«Въ Тулѣ пробылъ я не долго и, за стужею, нигдѣ не былъ и никого не видалъ. Въ пятницу по-утру ѣздилъ я опять къ Веницееву; и какъ онъ меня отпустилъ, то-давай Богъ ноги домой въ Богородицкъ! И я успѣлъ еще въ тотъ же день доѣхать но-чевать до Дѣдилова. Ахъ, Павлушка! во время сего обратнаго путешествія, я тебя опять напоминалъ и нѣсколько разъ утиралъ слезы, катящіяся изъ глазъ. Слова: «гдѣ-то теперь, мой Павлушка голубчикъ? что-то съ нимъ теперь, бѣдняжкою, происхо-дитъ? не лежит ли гдѣ-нибудь болѣнъ?» и такъ далѣе-извлекали изъ очей моихъ оныя, а натура подала къ тому поводъ. Она равно какъ въ замѣнъ претерпѣваемой мною стужи нарочно произвела тогда на небѣ такое великолѣпное вечернее зрѣли-ще и такое величественное и преузорочное захожденіе солнца, какова я от роду мое-го не видывалъ и на которое болѣе часа смотрѣлъ и не могъ никакъ налюбоваться довольно. Словомъ, великолѣпіе и красота зрѣлища сего были неописанныя! А самое сіе и привело мнѣ тебя на память. Эхъ! нѣтъ по сю пору моего Павлушки, говорилъ я: въ прахъ бы онъ задивился красотамъ и великолѣпію сему! Но, увы, продолжалъ я: гдѣ-то еще онъ? и что-то съ нимъ происходитъ? и такъ далѣе…
«Въ сихъ отчасти смутныхъ и печальныхъ, отчасти увеселительныхъ помыш-леніяхъ препроводилъ я все время ѣзды моей от Калмык до Дѣдилова. И сей случай явственно доказалъ мнѣ, какая великая разность чувствовать и веселиться красотами естества одному и въ сотовариществѣ съ другимъ такихъ же чувствованій че-ловѣкомъ: одному все власно какъ не достаетъ чего-нибудь.
«Ночевавъ въ Дѣдиловѣ у старика знакомца нашего Юлы и отогрѣвшись у него на печи, всталъ я такъ рано, что засталъ въ Ламкахъ всѣхъ еще, спящихъ.
Я нашолъ тутъ и мать, и Настасью, а хозяйку-больною от горла, но выздорав-ливающуюся. Первый ихъ вопросъ былъ, «если письмы?». Что было иначе сказать на сіе, какъ нѣту, и поспѣшать скорѣе ободрять ихъ. Пообѣдавши съ ними, поѣхалъ я домой одинъ и захватилъ еще Катюшкиныхъ имянинъ кончик, а они хотѣли пріѣхать севодни… Ну, пошли уже на почту….. Духъ мой истинно теперь не на своемъ мѣстѣ. Но ба! вотъ уже и летитъ. — Что-то? что-то? «Ну, слава, слава Богу!» закричалъ я и пе-рекрестился, увидѣвъ письмо твое въ рукахъ у Фильки, подающаго мнѣ оное. «На-силу-на-силу дождался! и вѣрно изъ Петербурга?» такъ!… Ну, слава Богу: давай чи-тать».
Письмо сіе было, писанное по-утру 7 числа ноября, слѣдующаго содержанія:
«Хотя и отправляю севодни нашего извощика обратно съ кибиткою домой и пишу къ вамъ, м. г. батюшка, письма, но, зная, что ѣзда его долѣе продолжится и письмо гораздо позднѣе придетъ, нежели пущенное отсюда съ отходящею завтра въ Москву почтою, то я за непремѣнное счелъ писать къ вамъ и по почтѣ, чтобы вы из-волили скорѣе обо мнѣ получить извѣстіе. Для сего раздѣлю я матерію и, чтобъ не отяготить слишкомъ почту, напишу теперь къ вамъ что понужнѣе, а ужо обо всемъ уже пространнѣе.
«Итакъ, прежде всего, донесу вамъ, что мы 4-го числа сего мѣсяца поздно вве-черу достигли благополучно сюда въ Петербургъ. Вы, я думаю, догадываетесь уже изъ неполучаемыхъ от брата Михаила Васильевича ни какихъ извѣстій, что его ко-нечно здѣсь, въ Петербургѣ, нѣтъ. Такъ! вы въ томъ и не ошиблись. Я, къ неизречен-ному огорченію своему и прискорбію, здѣсь его не нашелъ, и не только его одного здѣсь нѣтъ, но и всѣ дѣти и со всѣмъ домомъ они уѣхали еще прошлою зимою въ Псковскую деревню. Вы легко можете вообразить, какъ меня сей случай обезкура-жилъ.
