Впрочемъ, нашелъ я деревню свою и все въ домѣ и въ садахъ за отлучкою нашею часъ-отъ-часу приходящее въ худшее состояніе. Сады мои ни шли, ни ѣхали, и сколько я объ нихъ по заочности ни заботился, но, небреженіемъ садовниковъ моихъ и за неимѣніемъ рабочихъ людей, не только они не разростались, но паче съ каждымъ годомъ болѣе пустѣли и разстраивались.
На возвратномъ пути заѣзжали мы въ Алексинскую свою деревню Коростино, для разбирательства нѣкоторыхъ ссоръ и наказанія виновныхъ. А ѣдучи отуда, чрезъ Тулу, водилъ я сына моего на оружейный заводъ и показывалъ ему на ономъ все имъ до того невиданное и примѣчанія достойное.
Возвратившись въ Богородицкъ, и съ наступленіемъ сентября мѣсяца, принужденъ я былъ по-неволѣ приняться за него. Безпрерывное занятіе работами отнимавшее у меня въ теченіе всего сего лѣта все почти время, произвело то, что я такъ запустилъ издаваемый мною «Экономическій Журналѣ», что боялся уже, чтобъ не сдѣлалось въ издаваніи онаго, по недостатку матеріаловъ, остановки. А потому и принужденъ я былъ присѣсть и поработать нѣсколько дней сряду надъ сочиненіемъ матеріала. И какъ работа сія была для меня легкая и нескучная, то и успѣлъ въ немногіе дни изготовить онаго на нѣсколько печатныхъ листовъ и отправить въ Москву благовременно. Исправивъ сіе необходимое дѣло, приступилъ я опять къ продолженію работъ надворныхъ и производству въ дѣйствіе многихъ новыхъ затѣевъ для дальнѣйшаго украшенія сада, а особливо пространнаго промежутка, между садомъ и паркомъ находящагося. Всѣ прожекты мои намѣстнику были такъ угодны, что онъ даже дозволилъ мнѣ иныя вещи производить и наемными работниками. Итакъ, имѣя въ семъ случаѣ развязанныя руки и желая отчасти болѣе угодить намѣстнику, не жалѣлъ я ни мало трудовъ своихъ и занимался сими разными дѣлами во весь сентябрь мѣсяцъ, и бралъ отдохновеніе себѣ только тогда, когда бываемые около сего времени проливные дожди и ненастья меня изъ сада и от работъ прогоняли въ домъ, или какіе-нибудь пріѣзжіе гости или необходимые и свои по гостямъ разъѣзды, от нихъ отвлекали или за- ставливали заниматься чѣмъ — нибудь инымъ въ домѣ.
Симъ образомъ прошелъ почти весь и сентябрь мѣсяцъ. А какъ въ концѣ онаго надлежало намъ переоброчивать отдаточныя въ наемъ земли, то къ сему времени разсудилось пріѣхать къ намъ опять моему меньшому командиру г. Давыдову. Сіе навлекло опять мнѣ хлопоты и заботы. На торгъ сей съѣхалось опять множество дворянства и командиру моему восхотѣлось всѣхъ ихъ угостить у себя обѣдомъ. Но я, по крайней мѣрѣ, былъ тѣмъ доволенъ, что при семъ торгѣ и празднованіи происходило у насъ все порядочно, доколѣ не пришла ему охота; но окончаніи онаго, повеселиться звѣриною ловлею. Множество подлипалъ, а особливо йзъ пріѣзжихъ съ нимъ тульскихъ, уговорили его ѣхать съ ними въ волость и повеселиться охотою, а сіе и положило предѣлъ порядочному его до того у насъ поведенію. Ибо не успѣлъ онъ съ сими молодцами пріѣхать въ село Іевлево и тамъ, какъ въ отъѣзжемъ полѣ, со псами своими квартировать расположиться, какъ и началось у нихъ тамъ пьянство, буянство, собираніе бабъ, скачка, пляска и всякія гадости и такія безпутства, что я, услышавъ о ихъ проказахъ, пожималъ только плечами и содрогался от удивленія и искренно сожалѣлъ о семъ добродушномъ своемъ начальникѣ.
