Какъ кромѣ вышеписаннаго, не было во мнѣ никакой болѣе надобности, и мнѣ въ Тулѣ долѣе жить было не за чѣмъ, то, распрощавшись съ вечера съ своими хозяевами, съ утра въ послѣдующій день пустился я въ обратный путь и успѣлъ въ тотъ же еще день, и довольно рано, возвратиться въ свое мѣсто и нашелъ всѣхъ своихъ домашнихъ здоровыми и благополучными.
На утріе стали мы вмѣстѣ съ ними дожидаться возвращенія изъ Москвы нашихъ дорожныхъ, которые въ сей день ввечеру, совершивъ свое путешествіе благополучно, и пріѣхали. Они привезли съ собою покупокъ и вещей многое множество, всякихъ, какъ по свадебнымъ дѣламъ, такъ и собственно для меня, и мы весь вечеръ проговорили о ихъ ѣздѣ и московскомъ пребываніи. Причемъ я не могъ, безъ крайняго прискорбія духа, слышать о разныхъ проказахъ и шалостяхъ, дѣланныхъ тамъ зятемъ моимъ Шишковымъ, котораго въ характерѣ, часъ-отъ-часу болѣе открывалось дурнаго и для насъ непріятнаго, и побуждало насъ прозвать его «господиномъ Шумилой».
Весь послѣдующій за симъ день, бывшій навечеріемъ праздника Рождества Христова, провели мы въ разбираніи и пересматриваніи разныхъ вещей, привезенныхъ изъ Москвы, и коими вся зала была у насъ загромощена. Къ намъ привезли также новую карету, а ко мнѣ сынъ мой привезъ опять нѣсколько новыхъ книгъ и ландкартовъ. Во время сего пересматриванія подъѣхалъ къ намъ и нашъ женихъ, пріѣхавшій изъ Тулы въ свой домъ, дабы вмѣстѣ съ нами препроводить праздникъ и святки.
Но сей былъ для насъ въ сей годъ далеко не таковъ веселъ, какъ въ прежніе годы. Мы, побывавъ по-утру въ церкви, провели его почти въ уединеніи, и у насъ, кромѣ обоихъ моихъ зятьевъ, настоящаго и нареченнаго, никого гостей не было, почему и занимался я наиболѣе разсматриваніемъ новыхъ привезенныхъ съ Москвы книгъ, а особливо твореній славнаго Галлеса, состоящихъ въ нѣсколькихъ томахъ и содержащихъ въ себѣ превеликое множество разныхъ любопытныхъ вещей.
Въ послѣдующій и второй день нашихъ святокъ пріѣзжалъ къ намъ обѣдать г. Хомяковъ. А потомъ ѣздили мы къ нашему городничему и, посидѣвъ у него, заѣзжали къ моей дочери Елизаветѣ и посидѣли у ней. Что-жъ касается до ея мужа, а моего зятика «Бурлылы» или«Шумилы», то сей рыскалъпо всему городу, и надѣлавъ пакостей въ Москвѣ, самъ же еще на всѣхъ на насъ что-то дулся и производилъ глупости, что меня очень смущало и оскорбляло душевно, и я страшился, чтобъ не вышло изо всего того какихъ-нибудь непріятныхъ послѣдствій.
Съ наступленіемъ третьяго дня нашихъ святокъ, начались у насъ въ домѣ свадебныя хлопоты и обыкновенно бываемыя предъ свадьбою разныя работы. Всѣ наши комнаты превратились въ швальни, и рукъ около сорока занимались разными крояньями и шитьями. Между тѣмъ, производимы были въ разныя мѣста отправленія людей съ письмами и посылками. У насъ, кромѣ одного пріѣзжавшаго къ намъ городничаго и «Бурлылы», моего зятика, ни кого иныхъ изъ гостей не было, и я весь сей день провелъ въ хлопотахъ разныхъ. Въ такихъ же заботахъ, хлопотахъ и суетахъ провели мы и весь четвертый день нашихъ святокъ. Хлопоты сіи тѣмъ болѣе умножались, чѣмъ ближе приближалось время, назначаемое къ свадьбѣ. Въ этотъ день поѣхалъ от насъ и нареченный зять мой домой, для заниманія себя такими же пріуготовленіями и хлопотами; а я, по отъѣздѣ его, занялся счетами и пересчетами съ людьми, пріѣхавшими ко мнѣ изъ Тамбовской деревни съ запасомъ и разною столовою провизіею.
