Разохотившись сочинять стихи и при гуляніи въ послѣдующій день въ саду и любуясь красотами природы и особливо цвѣтущею тогда во весь развалъ черемухою, восхотѣлось мнѣ испытать, не можно ли что-нибудь сочинить и въ похвалу сему дереву. Я, смотря на нее, началъ тананакать, и вотъ какая пѣсенька въ нѣсколько минутъ нечувствительно соплелась объ оной:
Что за снѣгъ я тамо вижу,
Среди зелени густой,
Снѣгъ, висящій на деревьяхъ
Въ видѣ множества кистей?
Какъ пріятно украшаетъ
Онъ бѣлизною своей
Тамо многія деревья,
Здѣсь кустарникъ и лѣсок .
Наступившій за симъ 20-й день мѣсяца мая былъ достопамятенъ тѣмъ, что въ оный совершилось мнѣ ровно двадцать тысячъ дней от моего рожденія. Помышленія о семъ побуждали меня къ особенной благодарности къ моему Богу за прожитіе толь великаго количества дней, за сохраненіе въ оные здоровья моего въ полномъ еще совершенствѣ. Мы торжествовали сей день тѣмъ, что все утро прогуляли въ моемъ саду, съ дѣтьми и приходившимъ къ намъ любезнымъ сотоварищемъ нашимъ, отцомъ Ѳедотомъ, въ котораго вперили мы также охоту утѣшаться красотами природы. Итакъ, вмѣстѣ съ нимъ, ходючи по пріятному нашему садику и сидючи на разныхъ подѣланныхъ въ немъ отдыхальницахъ и сидѣлкахъ, разговаривали и воспѣвали красоты природы и другія назидательныя духовныя пѣсни, чувствуя от того истинное душевное удовольствіе. Такъ случилось, что былъ тогда еще первый наилучшій майскій вешній день, и какъ между прочимъ утѣшали насъ собою и цвѣты одуванчики, цвѣтущіе въ великомъ множествѣ въ саду на травяныхъ площадкахъ, то сіе побудило меня и въ сей сочинить къ самымъ симъ простымъ цвѣткамъ слѣдующіе стихи:
Что за сонмъ цвѣтовъ прекрасныхъ
Здѣсь я вижу среди травъ,
Среди зелени пріятной
Нѣжной мягкой муравы?
Какъ златыя они звѣзды
Испещряютъ весь лужок,
И ему теперь собою
Прелесть нову придаютъ.
Симъ образомъ провели мы весь сей день съ особливымъ удовольствіемъ, въ который, кромѣ сего, пріѣзжали ко мнѣ многіе изъ пріѣзжихъ и живущихъ тогда въ Богородицкѣ для лѣченія у нашего лѣкаря, а иногда и у меня на машинѣ, постороннихъ дворянъ, которые обыкновенно всѣ старались сводить съ моимъ домомъ и со мною знакомство и пользоваться нашею къ нимъ благосклонностью и пріязнью. Словомъ, тогдашнее время было какъ-то для насъ отмѣнно весело и пріятно. Всѣ насъ любили, уважали и почитали, и всякій старался пріобрѣсть къ себѣ мою дружбу. На противъ того и мы соотвѣтствовали имъ равномѣрнымъ стараніемъ заслуживать ихъ къ себѣ благосклонность.
Но сего на сей разъ довольно. Письмо мое достигло уже давно до своихъ предѣловъ и мнѣ пора оное кончить, и сказать вамъ, что я есмь вашъ и прочее.
(Генваря 16 дня 1818 года, въ Дворениновѣ).
Письмо 288.
Любезный пріятель! Охота къ стихотворенію толико во мнѣ увеличилась, что и на другой день послѣ упомянутаго въ предслѣдующемъ письмѣ веселаго въ саду гулянья восхотѣлось мнѣ опять тѣмъ же упражненіемъ заняться. И какъ перемѣнившаяся погода и бывшая опять съ проливнымъ дождемъ и грозою, которыхъ въ сію весну отмѣнно было много, въ садъ мнѣ, за мокротою, иттить мнѣ воспрепятствовала, то принялся я за сіе дѣло, сидючи въ моемъ кабинетѣ.
