Впрочемъ, бывшая у насъ 8 числа ярмонка была и въ сей годъ довольно достопамятна не только пріѣздомъ къ самимъ намъ великаго и такого множества гостей, что мы едва могли ихъ помѣстить въ своемъ домѣ, но пріѣздомъ и господъ тульскихъ, квартировавшихъ опять во дворцѣ нашемъ. Ихъ наѣхало въ сей разъ еще больше прошлогодняго. Главнымъ изъ нихъ былъ опять нашъ вицъ-губернаторъ Вельяминовъ, а угощалъ ихъ всѣхъ опять на своемъ коштѣ откупщик нашъ Иванъ Васильевичъ Хомяковъ. Мы, собравшись всѣ, ожидали-было пріѣзда ихъ еще къ обѣду въ навечеріи праздника или въ самый ярмоночный день. Но все наше ожиданіе было тщетное. Обѣдъ прошолъ, а ихъ не было; сталъ приближаться вечеръ, но объ нихъ не было еще и слуху. Привезли фейерверкъ, привезли и музыкантовъ казенныхъ изъ Тулы, но о самихъ ихъ никто не зналъ. Наконецъ, пріѣхалъ уже и Юницкой, а ихъ все еще не было. Къ Юницкому тотчасъ пришелъ Хомяковъ и поднялась у нихъ превеликая брань и счеты. Юницкому досаденъ былъ сей праздникъ. Ему жаль было денегъ и расходовъ, которые ставились на счеты; Хомяковъ неуступчивъ, слово за слово, и чуть-было не до ссоры; однако, помирились. Наконецъ, пріѣхали и тульскіе, а мы, между тѣмъ, успѣли уже отслушать праздничную всенощную, гдѣ превеликое было собраніе дворянъ и госпожъ. Съ вицъ-губернаторомъ пріѣхали въ сей разъ братъ его Степанъ, оба брата Игнатьевы, Михайла Васильевичъ Хомяковъ, еще нѣкто Головинъ, Ченцовъ и многіе другіе, а наконецъ, богачъ Александръ Ѳедоровичъ Хомяковъ, для котораго они наиболѣе и пріѣжжали, ибо имъ хотѣлось его обыграть. Словомъ, гостей было довольно, и знаменитѣйшіе изъ нихъ ходили въ садъ гулять, хотя было уже темно. Наконецъ, сожженъ былъ для ярмонки фейерверкъ, а во дворцѣ большой и многолюдный ужинъ, и я уже поздно возвратился къ своимъ домашнимъ. Наконецъ, насталъ и самый день праздника. Оный препроводили мы и въ сей годъ довольно весело, однако, и не безъ скуки, по причинѣ недостатка вожделѣнной вольности и связанности рукъ, по случаю пріѣзда господъ тульскихъ. Все утро провели мы во дворцѣ въ поздравленіяхъ и поклонахъ. Полученіе въ самое сіе утро извѣстія, что намѣстнику нашему, за успѣхи его при занятіи войсками нашими Польши, данъ орденъ Андреевскій — подавало къ тому еще болѣе повода. Потомъ были мы всѣ у обѣдни, а изъ церкви пошли всѣ во дворецъ, и тамъ обѣдали съ приглашенными туда же господами. Столъ былъ огромный, и угощеніе доброе. Сидѣло за столомъ до 40 человѣкъ, а многимъ не достало и мѣста. Музыка гремѣла, а послѣ обѣда танцы, но скоро разошлись, и у господъ началась игра. Передъ вечеромъ же съѣхались опять всѣ, а между тѣмъ, множество гостей съѣхалось ко мнѣ, и молодежь завела танцы. По съѣздѣ во дворецъ, возобновились тамъ всѣ роды увеселеній: были танцы, игра въ карты, пѣніе и пляски родовъ разныхъ; а какъ смерклось, то сожженъ былъ еще фейерверкъ, и весь дворецъ иллюминованъ. Все же кончено напослѣдок ужиномъ, который былъ очень поздній, такъ что мы домой возвратились послѣ полуночи, уставши на смерть от танцевъ и принужденности. Что-жъ касается до господъ игроковъ, то сіи не переставали играть ни на минуту, не только во весь день, но и во всю ночь на пролётъ, такъ что они вовсе и спать не ложились, и сіе удивило всѣхъ, а особливо въ разсужденіи старичка-богача Александра Ѳедоровича Хомякова, котораго истинно бить было некому. Четверо молодцовъ сваталось вокругъ его и старались обыграть, но все какъ- то не удавалось. Игра все шла, какъ медъ тянется. Сколько ни надрывались, но не могли ничего сдѣлать, изъ подгулявшихъ былъ одинъ только лишь князь, и сей былъ, какъ зюзя, ажно гадко!
По наступленіи слѣдующаго за симъ дня, хотѣлъ-было вицъ-губернаторъ ѣхать рано; но игра, неоконченная еще, задержала и протянула долго, и не кончилась бы и еще долго, еслибъ не надлежало было ѣхать. Итакъ, распрощались, поѣхали всѣ къ князю на завтракъ, а мы, проводивъ гостей, рады-рады были, что прошла вся сія тревога. Отѣ бывшаго безпокойства отдыхали мы цѣлый, день раздѣвшись и отдохнуть не могли. У насъ во весь день былъ г. Ждановъ, а ввечеру — тульскій капельмейстеръ, г. Сокольниковъ и фейерверчной мастеръ. Итакъ, симъ кончился нашъ праздникъ, который доставилъ намъ не столько удовольствія, сколько хлопотъ и безпокойства.
Чрезъ день послѣ сего, былъ у насъ собственный свой праздничекъ, доставившій намъ несравненно болѣе удовольствія. Въ оный была средняя дочь моя Ольга имянинницею. Побывавъ по-утру у обѣдни, по случаю воскреснаго дня, и пообѣдавъ кое-съ-кѣмъ у насъ бывшими, уклонялись мы послѣ обѣда от превеликаго и до 30 градусовъ простиравшагося жара въ свой нижній садъ, и тамъ, сидючи и лежучи въ тѣни при водахъ, читали книги, а потомъ купались въ ваннѣ. Передъ вечером-же былъ у меня знакомецъ мой, епифанскій помѣщикъ г. Григоровъ, Николай Сергѣевичъ, съ двоюроднымъ братомъ своимъ г. Бородинымъ, человѣкомъ молодымъ, хотѣвшимъ видѣть мои сады и перенять изъ нихъ что-нибудь для себя. Такъ, по крайней мѣрѣ, они тогда говорили, а въ самомъ дѣлѣ было у нихъ совсѣмъ другое на умѣ, и г. Бородину хотѣлось видѣть дочерей моихъ. Итакъ, случилось, что тогдашняя имянинница моя ему въ особливости понравилась, и онъ замышлялъ уже за нее свататься. Но намъ, тогда видѣвшимъ его еще въ первый разъ, всего того и на умъ не приходило, а я водилъ ихъ по садамъ безъ всякаго размышленія; а боярыни, съ барышнями, ѣздили между тѣмъ гулять въ магазинную рощу. А послѣ ужина сожгли мы для имянинъ Ольгиныхъ у самихъ себя небольшой фейерверчек , состоявшій въ нѣсколькихъ колесахъ, и бездѣлкою сею навеселились болѣе, нежели большимъ, ибо все было у насъ весело, все пріятно, все хорошо и все ладно. Словомъ, вечеръ былъ очень хорошій и пріятный.
Чрезъ два дни послѣ сего, проводилъ я сына моего, поѣхавшаго от насъ на нѣсколько дней въ наше Дворениново. Причина ѣзды сей была экономическая: еще въ послѣднюю нашу тамъ бытность горевали мы съ сыномъ своимъ о томъ, что во всѣхъ садахъ нашихъ было очень мало плодовитыхъ деревъ породъ хорошихъ, а все были очень посредственныя и старинной разводки, и совѣтуя о томъ, какъ бы сему злу пособить и снабдить оные всѣми лучшими породами плодовъ, какіе тогда наиболѣе славились и были намъ извѣстны, — положили, чтобъ ему, по наступленіи времени къ листочнымъ прививкамъ, пріѣхать самому, привезть съ собою листочковъ всѣхъ лучшихъ и славнѣйшихъ породъ и развить ими всѣ находящіяся въ садахъ моихъ молодыя и къ тому способныя яблонки. А какъ около самаго сего времени и прививались вездѣ прививки, то и предложилъ я ему сіе нужное дѣльце. Ему хотя и не слишкомъ уже-было хотѣлось предпріять сіе путешествіе, однако, зная самъ надобность замышляемаго дѣла, согласился принять на себя сей трудъ. Итакъ, снабдивъ его листками хорошихъ породъ яблоней и поручивъ постараться достать чрезъ Пастухова и въ Тулѣ «наилучшія и славнѣйшія породы, отправилъ я его, придавъ ему человѣка три, умѣющихъ прививать, на воспоможеніе. И онъ и выполнилъ коммиссію сію какъ нельзя лучше, и проживши въ деревнѣ болѣе недѣли, превратилъ множество молодыхъ яблоней изъ дурныхъ въ хорошія, и положилъ чрезъ то основаніе всѣмъ лучшимъ породамъ, находящимся нынѣ въ садахъ моихъ, и всѣ онѣ съ самого сего времени и начали поправляться и приходить въ лучшее съ сей стороны состояніе. Онъ пробылъ въ семъ отсутствіи от меня почти съ двѣ недѣли, которое время занимался я уже одинъ въ Богородицкѣ разными своими занятіями, а особливо лѣченіями больныхъ на своей машинѣ, и пользовался только пріятнымъ сотовариществомъ г. Жданова, съ которымъ многія минуты провели мы съ особливымъ удовольствіемъ. А между тѣмъ не было недостатка и въ гостяхъ. Множество и сихъ пріѣзжало къ намъ въ сей періодъ времени, и я едва успѣвалъ ихъ у себя угащивать. въ сихъ происшествіяхъ прошелъ нечувствительно весь іюль мѣсяцъ, а предъ самымъ концемъ онаго перетревожены мы были извѣстіемъ, что ѣдетъ къ намъ нашъ тогдашній тульскій губернаторъ и скоро будетъ. Но мы со всѣми городскими цѣлыхъ два дни его, одѣвшись и убравшись, дожидались, и въ-прахъ тѣмъ измучились, а дождаться не могли. Онъ изволилъ проѣхать въ Епифанъ и насъ промучилъ понапрасну.
