другие вещи, для получение взаймы для придачи такому обманщику, и после усматривала, что была обманута въявь, и вместо доброй лошади получила пренегоднейшую тварь.
А точно таким образом вознамерились было они и нас обманывать и выменять у нас приставших лошадей; но мы, посмеявшись внутренно их пронырствам и уловкам, кончили тем, что самих их одурачили, объявя, что нам все плутни их известны, и чтоб они у убиралися скорее со двора.
Особливого примечания было достойно, что в промысле сем упражнялись наиболее не тутошние жители, а приезжие издалека и проживающие тут нарочно для сего долгое время, и что продолжалось сие многие годы, покуда селение сие слишком уже тем ославилось. Тогда, оставив, переехали они совсем в другие места, на большой же дороге лежащие, где никто об них еще не ведал, и не пристают и поныне еще таким же образом обманывать неосторожных и зажиточных проезжих.
Выкормив лошадей и дав им гораздо отдохнуть, продолжали мы в следующее утро путь свои далее и выехали из селения сего не рано, а дождавшись уже света.
Опасность от воров, гнездившихся в сих местах, внушила нам сию предосторожность. К тому ж как расстояние оттуда до Москвы было уже не велико, то и надеялись приехать еще очень рано, однако в том изрядно обманулись.
Дорога чем ближе была к Москве, тем становилась хуже, а лошади мои отчасу слабее, и нам везде в сей цепь была такая неудача, какой со мною никогда еще не случалось. Одна лошадь хромала и не могла вовсе почти иттить, а другая так разбилась, что стала в пень и мы, часа два стоючи в грязи, не могли ее с места сдвинуть.