Къ вящему для его несчастію подъѣхалъ къ нимъ туда на другой день и самый помянутый г. Веницеевъ изъ Тулы. И какъ сей человѣкъ, при всемъ своемъ великомъ разумѣ, былъ не изъ послѣднихъ охотниковъ до бражничанья и безпутствъ всякаго рода, то проказы ихъ тамъ увеличились еще болѣе.
Таковыя проказничанья и постыдныя безпутства, производимыя ими въ Іевлевѣ и деревнѣ Черневкѣ продолжались нѣсколько дней сряду и продлились бы можетъ быть еще долѣе, если бы вдругъ прискакавшій изъ Калуги от намѣстника курьеръ, съ какими-то повелѣніями, не разстроилъ всѣ ихъ бесѣды и не принудилъ ихъ всѣхъ скакать прямою дорогою, и не заѣзжая уже къ вамъ въ Богородицкъ, въ Тулу, куда возвращаясь, увѣнчали они всѣ свои проказничанья тѣмъ, что перессорились и передрались промежду собою. О чемъ услышавъ, благодарилъ я невѣдомо какъ Бога, что меня тамъ съ ними не было и я оставался дома, и сердечно сожалѣлъ о г. Давыдовѣ, что онъ допустилъ себя симъ образомъ марать льстецамъ и негодяямъ.
По отбытіи от насъ сей шайки развратныхъ людей и съ наступленіемъ октября, наступившая дурная осенняя погода положила предѣлъ нашимъ надворнымъ работамъ и усадила меня въ домъ, гдѣ занялся я сочиненіемъ тѣхъ плановъ и бумагъ, о которыхъ просилъ меня намѣстникъ. А между тѣмъ по вечерамъ принялся опять за сочиненіе матеріала для «Экономическаго моего магазина», и не въ многіе дни весь матеріалъ на тогдашній 1785 годъ кончилъ. Разохотившись же въ семъ родѣ писанія и полагая навѣрное, что г. Новиковъ будетъ просить меня о продолженіи онаго и въ послѣдующій 1786 годъ, началъ на досугѣ заготовлять матеріалъ и на оный.
Между симъ нечувствительно наступилъ и день моихъ имянинъ и вступленіе въ 48-й годъ моей жизни. Мы праздновали оный по обыкновенію, и я сдѣлалъ у себя пиръ для всѣхъ нашихъ городскихъ знакомыхъ; а такимъ же образомъ отпраздновали мы и свой сельскій праздникъ въ мирѣ, тишинѣ и удовольствіи. Но спокойствіе мое не долго продолжалось, ибо, черезъ недѣлю послѣ того, вдругъ получилъ я повелѣніе, чтобъ мнѣ ѣхать къ намѣстнику въ Калугу и привести къ нему всѣ планы и бумаги, которыя велѣно мнѣ было от него сдѣлать.
Никогда не чувствоваль я такой досады и неудовольствія от сихъ поѣздок , какъ въ сей разъ. Получилъ я повелѣніе о семъ въ концѣ уже октября мѣсяца и въ самое дурнѣйшее тогда годовое время, ибо наступила уже самая глубокая осень и бывшія въ сей годъ частыя ненастья, слякоти, дожди, стужа и морозы испортили такъ всѣ дороги, что изъ доброй воли я тогда ни для чего бы въ свѣтѣ никуда не поѣхалъ. Къ вящей досадѣ, планы мои не совсѣмъ были тогда еще готовы и надлежало нѣкоторыя мѣста въ усадьбѣ и окрестностяхъ вымѣрить для означенія ихъ на оныхъ, чтоучинить бывшія тогда ненастье и дурныя погоды меня не допустили.
Но тогда нечего было дѣлать, я долженъ былъ повелѣнію повиноваться, и не смотря на всю стужу и дурноту погоды, иттить и спѣшить скорѣе вымѣривать все нужное, а по-вечерамъ уже накладывать на планы и оканчивать бумаги; а потомъ и нехотя пускаться въ предлежащій себѣ и порядочно дальній путь.
Предчувствіе мое, что я много имѣть буду въ семъ путешествіи труда и безпокойствія, совершилось въ полной мѣрѣ. Никогда почти не случалось мнѣ ѣзжать въ такую распутицу и такими скверными и дурными дорогами, какъ въ сей разъ. Вездѣ были не только грязи, но и самыя топи, и вездѣ надлежало не ѣхать, а мучиться. И какъ дни были уже тогда короткіе, а по ночамъ была страшная темнота, то принужденъ я былъ препроводить цѣлые четыре дни въ семъ путешествіи, и во время котораго тысячу разъ проклиналъ какъ прихоти намѣстника, такъ и собственное свое, слишкомъ уже великое къ удовлетворенію его желанія, усердіе.
