И какъ ослушаться намѣстника и не ѣхать къ нему въ тотъ же мигъ никакъ было не можно, то онъ, не долго думая а выпросивъ себѣ еще стаканъ шампанскаго и прибавивъ тѣмъ себѣ еще болѣе смѣлости и отваги, тотчасъ къ дожидавшемуся его съ крайнею нетерпѣливостью намѣстнику и поѣхалъ.
И каковая-жъ происходила у нихъ тогда между собою сцена! Намѣстникъ, расхаживая взадъ и впередъ въ превеличайшей досадѣ по своей спальнѣ, не успѣлъ завидѣть отворявшаго къ нему дверь Веницеева, какъ въ превеликихъ пыхахъ и съ страшнымъ окрикомъ бросился на него, но сей, не будучи лѣнивъ, захлопнувъ опять дверью, далъ ему волю кричать какъ ему угодно, а потомъ, растворивъ опять нѣсколько двери и высунувъ къ нему одну голову, вопреки ему, началъ кричать: «Ну, что! ну, что! сердишься и кричишь! Не сам ли ты виноватъ и всему злу причиною! Ну. на что давалъ такую волю своему любимцу! вотъ, тебѣ Давыдовъ! вотъ, Николай Сергѣевичъ!... выручай его теперь самъ, какъ знаешь и умѣешь!» И такъ далѣе. Симъ обезоружилъ онъ намѣстника такъ, что онъ, покричав-покричавъ и побранивъ его нѣсколько минутъ, принужденъ былъ, наконецъ, присмирѣть и огрызающагося Веницеева самъ упрашивать, чтобы онъ къ нему вошелъ и далъ ему совѣтъ, что, при такихъ скверныхъ обстоятельствахъ, дѣлать и чѣмъ и какъ сему злу пособить.
Вотъ что тогда о семъ говорили и разсказывали. Но что между намѣстникомъ и Веницеевымъ было далѣе и что они, по входѣ къ нему сего послѣдняго, одинъ на единѣ между собою говорили и чѣмъ бесѣду свою кончили-всего того уже неизвѣстно, а примѣтно было только то всѣмъ на утріе, что намѣстникъ былъ хотя очень смущенъ, но всячески притворялся и не давалъ ни малѣйшаго знака, что онъ о семъ дѣлѣ вѣдаетъ.
Я, не вѣдая ничего еще о семъ послѣднемъ происшествіи и ѣдучи къ нему по-утру съ г. Юницкимъ и съ своими докладными пунктами, трепеталъ духомъ, боясь, чтобъ не досталось и мнѣ чего-нибудь от намѣстника на лапу. Но пріѣхавъ крайне удивился, увидѣвъ намѣстника какъ ни въ чемъ не бывало и по-прежнему со мною ласково и благопріятно говорить начавшаго. Можетъ быть, произошло сіе от того, что Веницеевъ меня предъ нимъ во всемъ оправдалъ и увѣрилъ его, что я съ своей стороны такъ чистъ, какъ зеркало, и что всего-бъ того не было, ежели-бъ деньги поручаемы были мнѣ, а не г. Давыдову въ вѣдомство. Мы застали у намѣстника въ передней протопопа Кира во всемъ его облаченіи и готоваго служить у него всеночную. И намѣстникъ не успѣлъ докладные мои пункты, разсмотрѣвъ и подписавъ, мнѣ вручить, какъ и ввели уже протопопа со всѣмъ его церковнымъ клиромъ въ пріемную и началась всеночная. По окончаніи же оной, намѣстникъ поговорилъ еще со мною нѣсколько о волостяхъ и, препоручивъ мнѣ и впредь имѣть объ нихъ таковое похвальное попеченіе, какъ и прежде, сталъ тотчасъ, собираться въ свой путь, ибо онъ въ самый тотъ день отъѣзжалъ уже опять въ Кіевъ. И мы вскорѣ потомъ проводили его сперва до губернатора, а потомъ и въ путь его дальній.
Симъ образомъ кончилось тогдашнее мое съ намѣстникомъ свиданіе. И какъ мнѣ болѣе ни какихъ дѣлъ въ Тулѣ не было, то я, препроводивъ достальное время того дня въ разъѣздахъ кой-къ-кому изъ своихъ друзей и знакомыхъ и переночевавъ еще ночь въ Тулѣ, пустился съ утра опять въ свой Богородицкъ, и въ тотъ же день къ вечеру въ оный возвратился, и поспѣшилъ пріѣздомъ своимъ тѣмъ паче, что вслѣдъ за мною хотѣлъ вскорѣ быть и новый командиръ мой.