Такимъ же образомъ провели мы въ безчисленныхъ хлопотахъ и всѣ достальные дни сего года. Къ вящшему умноженію оныхъ, случилось такъ, что въ самые сіи дни надлежало мнѣ переоброчивать и волостныя мельницы, и я принужденъ былъ цѣлый день хлопотать со множествомъ съѣхавшагося народа, и былъ радъ только тому, что не было никого въ томъ числѣ изъ благородныхъ. Дѣло сіе производилъ по всей строгой справедливости и безъ малѣйшаго пристрастія, и чрезъ то доставилъ казнѣ значительное умноженіе съ сей стороны дохода, чего-бъ никакъ не было, еслибъ вмѣшались въ сіе дѣло мои начальники.
Наконецъ, при умножающихся отъ-часу болѣе хлопотахъ, насталъ и послѣдній день 1793 года. Всѣ поспѣшали въ оный, колико можно, шитьемъ и работами, и однихъ портныхъ, кромѣ женщинъ, работало уже нѣсколько человѣкъ, и всѣ комнаты наполнены были народомъ. Къ намъ въ сей день пріѣхалъ опять нашъ женихъ, дабы вмѣстѣ съ нами начать новый годъ. Но какъ, кромѣ его, съѣхалось къ намъ къ вечеру и еще нѣсколько гостей, то и провели мы вечеръ сей въ разныхъ святочныхъ играхъ и невинныхъ увеселеніяхъ и кончили оный ужиномъ, многолюднымъ и веселымъ.
Такимъ образомъ кончили мы сей годъ благополучно, и я въ теченіи онаго воспользовался многими и особливыми милостями и щедротами моего Творца и Господа. Какъ я, такъ и все мое семейство было здорово и жили въ благоденствіи. Всѣ мы были цѣлы. Самое состояніе наше ни какой разстройкѣ не подвергалось. Всемогущему угодно было и большой моей незамужней дочери сыскать партію, и неисповѣдимыми своими о благѣ моего семейства промыслами устроить все такъ, что дѣло сіе приходило уже къ своему окончанію. Сей случай и приготовленіе къ свадьбѣ, вмѣстѣ съ заготовленіемъ приданаго, хотя намъ и много стоило, однако, по милости Божеской, исправился я такъ, что на все сіе принужденъ былъ не болѣе употребить, какъ 280 рублей, сверхъ обыкновенныхъ моихъ годовыхъ приходовъ, которыхъ количество простиралось около сего времени до 5,300 рублей, но съ удовольствіемъ скажу, все законныхъ, правыхъ и некраденныхъ. Словомъ, за всё-и-всё обязанъ я былъ благодарностію къ моему Богу, которую и чувствовалъ я наиживѣйшимъ образомъ. Самое время сего года препровождено мною довольно весело, и я имѣлъ очень мало огорченій и печалей, а напротпвъ того, разныхъ удовольствій и пріятныхъ минутъ превеликое множество. По случаю смерти намѣстника и отлученія директора, освобожденъ я былъ въ сей годъ от непріятностей и досадъ, причиняемыхъ клеветами и бездѣльничествами, людьми, завидующими мнѣ и нехарактерными, но проводилъ время спокойно, такъ что сей годъ можно было почти почесть спокойнѣйшимъ изъ всѣхъ прежнихъ пребыванія моего въ Богородицкѣ. Не завелъ я и въ сей годъ ни съ кѣмъ ссоры и вражды, но со всѣми жилъ мирно и ладно, всѣми былъ любимъ и почитаемъ. Люди меня не бранили, а хвалили и повсюду отзывались обо мнѣ не дурно, а съ хорошей стороны; а могу сказать, что и всѣ подчиненные мнѣ и сами крестьяне были мною довольны и на меня не жаловались. Имя мое было не только во всей Тульской губерніи извѣстно, но и въ самыхъ столицахъ, а особливо въ Петербургѣ дѣлалось отъ- часу болѣе извѣстнѣйшимъ. Обстоятельство, что я началъ писать о электрицизмѣ, прославило опять и еще болѣе прежняго оное. Въ искусствѣ семъ успѣвалъ я отъ-часу болѣе и великое множество людей, и не только простыхъ, но и благородныхъ фамилій, воспользовались моею машиною и моими притомъ не интересными, а единственно дружелюбными услугами имъ. Всѣмъ и всѣмъ старался я съ особливою охотою помогать, сколько дозволяли мнѣ мои знанія и способности, и от многихъ заслуживалъ истинную благодарность въ награду за мои объ нихъ попеченія. Переписка съ Экономическимъ Обществомъ хотя и причиняла мнѣ иногда смѣшныя негодованія и досады небольшія, но доставляла и пріятныя минуты и обращалась мнѣ отнюдь не во вредъ, а въ пользу. Съ типографщиками вышла у меня новая и неожиданная конекція, по случаю снятія на откупъ университетской типографіи знакомцемъ моимъ Ридигеромъ, и я получилъ надежду къ изданію въ печати нѣкоторыхъ своихъ сочиненіи и переводовъ и учинилъ тому небольшое начало. Но послѣдствія не соотвѣтствовали моему ожиданію и желанію, какъ о томъ упомяну впредь въ своемъ мѣстѣ. Кромѣ того, не родясь стихотворцемъ и не будучи во весь мой вѣкъ до сего онымъ, сдѣлался я въ сей годъ подражателемъ оныхъ и сочинилъ кое-какіе стишки и пѣсни въ честь натуры и нравственности, хотя самыми простыми и бѣлыми стихами, и пользовался тмою минутъ пріятныхъ при сочиненіи и переписываніи оныхъ. Далѣе упражнялся я и въ сей годъ по-прежнему во все продолженіе онаго въ литературѣ, прочелъ великое множество разныхъ книгъ, перевелъ изъ нихъ нѣсколько и сочинилъ кое-какія бездѣлки и мелочныя піэсы. Въ самыхъ любопытныхъ занятіяхъ, относящихся до разныхъ искусствъ и художествъ, не было недостатка, и библіотека моя увеличилась въ сей годъ множествомъ книгъ новыхъ. Словомъ, со всѣхъ сторонъ и все шло хорошо, и ничего почти дурнаго не было. Самый живущій у насъ малютка, внукъ мой, сынъ старшей моей дочери, хоть нѣсколько разъ собирался умирать, но остался въ- живыхъ, и сколько-нибудь пооправился, и около сего времени начиналъ ходить. Одинъ только отецъ его, а мой зять, нѣкоторыми дурными своими, от вѣтренности и баскости, поведеніями, подавалъ намъ временно поводъ къ тайнымъ огорченіямъ и на себя неудовольствіямъ; но и съ тѣмъ кое-какъ находилъ я способы ладить и сокращать его сколько-нибудь въ его непомѣрностяхъ.
Что касается до моего сына, то онъ много въ сей годъ путешествовалъ, и я отъ-часу становился имъ довольнѣе. Самое слабое здоровье его, какъ казалось хотя немного, но сколько-нибудь поправилось и насъ переставало страшить и отчаиваться въ продолженіи его жизни; и за все сіе приносилъ я безконечному Творцу и Подателю всѣхъ благъ сердечныя благодаренія. Но симъ и окончу я сіе письмо, и вкупѣ сіе 28 собраніе оныхъ, сказавъ вамъ, что я есмь вашъ, и прочее.
(Ноября 28 дня 1818 года, въ Дворениновѣ).
Конецъ XXVIII части.
Кончена ноября 28 дня 1813 года.
ЧАСТЬ XXIX.
Въ Дворениновѣ. Начата 1813 г. декабря 6 дня, кончена 1816 г. октября 3 числа.
Продолженіе исторіи пребыванія моего въ Богородицкѣ
Письмо 291.
Любезный пріятель! Приступая къ описанію происшествій, случившихся со мною въ теченіи 1794 года, въ который продолжался 56-й годъ моей жизни, скажу вамъ сперва вообще объ ономъ, что оной преисполненъ былъ для меня многими удовольствіями и въ семъ отношеніи почти наипріятнѣйшій изъ всѣхъ прежнихъ лѣтъ, въ Богородицкѣ препровожденныхъ; но за то