Все сіе узналъ я уже послѣ, и не столько досадовалъ на князя, сколько на глупца своего секретаря Варсобина. Тотъ, будучи хитрый и лукавый человѣкъ, ковалъ всѣ оные тайные ковы изъ зависти къ моему мѣсту и, домогаясь какъ-нибудь меня изъ онаго вытѣснить и самому занять оное; и потому было ему то нѣкоторымъ образомъ и простительно. А сей вредилъ мнѣ, самъ истинно не зная за что и для чего; ибо ему на моемъ мѣстѣ быть ни какъ льститься было не можно; злобу же на меня имѣть — не имѣлъ онъ ни малѣйшей причины, ибо я ничего ему, кромѣ благопріятства и доброжелательства, не оказывалъ. А что всего досаднѣе было, то творилъ онъ мнѣ разныя пакости не столько съ умысломъ, сколько совсѣмъ неумышленно, а по единой глупой привычкѣ своей къ болтанью всякаго вздора и пересуживанію всего производимаго и дѣлаемаго мною и всѣми другими людьми на свѣтѣ. Ибо, при всей короткости и тѣснотѣ ума его, имѣлъ онъ наиглупѣйшую привычку критиковать всё-и-всё на свѣтѣ, и по его мыслямъ всё шло и дѣлалось не такъ, какъ бы ему хотѣлось.
Я не прежде сталъ догадываться и подозрѣвать, что есть на меня какіе-нибудь новому командиру моему тайные и злодѣйскіе навѣты, какъ при полученіи от него неожидаемаго ордера, съ предписаніемъ наистрожайшимъ, чтобъ я объѣздилъ самъ лично всѣ селенія въ волостяхъ до единаго, и во всякомъ бы старался узнавать, не имѣет ли кто какихъ неудовольствій, всё ли происходитъ порядочно; а особливо обращалъ бы вниманіе свое на выставки и кабаки и дѣла, къ нимъ относящіяся, и прочая и прочая. Не могу изобразить, какъ поразился и удивился я такому неожидаемому предписанію, которое было для меня совершенною загадкою. Я не понималъ, что бъ сіе значило, ибо зналъ и совершенно увѣренъ былъ въ томъ, что въ волостяхъ у меня все шло своимъ чередомъ и не было ничего безпорядочнаго, и потому не усматривалъ ни малѣйшей надобности къ таковому повсемѣстному объѣзду и осматриванію всего-и-всего въ волостяхъ, а особливо въ тогдашнее зимнее время.
Но какъ приказанія нельзя было не выполнить, то хотя съ досадою и нехотѣніемъ, а принужденъ я былъ, оставивъ всѣ свои обыкновенныя занятія, велѣть запрягать свой покойный и теплый возочикъ и пустился въ немъ въ сіе скучное путешествіе. И какъ оному, по обширности волостей, по отдаленности селеній другъ от друга и по обстоятельству, что въ каждомъ надлежало собирать всѣхъ жителей и съ ними по нѣскольку часовъ тананакать, не инако надлежало какъ нѣсколько дней сряду продолжиться (и я предвидѣлъ, что въ нѣкоторыхъ изъ, нихъ надобно мнѣ будетъ и ночевать), — то, для сдѣланія путешествія сего колико-можно для себя сноснѣйшимъ, запасся я не только всею нужною къ тому провизіею и другими вещами, но и помянутыми вновь присланными ко мнѣ любопытными французскими книгами, которыя и помогли мнѣ переѣзды сіи производить не только безъ малѣйшей скуки, но еще съ пріятностью, и превратить все путешествіе сіе въ совершенную и съ удовольствіями сопряженную прогулку. Ибо, лежучи въ своемъ спокойномъ и тепломъ возочкѣ и занимаясь чтеніемъ веселой и занимательной книжки, и не чувствовалъ я какъ переѣзжалъ великія иногда разстоянія. А по пріѣздѣ въ селенія, по предварительному извѣщенію, находилъ я всѣхъ жителей уже въ собраніи и (какъ я всѣми ими былъ любимъ) съ удовольствіемъ меня встрѣчающихъ и привѣтствующихъ. Въ тѣхъ же селеніяхъ, гдѣ, по расположенію моему, доводилось мнѣ обѣдать, находилъ я всегда приготовленный отправляемымъ напередъ поваромъ сытный и вкусный дорожный обѣдъ, а гдѣ приходилось ночевать — готовый уже для обогрѣванія себя чай и потомъ добрый ужинъ. Итакъ, нужно мнѣ было только въ каждомъ селеніи часа по два съ мужичками обо всемъ и обо всемъ поговорить и поразобрать небольшія ихъ между собою ссоришки и потомъ, раскланявшись съ ними, распустить ихъ по-прежнему покоиться въ домахъ своихъ, а самому либо продолжать свой путь, либо на ночлегахъ, напившись съ трубочкою до-сыта чаю, заняться на весь вечеръ пріятнымъ чтеніемъ своихъ книжекъ. И такъ далѣе.