Я не зналъ, что мнѣ въ скорости дѣлать и что начать? По нѣкоторомъ разсуж-деніи, рѣшились мы наконецъ, не смотря на отсутствіе брата и всѣхъ его домашнихъ, расположиться здѣсь въ его домѣ. И для сего занялъ я двѣ довольно спокойныхъ комнаты, которыя находились праздны. Я бы не зналъ, что мнѣ съ скуки дѣлать и за что приняться для образованія совсѣмъ для меня неожидаемаго рода жизни, ежели бы въ семъ случаѣ не оказалъ мнѣ опять дружбы мой товарищъ г. Арефьевъ. Онъ, не смотря па то, что ходить очень далеко къ Преображенскому полку, но чтобъ и ему, и мнѣ не такъ было скучно жить по уединеніямъ розно, то согласился стоять на одной квартерѣ и жить со мною вмѣстѣ. Къ тому-жъ, общими совѣтами и съ Васильемъ, придумываемъ, какъ намъ всѣмъ заводиться и можетъ быть Богъ пошлетъ Свою по-мощь, и мы какъ обострожимся, то не такъ будетъ казаться дико, какъ казалось намъ сначала наше положеніе. Въ разсужденіи производства дѣла моего, также можетъ быть знакомые не оставятъ совѣтами и неоставленіями. Слѣдовательно, не извольте слишкомъ заботиться и печалиться обо мнѣ. Я надѣюсь болѣе всего на милость и по-кровительство Божеское. Ему ежели угодно будетъ, то все будетъ благополучно и счастливо окончится.
«Теперь вамъ донесу, что письмо ваше ко мнѣ, м. г., пришло сюда почти въ од-но время съ моимъ пріѣздомъ. Ахъ, батюшка! я не знаю, какими словами изобразить вамъ мое чувствительное благодареніе за оное. Не слова, а одно мое чувствованіе въ состояніи только принесть вамъ оное. Я прочитывалъ уже разъ семь вс? ваши дра-гоцѣнныя строки, и какъ ни воображалъ, но ни какъ не думалъ, чтобъ он? мн? столь много принесли радости и утѣшенія. Получилъ же сіе писаніе ваше въ ту же почти минуту, когда огорченъ былъ, узнавши, что Михаила Васильевича здѣсь нѣтъ. Слѣд-ственно, вдруг-печаль и радость! Признаюсь, что, начавши читать его, не могъ удер-жать стремленія слезъ, увидѣвъ изъ него первое, что вы мучаетесь еще своею лихо-радкою; во-вторыхъ, что вы, по милости своей ко мн? столь много меня помните и сожалвете обо мн? и наконецъ, что вы меня такъ часто вспоминаете и желаете знать обо мн? и прочее
… И теперь, когда я пишу сіи строки, то текутъ он? у меня въ изобиліи, но сіи слезы суть не иное что, какъ чувствія достодолжной благодарности, которую я ощу-щаю во всемъ совершенств? за ваши ко мн? родительскія милости….. Такъ! благодарю еще разъ васъ, батюшка, за ваше многое ко мн? писаніе и заочно тысячу разъ цѣлую ваши ручки. Я льщу себя лестною надеждою, что каждое воскресенье будете прино-сить мн? неизреченное удовольствіе читать ваши строки. Я съ моей стороны поста-раюсь также нелѣностно и также образомъ журнала описывать вамъ все со мною происходящее. Заочное бесѣдованіе съ вами приноситъ также и мнѣ нѣкоторую от-раду и равно какъ-будто съ вами повидаешься и поговоришь заочно. Но обращусь опять къ своимъ двламъ.
«При случившейся вчера отсюда оказіи съ мужиками Михаила Васильевича, я къ нему писалъ письмо, уввдомлялъ о своемъ сюда прівзд? и что я расположился въ его дом?. Я послалъ къ нему также ваши письма, также и письмо от Надежды Андре-евной, о которомъ она мн? приказывала: ежели я его здвсь не найду, то послать къ нему его неотмвнно. Посмотрите, ежели Михаилъ Васильевичъ, получивши мое письмо и при ономъ и ваше и Надежды Андреевны, то вѣрно прискачетъ сюда самъ; я, правду сказать, сего весьма бы и желалъ; можетъ быть, онъ помогъ бы мн? много чрезъ своихъ знакомыхъ въ моемъ делѣ.
