опросы въ напечатанныхъ и повсюду разосланныхъ таблицахъ; которая работа мнѣ такъ наскучила и надоѣла, что я ей очень былъ не радъ и опять располагался имѣть поменьше сношенія и переписки съ Обществомъ, и болѣе потому, что не предусматривалъ от всѣхъ моихъ трудовъ для себя ни малѣйшей пользы. Со всѣмъ тѣмъ, какъ ни досадны мнѣ были новыя и часъ-отъ-часу умножающіяся требованія г. Нартова, но не могъ преминовать, чтобъ по требованію его не начертить машинѣ моей чертежа и не сдѣлать ей описанія, которое я къ нему въ теченіи сего времени и отправилъ.
Симъ образомъ прошолъ и кончился нашъ ноябрь мѣсяцъ, принесшій къ намъ съ собою снѣга и зимы съ прежестокими морозами, а впрочемъ, во все теченіе онаго не произошло у насъ ничего особливаго. Намѣстникъ новый еще не пріѣзжалъ въ Тулу, а потому и не тревоженъ я былъ ни какими по должности моей требованіями и дѣлами, а продолжалъ по-прежнему отправлять оную съ миромъ и тишиною и съ такимъ спокойствіемъ духа, какова я давно уже не имѣлъ, и за все то обязанъ былъ добронравію моего новаго и временнаго командира г. Юшкова, любившаго меня чистосердечно.
Съ наступленіемъ декабря мѣсяца перемѣнилась вдругъ у насъ погода, изъ прежней жестокой стужи въ теплую. И какъ от сего началъ исчезать весь напавшій-было снѣгъ, то сіе всѣхъ насъ, а особливо собиравшихся къ отъѣзду въ Москву моихъ родныхъ, весьма озаботило. Но, по счастію, тепло сіе продолжилось не долго, но возстановившаяся опять стужа и сдѣлавшаяся столь жестокая мятель, что замерзали от ней даже люди, опять все поисправило, хотя произведя превеликую гололедицу и колоть. Въ помянутое московское путешествіе собирались тогда жена моя, съ обѣими старшими моими дочерьми, сыномъ и зятемъ Шишковымъ, а вмѣстѣ съ ними, располагался ѣхать также для разныхъ закупок и нашъ женихъ. Какъ онъ, такъ и родные его убѣдили нашихъ просьбою, чтобъ всѣмъ имъ заѣхать къ нимъ на перепутьѣ, а вкупѣ подзывали и меня, чтобъ мнѣ проводить ихъ до жилища оныхъ. А поелику и самимъ намъ хотѣлось видѣть ихъ житьё-бытьё, то мы на то охотно и согласились.
Итакъ, 3 числа, передъ вечеромъ, и отправились родные мои въ сей путь, положивъ на дорогѣ въ селѣ Кобелевѣ ночевать и условившись, чтобъ по-утру въ слѣдующій день и мнѣ къ нимъ туда же пріѣхать, и ѣхать уже вмѣстѣ съ ними до села Головнина, гдѣ жили господа Воронцовы. Отѣ выѣзда изъ Богородицка, вмѣстѣ съ ними, удержало меня съ одной стороны полученное извѣстіе о прибытіи въ Тулу новаго намѣстника, а съ другой—несовершенная еще готовность моего вновь сдѣланнаго и только что раскрашеннаго возочка. Но за то по-утру, въ слѣдующій день, всталъ я задолго еще до свѣта, и пустившись въ путь, успѣлъ пріѣхать въ Кобелево такъ рано, что дорожные мои не пили еще чаю. Итакъ, соединившись съ ними, проѣхали мы въ первый разъ въ Головнино, въ домъ брата женихова Михайла Ивановича, дожидавшагося насъ къ себѣ обѣдать.
Мы нашли его живущаго тогда еще во флигелѣ, поелику настоящаго дома не было еще у него построено. Но какъ и флигель сей былъ довольно просторный и не хуже маленькихъ хоромцовъ, то было для всѣхъ насъ довольно простора. Хозяева были намъ очень рады и постарались угостить насъ, какъ нельзя лучше. Послѣ обѣда же подъѣхали къ нимъ зять ихъ г. Ждановъ, съ женою, и сосѣдъ ихъ г. Крюковъ, Павелъ Ивановичъ, съ сестрою; чрезъ что и набралось довольно народа, и весь день провели мы тутъ довольно весело, и были ласкою хозяевъ и ихъ родныхъ очень довольны.