Предметомъ стихотворенія избралъ я и въ сей разъ не натуру, но нѣчто поважнѣе и относящееся къ Богу и къ чувствіямъ благодарности къ Нему за всѣ его благодѣянія. И вотъ какіе стихи сочинилъ я при семъ случаѣ:
Паки я къ Тебѣ взываю,
Паки духъ мой возношу,
Паки сердцемъ и душею
Повергаюсь предъ Тобой.
Въ слѣдующій за симъ день занялись мы всѣ пированіемъ у моего зятя. Оный былъ днемъ его рожденія, и потому, будучи отмѣннымъ охотникомъ къ пиршествамъ и угощеніямъ у себя гостей, пригласилъ онъ къ себѣ всѣхъ городскихъ и пріѣзжихъ на обѣдъ и сдѣлалъ превеликій пиръ, соединенный съ разными увеселеніями и даже самими танцами послѣ обѣда. Итакъ, мы весь сей день были въ разсѣяніи мыслей и довольно-таки повеселились. А съ такимъ же удовольствіемъ провели мы и всѣ послѣдующіе за симъ дни три. Пріѣзжаніе ко мнѣ многихъ гостей и стоявшая тогда наипріятнѣйшая майская погода подавала намъ поводъ къ ежедневнымъ гуляньямъ съ ними по садамъ и къ различнымъ въ нихъ увеселеніямъ. Не одинъ разъ сотовариществовала намъ при сихъ гуляньяхъ и наша музыка, и мы провели дни сіи очень весело. Но ни кто столько не веселился въ оные, сколько я самъ; ибо какъ натура находилась въ сіе время въ наилучшемъ своемъ вешнемъ нарядѣ и убранствѣ, то, кромѣ гулянья съ гостьми, не пропускалъ я ни одного утра, чтобъ ни сходить въ сады и ни полюбоваться тамъ ея прелестьми и красотами, а сіе побудило меня, удосужившись послѣ разъѣзда гостей, сочинить слѣдующую за симъ пѣснь, посвященную майскому утру въ саду:
Вотъ опять мы дождалися,
Нашъ прекрасный май, тебя,
И твоихъ пріятныхъ утровъ,
И прелестныхъ вечеровъ.
Вотъ какимъ образомъ воспѣлъ я тогда красоту майскаго утра въ саду. Въ пѣсни сей изображалъ я то, что, дѣйствительно, тогда предъ собою видѣлъ и слышалъ и что чувствовалъ, и могу сказать, что за трудъ, къ тому употребленный, былъ я съ лихвою награжденъ тѣмъ неизобразимымъ удовольствіемъ душевнымъ, какое чувствовалъ и какимъ наслаждался я не только въ тѣ минуты, въ которыя сочинялъ я сіе стихотвореніе, но и въ послѣдующія времена и въ каждый разъ, когда ни случалось мнѣ ихъ читать или пѣть при гуляньѣ въ вешнее время въ садахъ моихъ.
Дни черезъ два послѣ того, препровожденныхъ также въ прогулкахъ и въ разныхъ упражненіяхъ, возродилась во мнѣ опять охота къ стихотворенію, и я, гуляя по своему садочку и любуясь цвѣтущею тогда рябиною, вздумалъ сочинить особливые стишки и въ похвалу сему дереву, и вотъ какимъ образомъ воспѣлъ я и оную на своей простой сельской лирѣ:
Вотъ и ты въ своемъ убранствѣ
И во всей своей красѣ,
Милая стоишь рябина,
Древо нужное для насъ.
