хъ матеріяхъ разговорамъ, которые часъ-отъ-часу болѣе открывали мнѣ прекрасный характеръ сего нашего вельможи и заставливали почитать его искренно. Скоро дошелъ разговоръ и объ его нѣмецкихъ книгахъ. И какъ нѣкоторыя изъ нихъ не были мнѣ знакомы, то при отъѣздѣ снабдилъ онъ и меня своими, для прочтенія, и мы разстались съ нимъ какъ добрые уже друзья.
Какъ другихъ дѣлъ за мною въ Тулѣ не было, то не сталъ я долѣе въ оной медлить, но на другой же день къ вечеру возвратился я въ Богородицкъ и поспѣлъ къ крестинамъ новорожденнаго внука своего, бывшимъ на другой день и отправленнымъ съ обыкновенными церемоніями. А отпраздновавши сей праздникъ, принялись мы за укладываніе въ сундуки приданаго и ближайшія приготовленія къ свадьбѣ. Посреди самыхъ сихъ сборовъ и хлопотъ огорчены мы были несказанно смертью новорожденнаго моего внука Павла, случившеюся чрезъ день послѣ крестинъ. Мальчишку сего намъ и жалко было, и нѣтъ; но мы паче радовались тому, что Богъ прибралъ его къ себѣ. Причина тому была одно странное обствоятельство и происшествіе, рѣдкое и достойное замѣчанія. Какъ мы всѣ за нѣсколько дней до того были въ Головнинѣ у новонареченныхъ родныхъ нашихъ, и съ нами вмѣстѣ была и дочь моя, мать сего ребенка, бывшая тогда почти уже на сносяхъ, то случилось ей увидѣть тамъ родную тетку обоихъ братьевъ Воронцовых, пожилую дѣвушку или паче уже старушку, имѣвшею несчастье родиться съ разорванною верхнею губою, почти въ самой серединѣ, и такъ, что въ язвину сію видны были у нея верхнія ея зубы; сіе несчастье дѣлало ее не только безобразною, но даже для невидавшихъ ее иногда страшною. Дочь моя, увидавши ее нечаянно, вздрогнула и поиспугалась. Но тогда тѣмъ и кончилось. Но какъ всѣ мы удивились, когда вдругъ увидѣли и у новорожденнаго ея мальчика верхнюю губу, и точно въ томъ же мѣстѣ и также разорванную, какъ видѣла она у старухи. Сіе всѣмъ намъ подтвердило ту истину, что воображеніе матери дѣйствуетъ и на ребенка, находящагося въ ея утробѣ. И какъ оной ежели бы остался живъ и выросъ, былъ бы сущимъ уродомъ и страшилищемъ, то и рады мы были тому, что Провидѣніе насъ от него освободило.
Непосредственно за симъ и наступилъ, наконецъ, тотъ день, въ который повезли мы нашу невѣсту въ селеніе жениха, и съ нею вмѣстѣ все приданое. Для достопамятности опишу я всѣ притомъ бывшія происшествія въ подробности. Кортежъ нашъ былъ превеликій, поѣхало 3 кареты, 1 возок, 7 кибиток и еще 7 повозок, а всего 16 екипажей. Въ первой каретѣ ѣхало насъ четверо; я, племянница моя Надежда Андреевна, Павелъ мой сынъ, и невѣста; въ другой: матушка Марья Аврамовна, тетка Матрена Васильевна, Любовь Андреевна и моя жена; въ третьей каретѣ: зять мой Петръ Гарасимовичъ Шишковъ, дочери мои: Ольга и Екатерина, и дѣвка; въ кибиткахъ женщины и дѣвки и сундуки. Лошадей всѣхъ было слишкомъ 56; словомъ, обозъ превеликой. Мы поѣхали изъ Богородицка 14 числа генваря, позавтракавъ въ 10 часовъ; и хотя дорога была вся очень тяжела и занесена мятелью, однако, мы пріѣхали еще очень рано. Квартера для насъ отведена была въ домѣ отсутственнаго старшаго ихъ брата Николая Ивановича и домъ очень покойной. Женихъ, братъ его Михайлъ Ивановичъ, и зять ихъ Николай Сергѣевичъ Ждановъ, насъ уже тутъ дожидались и встрѣтивъ начали тотчасъ угощать чаемъ и конфектами; послѣ чего условившись объ отпускѣ въ тотъ же день приданова, пошли домой, а мы начали приготовлять все нужное къ сему отправленію. Ввечеру, часу въ осьмомъ, отпустили мы свое приданое обыкновенною процессіею: въ одной каретѣ ѣхалъ человѣкъ съ образомъ и женщина съ ключами, въ другой—везли постели тамъ—на дрогахъ сундуки, а въ прочихъ, ѣхавшихъ за ними повозкахъ, прочее приданое. Дорога, вся по короткости своей, освѣщена была горящими плошками и все происходило, какъ говорится въ пословицѣ, «чинъ чиномѣ». Но по низкости дома было не мало имъ хлопотъ при устанавливаніи кровати, но какъ-нибудь сладили; послѣ чего пріѣхали они къ намъ угощать насъ, на квартерѣ нашей, ужиномъ.