Симъ образомъ, въ нѣсколько дней, нечувствительно объѣздилъ я обѣ волости и, вмѣсто досады, которую г. Юницкому хотѣлось мнѣ причинить, имѣлъ тысячу удовольствій. Дѣла же такова, для котораго нужно-бъ было объѣжжать симъ образомъ волость, нигдѣ не нашелъ ни малѣйшаго, и потому внутренно только смѣялся умничанью господина директора, ибо вездѣ было все хорошо и все въ надлежащемъ порядкѣ. Одни только кабаки наводили мнѣ нѣкоторое сомнѣніе, ибо, узнавъ, что господа откупщики производили новыя мытарства и, услышавъ, что, по просьбѣ ихъ, Юницкимъ изъ Бобриковской волости безъ вѣдома моего призываны были въ Тулу всѣ старосты, и заключая изъ того, что и г. Юницкому хотѣлось от нихъ поживиться, — не зналъ я, какъ поступить мнѣ въ семъ случаѣ. Однако, подумавъ — погадавъ, разсудилъ за лучшее не входить въ дрязги, а посмотрѣть на сіе дѣло сквозь пальцы и дать волю г. директору достичь до своего корыстолюбиваго намѣренія. А всходствіе того, по возвращеніи своемъ въ Богородицкъ, вмѣсто строгаго отвѣта на его глупый ордеръ, не разсудилъ подливать масло въ огонь, а отписать къ нему о объѣздѣ моемъ такъ, чтобъ онъ досады моей на него и не почувствовалъ. А сіе послѣ и послужило мнѣ въ пользу.
Во время сего путешествія моего пріѣхалъ ко мнѣ, по приказанію моему, малолѣтный сынъ покойнаго брата моего и нынѣшній мой сосѣдъ, Андрей Михайловичъ. Онъ былъ тогда уже изрядный мальчик , но воспитаніе его у безпутнаго отца было такъ худо, что я безъ жалости на него смотрѣть не могъ. И расположившись дать ему дальнѣйшее воспитаніе у себя, намѣренъ былъ взять формально его къ себѣ въ опеку и употребить все возможное къ наученію его чему-нибудь и къ образованію его ума и сердца. Всходствіе чего и вступилъ въ полное управленіе его деревнями и имуществомъ. и имѣлъ довольно хлопотъ при приведеніи всего въ надлежащій порядокъ.
Между тѣмъ, при всѣхъ моихъ хлопотахъ, разъѣздахъ и переѣздахъ, не оставлялъ я и своихъ литературныхъ упражненій, и всѣ праздные и остающіеся от дѣлъ часы посвящалъ онымъ. На меня приди около сего времени охота писать критику на всѣ тѣ книги, которыя мнѣ прочитывать случалось, и критику особаго рода, а не такую, какая иными пишется, но полезнѣйшую. Но дѣло сіе было прямо на бездѣльѣ и совершенно пустое. Книги, написанныя мною по сему предмету, стоятъ съ того времени по сіе никѣмъ нечитаемыя въ моей библіотекѣ и занимаютъ только собою мѣсто; пользы же никому не производятъ, и едва ли когда-нибудь произведутъ, поелику я не съ тѣмъ намѣреніемъ ихъ и писалъ, чтобъ могли они когда-нибудь быть напечатаны и обнародованы, и потому трудъ, употребленный на нихъ, потерянъ по-пустому.
Кромѣ сего, памятно мнѣ, что въ теченіе сего мѣсяца была у насъ раза два такая необыкновенная стужа съ вѣтрами и мятелями преужасными, что домъ мой каковъ ни былъ тёпелъ въ иное время, но въ сіе не находили мы во всемъ ономъ нигдѣ почти мѣста, и я не одинъ разъ принужденъ былъ съ письменнымъ столомъ своимъ изъ одной комнаты перебираться въ другую и, наконецъ, доходило до того, что нигдѣ не находили сколько- нибудь удобнѣйшаго мѣста для сидѣнія -какъ подлѣ печки, въ дѣтской; въ кабинетѣ же моемъ и носа показать было не можно.