Въ теченіи мѣсяца августа важныхъ происшествій было еще того меньше, и онъ весь прошелъ безъ всякихъ особливостей. Мы продолжали жить по-прежнему, занимались своими дѣлами, разъѣзжали кое-куда въ гости, а болѣе того сами ихъ у себя угащивали. Въ пріѣзжаніи ихъ къ намъ не было и въ сей мѣсяцъ недостатка. Но не одинъ разъ доходило до того, что я инымъ уже и не радъ былъ, потому что они отнимали у меня время и мѣшали заниматься своими дѣлами. Великая разница имѣть дѣло съ такимъ гостемъ, съ которымъ можно заняться о чемъ-нибудь интересными и пріятными разговорами, и съ такимъ, съ которымъ говорить совсѣмъ нечего, и который сидѣніемъ своимъ только отягощаетъ хозяина и нагоняетъ на него скуку.
Кромѣ обыкновенныхъ и нестоящихъ упоминанія происшествій, было нѣкоторою особливостію то, что я въ самое то время, когда собирался я писать въ Петербургъ отвѣтъ на послѣднее письмо ко мнѣ от г. Нартова, вдругъ удивленъ былъ полученіемъ еще письма изъ Экономическаго Общества. Случилось сіе 22 августа, и въ самое то время, когда замышляли мы съ Павломъ отправиться въ путь въ отдаленную свою тамбовскую деревню. Съ превеликимъ любопытствомъ распечатывалъ я оное, желая узнать, о чемъ бы такомъ оно было, и нашелъ, что оно все наполнено было возлагаемыми на меня коммиссіями и заданными лично мнѣ разными вопросами. Какъ все сіе было первое и необыкновенное дѣло, то удивился я тому не мало и не зналъ, что бъ побудило Экономическое Общество задавать мнѣ такія задачи, и другого не находилъ, что произошло сіе единственно для побужденія меня писать, и поелику имъ нужны были всѣ мои сочиненія, о чемъ бы они ни были, но для меня были они не всѣ равны.
По отправленіи сего письма, стали мы съ сыномъ помышлять о затѣваемой нами ѣздѣ въ степную нашу тамбовскую деревню. И какъ къ сему потребно было выпросить дозволеніе у моего командира, то хотѣлъ-было я съѣздить самъ для сего въ Тулу. Но какъ от пріѣзжихъ изъ Тулы услышалъ, что директоръ нашъ собирался около сего времени ѣхать въ свою деревню, а съ другой стороны-получено было извѣстіе, что къ намъ скоро будетъ нашъ губернаторъ, то рѣшился проситься въ сей отпускъ у командира моего письменно, и отправилъ сіе письмо въ Тулу съ своимъ сыномъ, которому хотѣлось въ сіе время побывать въ Тулѣ, сколько для своихъ надобностей, столько для выполненія давнишняго своего желанія срисовать съ нѣкоторыхъ улицъ тульскихъ проспектевическихъ видовъ; къ чему побуждало его наиболѣе то, что знакомецъ нашъ Пастуховъ имѣлъ у себя сына, искуснаго въ гравировкѣ, и который брался вырѣзать рисунки сіи на мѣди и послѣ отпечатать. И какъ сыну моему въ сію его бытность въ Тулѣ дѣйствительно удалось, удосужившись, снять видъ съ крѣпости и торговой площади съ стороны от завода, то сіе впослѣдствіи времени онъ и выполнилъ и имѣющійся у насъ и понынѣ эстампъ или печатный рисунокъ его работы служитъ тому памятникомъ. Изъ сего путешествія возвратился онъ ко мнѣ уже 30 числа августа и, противъ всякаго чаянія, привезъ ко мнѣ и дозволеніе на отлучку.