Въ наставшій за симъ 15 день генваря, случившійся тогда въ воскресенье, ѣздили мы въ тамошнюю сельскую церковь къ обѣдни и видѣлись со всѣми вновь нареченными нашими родными, а вечеръ сего дня и рѣшилъ судьбу дочери моей Настасьи и мы выдали ее въ замужство. Погода случилась весь день холодная и очень вѣтреная, что и помѣшало иллюминовать церковь, ибо и самыя смоляныя бочки съ нуждою горѣли. Вѣнчаніе произведено было въ ихъ прежней деревенской церкви привезеннымъ нами съ собою другомъ нашимъ отцемъ Ѳедотомъ въ сотовариществѣ съ богородицкимъ дьякономъ, и вся церемонія производилась по обыкновенному въ такихъ случаяхъ порядку. По обвѣнчаніи, отвезли по обыкновенію невѣсту въ домъ жениха и посадили за столъ церемоніальный. Отцами посажеными были съ нашей стороны: зять мой Петръ Гарасимовичъ Шишковъ, а съ ихъ—Михайло Ивановичъ; а матери посаженыя были съ нашей стороны: тетка Матрена Васильевна, а съ ихъ—сестра женихова, Катерина Ивановна Жданова. Провожатыми у невѣсты были матушка Марья Аврамовна и сынъ мой Павелъ, а съ ихъ: Николай Сергѣевичъ Ждановъ. Всѣ прочія наши барышни ѣздили къ церкви смотрѣть вѣнчаніе; мы же съ женою оставались дома и занимались читаніемъ привезенныхъ въ сей день ко мнѣ газетъ; наконецъ, возвратились и всѣ ѣздившія въ домъ къ жениху также къ намъ, и мы кончили сей день благополучно.
По-утру, въ слѣдующій день, пріѣхали къ намъ молодые и звали насъ къ себѣ обѣдать. Итакъ, былъ въ сей день такъ называемый княжой пиръ, и мы весь день и вечеръ препроводили у молодыхъ въ домѣ. Обѣдъ былъ довольный, угощеніе изобильное и, кромѣ одной только тѣсноты дома, все порядочно и хорошо; а ввечеру мы, сколько можно было, и потанцовали.
На утріе давалъ намъ столъ братъ жениховъ Михайла Ивановичъ и по тѣснотѣ своего жилища въ самомъ томъ домѣ старшаго брата своего, въ которомъ мы квартировали. И какъ тутъ для всѣхъ довольно было простора, то обѣдали мы тутъ и ужинали и провели весь вечеръ и день очень весело въ безпрерывныхъ увеселеніяхъ и танцахъ; одинъ только зять мой Шишковъ съ сыномъ от насъ, для недосуговъ, уѣхали въ Богородицкъ. Вслѣдъ за ними хотѣли-было и мы на другой день ѣхать, но молодые наши, пріѣхавъ къ намъ, упросили насъ подарить ихъ еще однимъ днемъ, и переѣхавши уже совсѣмъ къ нимъ въ домъ, провести весь этотъ день вмѣстѣ съ ними. Итакъ, пропраздновали мы еще день въ Головнинѣ и, спознакомившись уже со всѣми короче, провели сей день въ танцахъ, въ шуткахъ, играхъ и другихъ увеселеніяхъ отмѣнно весело. Но за то, въ наступившее послѣ сего 19 число генваря, мы не стали уже медлить долѣе, но, позавтракавъ по-утру и оставивъ у молодыхъ младшую нашу дочь Катерину, поехали всѣ домой и на дорогѣ претерпѣли- было великое несчастіе. Кучеру самой той кареты, въ которой ѣхалъ я съ Надеждою Андреевною и своимъ Павломъ, случилось какъ-то, ѣдучи совсѣмъ по плоскому мѣсту, взъѣхать однимъ колесомъ на конецъ высокой и снѣгомъ занесенной межи, отчего карета наша совсѣмъ упала на бокъ, перестращала насъ на смерть и тѣмъ паче, что лошади тащили ее симъ образомъ упавшую сажень десять, покуда успѣли ихъ остановить. Но, по особливому счастью, ни съ кѣмъ изъ насъ никакого вреда не случилось и мы отдѣлались от сей бѣды однимъ только страхомъ и перебитыми въ каретѣ боковыми стеклами.