Онъ, и дѣйствительно, пріѣхалъ къ намъ вмѣстѣ съ женою своею чрезъ два дни послѣ моего пріѣзда. И какъ о пріѣздѣ его я уже зналъ, то и успѣлъ я все нужное къ тому времени приготовить и встрѣтилъ его при дверяхъ дворца, гдѣ назначилъ я ему стоять, но онъ расположился въ немъ противъ своего хотѣнія, ибо какъ онъ былъ человѣкъ очень небогатый, имѣлъ только небольшую деревеньку въ Веневскомъ уѣздѣ и жилъ весьма скромно и уединенно от всякой пышности, то имѣлъ и свиту небольшую, и далеко не такую, какъ г. Давыдовъ, слѣдовательно, и дворецъ былъ для пребыванія его слишкомъ просторенъ. Впрочемъ, какъ прибытіе его воспослѣдовало въ утреннее время, то обѣдомъ угостилъ я его у себя, а послѣ обѣда ѣздили мы съ нимъ осматривать всѣ мѣста, были въ саду въ Магазинной рощѣ, въ гошпиталѣ и онъ вездѣ и всѣмъ видѣннымъ и найденнымъ былъ доволенъ. А не менѣе довольны были мы его кроткимъ и смирнымъ характеромъ, который ручался какъ въ томъ, что и впередъ не будемъ мы имѣть от него дальнихъ безпокойствъ, но мы подъ правленіемъ его поживемъ мирно и спокойно.
На другой день послѣ сего, по случаю воскреснаго дня, были мы съ нимъ вмѣстѣ въ нашей церкви у обѣдни, потомъ заходили въ училище и въ богадѣльню и ѣздили въ ближнюю деревню Вязовку, для мѣренія хлѣба и узнанія въ точности урожая ржи сего года. Обѣдомъ же угощалъ его въ сей день князь нашъ городничій. А все послѣобѣднешнее время провели мы у него во дворцѣ, и мы увеселяли его музыкою и сдѣлали маленькіе танцы. Словомъ, все у насъ было тихо, смирно и хорошо. А въ слѣдующій за симъ день и поѣхалъ онъ от насъ въ Бобрики въ намѣреніи пробраться оттуда въ свою деревню. Я собрался-было ѣхать съ нимъ вмѣстѣ и проводить его до Бобрик ; однако, онъ меня от сей ѣзды уволилъ и сказалъ, чтобъ я оставался дома и угощалъ заѣхавшихъ ко мнѣ въ сіе время гостей.
Симъ образомъ проводили мы нашего новаго начальника и командира, не сдѣлавшаго намъ въ сей первый пріѣздъ его ни какого дальняго безпокойства. Причемъ достопамятно, что во время самаго его у насъ пребыванія получилъ я съ воскресною почтою опять толстый пакетъ изъ Экономическаго Общества съ двумя книгами и письмомъ от г. Нартова.
Присылка сего письма и обѣихъ упомянутыхъ книгъ послужила мнѣ новымъ и дѣйствительнѣйшимъ побужденіемъ къ писанію, до котораго по сіе время все какъ-то не удавалось мнѣ пристально приняться, и наиболѣе за отлучками и за развлеченіемъ мыслей разными другими дѣлами и недосугами. Но какъ въ сіе время стала наставать уже и осень и свободнаго времени было уже болѣе, то не сталъ я уже долѣе медлить и вскорѣ послѣ сего учинилъ дѣйствительное начало писанію экономическихъ матерій; а между тѣмъ какъ долгъ велѣлъ увѣдомить о полученіи сихъ книгъ Общество, то я съ первою же почтою отправилъ въ Петербургъ письмо.