Они не отпустили никакъ насъ въ сей день от себя, но убѣдили просьбою, чтобъ остаться у нихъ ночевать, но за то, по наступленіи послѣдующаго дня, распрощались и разъѣхались мы по-утру въ разныя стороны: родные мои пустились въ Тулу, а я въ обратный путь къ Богородицку, и препроводивъ въ дорогѣ не болѣе З 1/2 часовъ, поспѣлъ еще къ обѣду.
По возвращеніи въ свое мѣсто, принялся я за прежнія свои разныя литеральныя упражненія, и какъ въ нихъ, такъ и въ свиданіяхъ кое-съ-кѣмъ изъ пріѣзжавшихъ ко мнѣ городскихъ, а не менѣе въ ежедневномъ почти собесѣдованіи съ отцомъ Ѳедотомъ, препровелъ я все время до самаго 18 числа безъ дальней скуки и почти нечувствительно, такъ что, живучи въ мирѣ и тишинѣ, и не видалъ почти какъ прошли сіи 12 или 13 дней.
Во все сіе время не было изъ Тулы ни какого слуха, кромѣ того, что намѣстникъ живетъ, занимаясь дѣлами, уединенно и никого къ себѣ не пускаетъ, и что, впрочемъ, оказываетъ всѣмъ нелицепріятное и строгое правосудіе. Но помянутаго 18 числа, вдругъ встревоженъ я былъ полученнымъ изъ Тулы ордеромъ, чтобъ мнѣ прибыть въ Тулу, и что намѣстникъ желаетъ меня видѣть.
Какъ я сего призыва давно уже ожидалъ и имѣлъ и съ своей стороны великое желаніе видѣть и лично узнать намѣстника, котораго о добротѣ носилась всюду лестная молва, то рѣшился я ни мало не медлить, но въ тотъ же еще день, послѣ обѣда, въ путь сей отправиться. И залегши въ любезный свой и покойный возочикъ, полетѣлъ туда съ такою поспѣшностью, что, переночевавъ въ Дѣдиловѣ, прискакалъ въ Тулу еще до свѣта.
Я остановился въ сей разъ у самого моего временнаго командира г. Юшкова, въ домѣ. Онъ пригласилъ меня самъ къ тому и приготовилъ для меня особую, уединенную и спокойную комнату, и такую квартерку, которою я былъ очень доволенъ. Какъ онъ, такъ и жена его были мнѣ рады и, наперерывъ другъ предъ другомъ, старались ко мнѣ всячески ласкаться. Мы въ тоже утро ѣздили съ хозяиномъ въ казенную полату, гдѣ сдалъ я привезенныя съ собою рекрутскія деньги и, противъ всякаго ожиданія, свидѣлся съ возвратившимися уже изъ Москвы зятемъ моимъ г. Шишковымъ, и къ удовольствію, узналъ от него, что родные мои доѣхали и находятся въ Москвѣ благополучно. Какъ случилось сіе въ понедѣльникъ, который былъ тогда почтовымъ днемъ, то не разсудили мы въ сей день ѣхать къ намѣстнику, дабы не помѣшать ему заниматься дѣлами, но, пробывъ все утро въ казенной полатѣ, поѣхали обѣдать домой, гдѣ нашли превеликое собраніе съѣхавшихся къ нему гостей, частью мнѣ знакомыхъ, частью такихъ, которыхъ я впервые еще видѣлъ. Со всѣми сими имѣлъ я тутъ случай познакомиться. И какъ они всѣ, видя уваженіе, оказываемое мнѣ хозяевами, ко мнѣ благопріятствовали, то заговорилъ я всѣхъ разными своими разсказами и заставилъ всѣхъ, разиня ротъ, себя слушать, и весь сей день было мнѣ не скучно, а довольно весело.