Впереди сихъ происшествій, съ нетерпѣливостью дожидался я изъ Петербурга, отвѣта на мое большое письмо, отправленное въ концѣ прошедшаго года къ г. Нартову. Мнѣ весьма хотѣлось видѣть какъ приметъ онъ мою задирку и изъявит ли любопытство узнать и слышать все то, о чемъ я съ нимъ чрезъ письмы говорить хотѣлъ. Сего отвѣта и не было мнѣ нужды долго дожидаться: г. Нартовъ не успѣлъ получить мое письмо и посланное при ономъ тогда сочиненіе о спаржѣ, какъ въ первыхъ числахъ генваря уже на оное и отвѣтствовалъ, и я получилъ оное 26 числа сего мѣсяца. Не могу изобразить, съ какимъ смущеніемъ духа распечатывалъ и развертывалъ я письмо сіе, а особливо увидѣвъ, что цѣлые полъ листа было вокругъ исписано. Я не сомнѣвался, что есть въ немъ что-нибудь въ отвѣтъ на мою задирку. Но сколь сильно поразился я, когда, пробѣжавъ оное жадными очами, не нашелъ ни одного словечка, упомянутаго о томъ дѣлѣ, о которомъ я всего болѣе желалъ слышать, а увидѣлъ, все письмо, наполненное такими околичностьми, какія мнѣ давно самому были извѣстны, и которыя составляли относительно до меня сущее пустословіе. Но сего было еще не довольно. Но онъ бомбандировалъ меня опять убѣжденіями къ соотвѣтствованію на заданные ими вопросы; и чтобъ сдѣлать ихъ дѣйствительнѣйшими, то старался какъ малаго ребенка прельстить надеждою къ полученію медали, награжденія, для меня столь маловажнаго, что могло оно всего меньше меня трогать. Имѣя у себя уже нѣсколько медалей, были онѣ мнѣ ни мало уже не въ диковинку, и тѣмъ менѣе прельстительны, что от нихъ, какъ от козла, не было ни шерсти, ни молока, то-есть, что не могли онѣ ни на волосъ прибавить мнѣ ни чести, ни славы, ни дохода. Наконецъ, не преминулъ онъ меня помазать по губамъ одобреніемъ моего сочиненія о спаржѣ, въ чемъ я и безъ того ни мало не сомнѣвался. Словомъ, письмомъ симъ былъ я не весьма доволенъ. Оно было слѣдующаго содержанія:
«Государь мой, Андрей Тимоѳеевичъ! Послѣднее письмо ваше я получилъ, и приложенное сочиненіе о спаржѣ собранію Экономическаго Общества представилъ, которое поручило комитету разсмотрѣть, и комитетъ уже одобрилъ оное къ печатанію. Я именемъ Экономическаго Общества благодарю васъ за труды. Предъ симъ послалъ я чрезъ почту къ вамъ от собранія напечатанное объявленіе задачъ и «Начертаніе о намѣстничествахѣ», желая усердно, чтобъ послужило вамъ поводомъ къ сочиненію отвѣта на какое-либо намѣстничество, будучи увѣренъ, что знаніе и способность въ писаніи подадутъ вамъ способъ удовлетворить Обществу, а вамъ доставить случай пріобрѣсти медаль, къ чести и похвалѣ вашей! Сколько силъ есть стараюсь я обнаруживать труды соотчичей моихъ и желалъ бы, чтобъ Общество Экономическое пріобрѣло нѣсколько такихъ трудолюбивыхъ и знаніемъ земледѣлія и домостроительства украшенныхъ членовъ, которые уподоблялись бы вамъ. Но, къ сожалѣнію, еще не вижу, кромѣ г. Лихонина, жительствующаго близъ Вологды, который, возъимѣвъ охоту, началъ сообщать нѣкоторыя извѣстія, за которыя сдѣланъ онъ нашимъ корреспондентомъ. Ужъ ли въ пространной Россіи не достаетъ господъ помѣщиковъ, имѣющихъ знаніе земледѣлія? Сему ни какъ вѣрить не можно! Были они издревле, есть они и нынѣ, и гораздо просвѣщеннѣе прежнихъ, да и могли-бъ участниками быть въ трудахъ Экономическаго Общества, установленнаго премудрою Екатериною императрицею и благотворящею матерью отечества нашего, къ пользѣ нынѣшнихъ обитателей и ихъ потомковъ. Но что препятствуетъ имъ присылать въ Общество свои наблюденія, примѣчанія или изобрѣтенія сельскія-того не