По отправленіи сего письма и пользуясь свободнымъ осеннимъ временемъ, сталъ я тотчасъ помышлять о сочиненіи чего-нибудь и хотя не вдругъ, но, мало-по-малу избирая свободные часы, къ тому привыкать. Наилучшею матеріею казалась мнѣ къ тому выдумка моя, относящаяся до подниманія ключей. О семъ я хотя уже и писалъ въ «Экономическомъ Магазинѣ», однако, какъ въ опытахъ, къ тому приличныхъ, упражнялся я и въ прошедшее лѣто, то казалось мнѣ, что могу матерію сію выполнить и распространить новыми замѣчаніями. Со всѣмъ тѣмъ, по отвычкѣ къ писанію, нѣсколько дней потребно было къ тому, чтобъ могъ я сочинить сіе сочиненіе, и, по сочиненіи того, множайшее время и трудъ потребенъ былъ къ переписыванію онаго самому набѣло, что для меня въ особливости было трудно, и я производилъ дѣло сіе съ чувствительнымъ отягощеніемъ. Со всѣмъ тѣмъ, каково хорошо сочиненіе сіе ни удалось, которое, сверхъ того, хотѣлось мнѣ снабдить и рисункомъ, однако, все казалось оно мнѣ неприличнымъ для посланія въ первый разъ, а хотѣлось мнѣ, чтобъ для начала было что-нибудь лучшее и приличнѣйшее.
Итакъ, прежде изготовленія къ сему сочиненію рисунковъ, принялся я опять за перо и, подумавъ, написалъ общія и обозрительныя примѣчанія о естественномъ состояніи ближнихъ къ Москвѣ степныхъ мѣстъ. Я изобразилъ въ ономъ все, что мнѣ во все время жительства моего въ Богородицкѣ случилось замѣтить относящагося до тамошнихъ земель, положеній мѣстъ, лѣсовъ, водъ, полей и луговъ и кстати упомянуть притомъ и дѣланные мною за нѣсколько лѣтъ опыты. Сочиненіе сіе вылилось нарочито великовато и, сколько мнѣ казалось, довольно хорошо, такъ что я не сомнѣвался почти, что оно Экономическому Обществу понравится и мнѣ отнесется къ особливой чести. Я немедля переписалъ его набѣло и положилъ отправить его первое, а прежнее сочиненіе о подниманіи ключей предоставить до другаго случая.
Между тѣмъ, какъ я надъ сими сочиненіями трудился, протек у насъ въ мирѣ и тишинѣ весь сентябрь и начался октябрь мѣсяцъ, въ теченіе котораго времени не произошло у насъ ничего особливаго, кромѣ того, что въ первый день октября мѣсяца перетревожены мы были опять превеликимъ пожаромъ, бывшимъ въ городѣ, въ которомъ сгорѣла опять цѣлая Покровская улица; и что въ 6-й день октября кончился 52 годъ моей жизни. А кстати къ сему кончу я и письмо сіе, сказавъ вамъ, что я есмь вашъ и проч.
(Марта 20 дня 1811 года).
53 ГОДЪ МОЕЙ ЖИЗНИ.Письмо 270.
Любезный пріятель! Первый день моего 53 года праздновалъ я, по-прежнему своему обыкновенію, тихомолкою и духовно, воздавая благодарность мою Творцу вселенной за вся благая, оказанная мнѣ въ претекшемъ годѣ и въ прошеніи о принятіи меня и въ теченіе вновь наступившаго въ дальнѣйшее святое Свое покровительство. Всѣ послѣдующіе за симъ 10 дней занимался я наиболѣе своими сочиненіями, назначаемыми къ отсылкѣ въ Экономическое Общество. Но сколько ни спѣшилъ перепискою перваго изъ нихъ, но, за разными недосугами и частыми пріѣздами разныхъ гостей, дѣлавшихъ всегда мнѣ въ таковыхъ работахъ помѣшательство, не прежде могъ успѣть пріуготовленіемъ перваго изъ нихъ къ отсылкѣ, какъ ко дню имянинъ моихъ, въ который самый я и отправилъ оное при письмѣ.
Отправивъ сіе письмо и при ономъ сочиненіе о степныхъ мѣстахъ, радовался я, по крайней мѣрѣ, тому, что учинилъ начало и что, сверхъ того, было у меня готово уже и другое сочиненіе. Однако, я располагался не очень спѣшить отправленіемъ онаго, но хотѣлъ напередъ дождаться отвѣта на посланное. А между тѣмъ, отпраздновалъ, по обыкновенію, день моихъ имянинъ со всѣми посѣтившими меня нашими городскими и всѣми родными и лучшими изъ нашихъ друзей и знакомыхъ и, проведя день сей довольно-таки весело, вздумалъ я основать ту особую историческую книжку всей моей съ Экономическимъ Обществомъ переписки, которая и понынѣ у меня въ нѣскольки