Возвратясь къ себѣ въ домъ, начали мы тотчасъ дѣлать приготовленія къ такъ называемому отзывному у себя пиру. Для онаго назначено было у насъ 22 число сего мѣсяца и къ сему дню съѣхалось къ намъ множество гостей. Сперва пріѣхали къ намъ наши молодые, которымъ были мы очень рады, а наканунѣ помянутаго пира пріѣхали наши родные Кислинскіе вмѣстѣ съ Александрою Андревною Крюковою, а вслѣдъ за ними -Воронцовы и г. Ждановъ. А какъ на самый день пира приглашены были и всѣ наши знакомые городскіе, то и набралось такое множество народа, что мы съ нуждою могли помѣстить всѣхъ ихъ въ нашемъ довольно просторномъ залѣ, и былъ у насъ, какъ говорится въ пословицѣ, пиръ во весь міръ. И какъ гремѣла въ продолженіи онаго и музыка, то и проведенъ былъ сей день въ безпрерывныхъ танцахъ и разнаго рода увеселеніяхъ очень весело; а такимъ же образомъ провели мы съ удовольствіемъ и послѣдующій за симъ день. Всѣ гости опять у насъ обѣдали и ужинали, и весь вечеръ провели у зятя моего Шишкова въ домѣ. И не прежде всѣ гости разъѣхались, какъ позавтракавъ у насъ и на третій день, въ которой, между прочими поѣхали от насъ и наши родные Травины къ моей дочери, а симъ всѣ сіи праздники, занимавшіе насъ многіе дни сряду, и кончились.
Оставшись, одни, принялись-было мы съ сыномъ моимъ за прежнія и обыкновенныя наши упражненія, но пріѣздъ многихъ гостей къ зятю моему Шишкову изъ его родныхъ и знакомыхъ насъ до того не допустили, ибо мы должны были не только участвовать въ его пиршествахъ, но и сами угощать у себя оныхъ, и особливо родственницу его княгиню Кропоткину, небывавшую у нихъ болѣе двухъ лѣтъ. Какъ между тѣмъ возвратились и новыя наши родные изъ Ефремовскаго уѣзда, куда они от насъ къ своимъ роднымъ ѣздили, и всѣ у насъ въ городѣ еще болѣе сутокъ провели, то праздники и угощенія продолжались у насъ ежедневно по самой почти конецъ генваря мѣсяца; причемъ все происходило хорошо и порядочно, кромѣ одного обстоятельства, наведшаго на насъ 26 числа великое недоумѣніе и заставившаго меня съ сыномъ моимъ обо многомъ думать.
Помянутое обстоятельство было вотъ какое. Гости, пріѣхавшіе, какъ выше упомянуто, къ моему зятю и бывшіе потомъ у меня, привезли къ намъ такія вѣсти, которыя въ состояніи были смутить насъ всѣхъ до чрезвычайности; они сказывали намъ, что имъ недавно случилось видѣть прежняго моего командира г. Юницкаг о и что онъ имъ сказывалъ, что пишутъ къ нему изъ Петербурга, что волости наши поручены от императрицы въ особое управленіе нѣкакому генералъ — маіору Александру Ивановичу Кошелеву, съ тѣмъ, чтобъ ему и жить самому въ Богородицкѣ. Легко можно заключить, что извѣстіе сіе поразило насъ какъ громовою стрѣлою; и какъ послѣднее обстоятельство приносило съ собою послѣдствіе, что мнѣ едва ли можно будетъ остаться уже въ Богородицкѣ; и едва ли непринуждено будетъ заблаговременно помышлять о переселеніи во-свояси и въ уединенное свое Дворениново, то натурально всѣ мы, а особливо я съ сыномъ моимъ весьма симъ извѣстіемъ смутились, и тѣмъ паче, что оное было хотя еще не совсѣмъ достовѣрнымъ, но казалось намъ не совсѣмъ невѣроятнымъ, а особливо потому, что въ бытность мою въ Тулѣ узналъ я, что намѣстникъ, при отъѣздѣ своемъ изъ Петербурга, не имѣлъ от императрицы никакихъ препорученій, относящихся до нашихъ волостей, по примѣру прежняго намѣстника г. Кречетникова, а потому не отваживался самъ собою входитъ ни въ какія наши внутреннія волостныя дѣла и распоряженія, а оставлялъ ихъ до поры и времени на прежней ногѣ, то есть въ распоряженіяхъ экономіи директоровъ и ожидалъ прибытія къ намъ новаго, опредѣленнаго на мѣсто г. Юницкаго, вышедшаго въ отставку; но кто бы онъ собственно былъ, о томъ никто еще тогда въ Тулѣ не зналъ и не вѣдалъ.