На утріе, одѣвшись какъ надобно, поѣхали мы съ Петромъ Николаевичемъ ранёхонько къ намѣстнику. Но намъ сказали, что онъ болѣнъ, принималъ слабительное и никого въ тотъ день къ себѣ не допускаетъ. Итакъ, уборы и ѣзда наша была тщетная. Мы принуждены были ѣхать назадъ и раздѣлились: г. Юшковъ поѣхалъ въ казенную полату къ своей должности, а я въ ряды для покупанія себѣ нѣкоторыхъ надобностей, а оттуда проѣхалъ также въ казенную полату, въ которой въ сей день Варсобинъ мой сдавалъ привезенныя нами съ собою рекрутскія деньги. Тамъ увидѣлъ меня г. Верещагинъ и убѣдилъ просьбою, чтобъ я пріѣхалъ къ нему обѣдать. Обѣщавъ сіе исполнить и соскучивъ быть безъ всякаго дѣла въ казенной полатѣ поѣхалъ я на свою квартеру и переодѣлся. Тутъ пришелъ ко мнѣ г. Покровскій, и мы съ нимъ много кой-о-чемъ поговорили. Когда же настало время обѣдать, то поѣхалъ я къ Верещагину, жившему тогда уже неподалеку от казенной полаты, въ собственномъ своемъ домѣ, который послѣ былъ губернаторскимъ. И будучи тогда губернскимъ прокуроромъ, игравшимъ великую ролю между тульскими чиновниками, я не могъ довольно надивиться величинѣ и убранству сего дома и пышному тогда житью сего прежде бывшаго бѣдняка, моего подкомандующаго и разбогатѣвшаго чрезъ свои происки, хитрости и проворство, и доволенъ очень былъ продолжаемою его къ себѣ ласкою и благопріятствомъ. У него въ сей день обѣдало нѣсколько и другихъ тульскихъ чиновниковъ и было довольно разговоровъ. Послѣ обѣда же съѣздилъ я къ знакомцу своему и прежнему хозяину Пастухову; повидался съ нимъ; пораспросилъ у него о тульскихъ происшествіяхъ; повеселился бывшими у него и меня прельстившими органами; и не нашедъ никого, по возвращеніи на свою квартеру, дома, раздѣлся и препроводилъ весь вечеръ въ писаніи кое-какихъ нужныхъ по должности моей бумагъ.
Наконецъ, 21 числа удалось намъ видѣть намѣстника. Мы поѣхали по-утру опять съ г. Юшковымъ сперва въ казенную полату, а оттуда вмѣстѣ съ присоединившимися къ намъ г. Веницеевымъ въ домъ къ намѣстнику, котораго я въ сей день имѣлъ удовольствіе впервыя еще видѣть. Онъ показался мнѣ очень разумнымъ, степеннымъ, тихимъ и от всякаго непомѣрнаго высокомѣрія и гордости удаленнымъ и скромнымъ, почтенным вельможею. Словомъ, во всемъ характерѣ его находилъ я нѣчто неизобразимое такое, что съ первой минуты вперило въ меня къ нему любовь и искренне почтеніе. Сколько казалось, то былъ онъ уже предваренъ обо мнѣ съ хорошей стороны г. Юшковымъ по особенной его ко мнѣ любви и дружбѣ, ибо обошелся со мною весьма благопріятно, и лучше нежели я думалъ и ожидалъ. Онъ распрашивалъ меня, но излегка, кое-что о волости, и какъ г. Веницеевъ, мѣшающійся не въ свое дѣло, спросилъ его, наконецъ, кому онъ прикажетъ препоручить отдачу въ наемъ и приближающуюся переоброчку нашихъ волостныхъ земель, то удивилъ онъ всѣхъ чрезвычайно, препоручивъ сіе дѣло одному мнѣ и ни кому другому, и сказавъ притомъ, что онъ надѣется безсомнѣнно, что я исправлю сіе дѣло такъ, какъ надобно. Сіе удостовѣрило меня, что былъ онъ обо мнѣ хорошаго мнѣнія, а можетъ быть и изъ разговоровъ со мною позамѣтилъ онъ во мнѣ человѣка надежнаго, и такого, на кого ему смѣло положиться въ семъ дѣлѣ было можно. Пробывши у него нѣсколько минутъ и полюбовавшись потомъ имъ, смотря какъ онъ принималъ от многихъ и разныхъ просителей просьбы, и на всѣ давалъ скорыя и умныя резолюціи, поѣхали всѣ мы обратно въ казенную полату и, проваландавшись въ оной нѣсколько часовъ и возвращаясь домой, заѣхали на часокъ къ г. Свѣчину, бывшему тогда предсѣдателемъ гражданской полаты. И какъ застали мы его за обѣдомъ, то не отпустилъ онъ насъ от себя безъ обѣда.
Посидѣвъ у него послѣ обѣда нѣсколько, возвратились мы домой и все достальное время сего дня и вечеръ провели дома въ разныхъ и пріятныхъ разговорахъ, а особливо съ умною и любопытною хозяйкою, немогшею со мною довольно обо всемъ наговориться, и которая, будучи не очень здорова, просила меня себя поэлектризовать на машинѣ, у нихъ имѣющейся, что я охотно и сдѣлалъ.