«Впрочемъ, скажу вамъ, батюшка, что я еще ни къ кому не ходилъ; вчера и тре-тьяго дни пробыли дома для отдохновенія съ дороги и только ходили съ Петромъ Ѳедоровичемъ по городу и на гостинный дворъ. Севодни же еще день положилъ на отдохновеніе; заводимся всѣмъ нужнымъ и я расположился севоднешній день писать къ вамъ письма и по почтѣ, и съ извощикомъ, также и въ Тверь къ сестрамъ.
«Итакъ, на сей разъ прекращу мое писаніе; ужо гораздо болѣе буду писать, по-тому что свободнѣе, а теперь, при изъявленіи вамъ глубочайшаго моего высокопо-читанія, желаю усердно, чтобъ оставила васъ лихорадка и возвратилось ваше здравіе; цѣлую мысленно ваши ручки и остаюсь… и прочее.»
Въ отвѣтъ на сіе письмо и, продолжая прежде начатое, написалъ я ввечеру то-го же дня слѣдующее:
«Ахъ, Павлушка! какъ обрадовалъ ты меня своимъ письмомъ. Весь севоднешній день былъ я веселъ и власно, какъ превеликую находку нашедши. Возможно-ли! Поч-та — ни много, ни мало — цѣлыхъ 17 дней оное ко мнѣ везла; но я простилъ уже ее давно за удовольствіе, привезенное съ собою севодни ко мнѣ. Самое досадное об-стоятельство, что не засталъ ты Михаила Васильевича, было мнѣ не таково чувстви-тельно, за радостію, что узналъ, по крайней мѣрѣ, о тебѣ, что ты живъ и здоровъ. А мать, пріѣхавшая только недавно и съ хозяевами изъ Ламокъ, и радуется, и плачетъ о тебѣ. Все ей попалось: какъ-то тебѣ тамъ жить одному? какъ-то быть? Ужъ мы брани-ли, бранили, да и стали! Однако, и они всѣ не меньше обрадовались, какъ и я, услы-шавъ, что от тебя есть письмо, въ особливости же Настасья. Словомъ, у всѣхъ у насъ теперь только и разговоры о тебѣ.
«Но «говори, говори, да молви», а обстоятельства, что нѣтъ Михаила Василье-вича и со всѣмъ домомъ въ Петербургѣ и самому мнѣ прискорбно и огорчительно. Изо всего худшаго, воображаемаго мною, не совершилось только того, что домъ не отданъ въ наймы, и что ты не принужденъ нанимать себѣ квартеру. Но что дѣлать уже, Павлушка? мы положились однажды на Провидѣніе и Промыселъ Божескій и на Его святую волю, такъ надобно всѣмъ и довольнымъ быть, что ни угодно будетъ Ему сдѣлать и распорядить; Онъ знаетъ лучше нашего все, что намъ въ пользу и что во вредъ служить можетъ. Ни чѣмъ ты меня такъ много не утѣшилъ, какъ изъявленіями упованія своего на Бога и надежды на Его вспоможеніе. Я расцѣловалъ бы тебя за это! Напоминай и впредь почаще Бога и возлагай на Него свое упованіе и наивели-чайшую надежду. Надежда сія никогда тебя не обманетъ, и ты, мой другъ, не раска-ешься въ ней никогда. Богъ требуетъ самъ того от насъ. Призови меня, говоритъ онъ, въ день скорби твоей и изму тя, и прославиши мя. Реченія, достойныя по истинѣ то-го, чтобъ ихъ начертать на нашемъ сердцѣ, и я въ жизнь мою множество примѣровъ видѣлъ тому, что они не ложны.
«Душевное состояніе, въ какомъ ты находишься въ первые часы пребыванія твоего въ Петербургѣ, представлялъ я себѣ живо и сочувствовалъ во всѣхъ твоихъ чувствованіяхъ; не дай Богъ, чтобъ послѣдующіе затѣмъ дни были тебѣ не таковы досадны, грустны и печальны, но чѣмъ-нибудь тебя повеселили и порадовали. Что одному жить и всѣмъ заводишься, это не великая еще бѣда? Что дѣлать, хоть и нуждицы прихватишь, такъ и быть, мой другъ! Мы сами служивали и нужду несли. Не все дома, не все въ покоѣ и не все въ довольствіи и изобиліи во всемъ. Надобно учиться и нужду терпѣть и привыкать ко всему въ свѣтѣ. Впрочемъ, почему еще знать, можетъ бытъ для тебя еще и лучше то, что ты теперь одинъ. Обо всемъ д