Но какъ бы то ни было и хотя съ превеликимъ трудомъ и безпокойствомъ, но наконецъ я въ Калугу прибылъ, гдѣ приставъ на постояломъ дворѣ, цѣлый почти день принужденъ былъ отдыхать. Намѣстникъ, по обыкновенію своему, принялъ меня ласково и былъ весьма привезенными мною планами и бумагами доволенъ. Онъ продержалъ меня у себя въ Калугѣ цѣлыхъ четыре дни, въ которые всякій день я у него почти бывалъ, и были у насъ съ нимъ о многомъ разговоры и конференціи; а по-вечерамъ принужденъ я былъ, по приказанію его, заниматься на квартирѣ своей многими планами но причинѣ затѣваемыхъ имъ вновь разныхъ въ волостяхъ распоряженій и дѣлъ, и ему представлять по-утрамъ написанное и обо всемъ съ нимъ трактовать. Обѣдать же долженъ я былъ всегда оставаться у него, а иногда послѣ обѣда ѣздить съ нимъ по гостямъ, къ тамошнимъ именитымъ людямъ, чѣмъ хотѣлось ему усладить нѣсколько труды мои. Но мнѣ все то, равно какъ и ихъ театръ, въ который и я также однажды съ нимъ ѣздилъ, было уже не въ диковинку, а я охотнѣе-бь хотѣлъ сидѣть въ сіе время дома, въ своемъ спокойномъ кабинетѣ. Наконецъ удивилъ и смутилъ онъ меня опять одною новою, ни мало мною неожиданною затѣею, а именно: ему восхотѣлось въ саду у насъ, въ Богородицкѣ, построить каменную и преогромную ранжерею, въ которой не было намъ тогда ни малѣйшей нужды, да и была она, по пословицѣ говоря «ни къ селу, ни къ городу», ибо у насъ и маленькую деревянную ранжерею, за неимѣніемъ порядочнаго и знающаго садовника, содержать было не кому, а пользоваться большою и огромною ранжереею и подавно было не кому. И какъ я при первомъ упоминаніи о томъ намѣстника легко могъ предварительно заключить, что сія пустая затѣя навлечетъ на меня тысячу новыхъ хлопотъ и трудовъ, и безпокойствъ, то хотя и заикнулся-было я мысли его от сего предмета отклонить, но, примѣтивъ, что онъ крѣпко къ нимъ прилѣпился, принужденъ былъ, противъ хотѣнія своего я со внутреннею досадою, къ желанію его прикраиваться, совсѣмъ тѣмъ какъ онъ вздумалъ — было навалить на меня и самое сочиненіе затѣваемой имъ ранжереи плана, со смѣтою, сколько чего на построеніе оной надобно, то я, не обинуясь, от сего отрекся, сказавъ, что я въ семъ дѣлѣ не искусенъ и надобно сдѣлать сіе архитектору. «Очень хорошо, сказалъ онъ, такъ сходите-жъ къ здѣшнему нашему архитектору и вмѣстѣ съ нимъ подумавъ, сдѣлайте прожектецъ и мнѣ представьте».
Новая коммиссія сія и препоручаемое мнѣ дѣло превышало дѣйствительно всѣ мои силы и знанія. Я дѣйствительно не занимался никогда дѣланіемъ плановъ каменнымъ зданіямъ, да и не разумѣлъ сего дѣла. Итакъ, съ крайнимъ нехотѣніемъ, пошолъ я отыскивать архитектора, съ которымъ мы и составили-было прожектецъ умѣренной и не слишкомъ большой ранжереи. Но статочное ли дѣло! Намѣстнику, привыкшему затѣвать все огромное и великое, совсѣмъ прожектъ нашъ, по малости и простотѣ его, не понравился, и онъ приказалъ архитектору составить планъ несравненно огромнѣйшему зданію, со многими пустыми причудами и назначилъ самъ всему мѣру. И бѣдный архитекторъ принужденъ былъ заниматься вновь симъ дѣдомъ и потѣть надъ нимъ нѣсколько дней сряду.