Дни черезъ два послѣ сего, а именно 29 числа, было у насъ особливаго рода и столь веселое гулянье въ саду моемъ, какого никогда еще не было. Случай къ тому подалъ пріѣздъ къ зятю моему, не близкаго родственника его, Ѳедора Васильевича Ошанина, котораго о добромъ характерѣ я довольно от него наслышался, но до сего времени никогда еще не видывалъ. Онъ былъ Донковскій помѣщикъ и пріѣхалъ тогда къ зятю моему въ гости съ женою своею, меньшимъ сыномъ Павломъ и обѣими старшими дочерьми его Аленою и Варварою Ѳедоровною. И какъ онъ былъ ему очень радъ, то и сдѣлалъ онъ для него пирушку и назвалъ къ себѣ на обѣдъ множество гостей, а въ томъ числѣ были и мы. Итакъ, при семъ случаѣ впервые спознакомились мы тогда съ домомъ г. Ошанина, ни мало тогда себѣ еще не воображая, что впослѣдствіи времени познакомимся мы съ нимъ гораздо короче и тѣснѣе. Господинъ Ошанинъ былъ въ мои почти лѣта. Я нашелъ его дѣйствительно добрымъ, умнымъ, праводушнымъ, веселаго нрава и простосердечнымъ человѣкомъ такъ, какъ мнѣ его изображали, и оба мы въ наружности и въ прочемъ имѣли столь много сходнаго между собою, что съ первой минуты другъ друга полюбили, и нѣсколькихъ минутъ было довольно къ сдруженію насъ съ нимъ такимъ образомъ, какъ бы мы давным-давно были съ нимъ знакомы. Поелику все его семейство къ намъ очень ласкалося, то послѣ обѣда пригласили мы ихъ къ себѣ и старались угостить ихъ всячески. Многіе изъ бывшихъ у зятя моего гостей пріѣхали также къ намъ, и компанія сдѣлалась довольно великая. И какъ случилась тогда наипріятнѣйшая майская погода, то тотчасъ сдѣлалось предложеніе, чтобъ иттить гулять въ сады наши, куда мы всѣ гурьбою и пошли. Ходили, гуляли, присаживались во многихъ мѣстахъ и провождали время въ пріятныхъ разговорахъ. Изъ большаго же сада передъ вечеромъ перешли мы въ мой маленькій, и тутъ былъ у насъ уже прямой веселый деревенскій праздничек . Музыка была съ нами, и звукъ от ней раздавался по всему оному. Вся молодежь не только ходила, но разсыпавшись бѣгала и рѣзвилась по аллейкамъ, лужкамъ и дорожкамъ. Шутки, издѣвки, смѣхи гремѣли повсюду. А неудовольствуясь тѣмъ, молодежь затѣяла на одномъ изъ пріятнѣйшихъ лужковъ самые танцы и пляски. И какъ г. Ошанинъ былъ самаго веселаго нрава, то и оба мы съ нимъ, будучи уже стариками, дѣлали имъ сотоварищество и вмѣстѣ съ ними рѣзвились и бѣгали шутя, какъ малыя дѣти. Словомъ, не было еще никогда у насъ въ саду такого веселья и таковой дружеской пирушки, какъ въ сей вечеръ, и мы пробыли въ ономъ до самаго ужина.
Въ наступившій послѣ сего день получилъ я зазывную грамоту, чтобъ ѣхать въ Тулу. Писали ко мнѣ, что г. Юницкой совсѣмъ уже отъѣзжаетъ и будетъ волость отдавать въ вѣдомство другому, и что мнѣ необходимо притомъ быть надобно. Но какъ надлежало приготовить къ таковой сдачѣ всѣ нужныя бумаги и употребить къ тому дни три времени, то и не спѣшилъ я слишкомъ своимъ отъѣздомъ; и между тѣмъ какъ оныя въ канцеляріи моей заготовлялись, продолжалъ я заниматься своими садами и стихотворствомъ, и по охотѣ своей къ оному, сочинилъ въ сей день слѣдующіе стихи къ саду въ іюнѣ, какъ въ такое время, когда оный уже совершенно одѣнется и цвѣтутъ въ немъ калина и шиповник, и въ какомъ положеніи садъ мой въ самое сіе время находился.
Вотъ во всей опять ты полной,
Самой лучшей въ цѣлый годъ,
И торжественной одеждѣ
И убранствѣ садъ стоишь.
Охота моя къ стихотворенію была около сего времени такъ велика, что я и въ послѣдующій за симъ послѣдній день мая мѣсяца, утѣшаясь въ саду своемъ красотами природы и лежучи на покойной дерновой лежаночкѣ подъ тѣнью густыхъ деревъ, сочинилъ еще стишки и къ самой сей лежанкѣ, но не хореическіе, а ямбическіе; слѣдовательно, и пѣты могли быть на иной голосъ. Они были слѣдующіе:
Къ тебѣ, дерновая лежанка,