всѣ живы, здоровы и благополучны, что все у нихъ тамъ было хорошо и въ порядкѣ, кромѣ только того, что от безмозглаго поляка вышли опять на меня новыя клеветы, совсѣмъ несообразныя съ разумомъ, но что онѣ презрѣны; что касается до моей отсрочки, то г. Давыдовъ и слова не сказалъ и дозволилъ мнѣ столько пробыть, сколько требовать будутъ необходимо обстоятельства дѣла, а только бы я безъ дѣла не заживался.
Всѣмъ симъ былъ я очень и доволенъ, а вскорѣ и натаскали ко мнѣ всего множество; но для меня всего пріятнѣе, были присланные экземпляры «Экономическаго Магазина», о которомъ, разсказывая нашимъ судьямъ, я успѣлъ уже такъ ихъ разохотить оный видѣть, что они вожделѣли уже получить себѣ сіи книги, которыми предварительно и обѣщалъ уже я имъ услужить. Но тогда уже нѣсколько и тужилъ, что обѣщалъ ихъ барону; но какъ обѣщаніе было уже сдѣлано, къ тому-жъ, и не грѣхъ было услужить ему за его хлѣб-соль и ласку симъ ничего мнѣ не стоившимъ подаркомъ, то, отобравъ одинъ экземпляръ, въ тотъ же часъ къ нему съ нимъ и поѣхалъ.
Баронъ принялъ меня ласково и подаркомъ моимъ былъ чрезвычайно доволенъ. Впрочемъ, примѣтно было, что онъ стыдился и совѣстился предо мною по поводу мытарства или, прямѣе сказать, плутовства своего, дѣлаемаго имъ, противъ всей справедливости, въ пользу Пашкова. Онъ началъ тотчасъ говорить о нашемъ дѣлѣ и стараться всячески прикрывать свою неправду кой-какими, но только слабыми резонами, что мнѣ не трудно было всѣ ихъ разрушать, и я напрямки ему ихъ оспаривать, хотя дѣлалъ сіе такъ, чтобъ онъ не могъ за то на меня разсердиться. Посидѣвъ у него и поговоривъ съ нимъ помянутымъ образомъ, поѣхалъ я от него къ городничему, который былъ въ сіе время уже очень болѣнъ, а вслѣдъ за мною, пріѣхалъ навѣщать его и баронъ нашъ, любившій сего добраго человѣка очень, а посидѣвъ у него, увезъ меня съ собою къ себѣ обѣдать. Между тѣмъ, пріѣхали къ нему и всѣ тамошніе обер-моты: Жихаревъ, Рахмановъ, Ивановъ и другіе, неспавшіе всю ту ночь напролетъ и проигравшіе болѣе двухъ тысячъ рублей одному попавшемуся въ ихъ когти дурачку и шутнику, нѣкакому господину Извольскому. У нихъ сдѣланъ былъ заговоръ, чтобъ сего пріѣзжаго изъ уѣзда простачка завести въ игру и объиграть какъ липку, но какъ-то имъ не удалось, а проигрались сами. Итакъ, и сей день препровожденъ былъ весь у нихъ въ игрѣ и за картами; но я, не дождавшись конца ихъ игры, уѣхалъ опять къ бѣдному нашему больному другу и, возвратясь от него на квартиру, засѣлъ читать свои гамбургскія газеты которыхъ прислали ко мнѣ домашніе мои цѣлую кипку изъ Богородицка.
Въ наставшій за симъ день ѣздилъ я, по обыкновенію, въ кантору. Судьи въ ней были всѣ и трактовали еще о нашемъ дѣлѣ и что-то положили. Секретарь вышедши изъ судейской, далъ мнѣ обѣщаніе, что онъ въ самый этотъ же день начнетъ писать опредѣленіе и кончитъ все чрезъ недѣлю и насъ отпуститъ. Не могу изобразить, какъ обрадовалъ онъ меня симъ своимъ обѣщаніемъ, ибо мнѣ тогдашняя козловская жизнь уже гораздо скучать начинала. Я зазвалъ его опять къ, себѣ на водку и постарался поугостить его, какъ можно лучше. А послѣ обѣда, ѣздилъ я опять къ больному, которому становилось отъ-часу хуже, и онъ находился почти при самой смерти; былъ тамъ же и баронъ, и мы пробыли у него до самаго вечера, а сей, возвратясь домой, препроводилъ я весь въ своемъ писаніи. Между тѣмъ, въ городѣ и въ сей день продолжалась ужасная игра, и Рахмановъ проигралъ цѣлыя четыре тысячи, а мнимый ихъ дуракъ выигралъ. Они хотѣли выиграть у него 10 рублей, а онъ и проучилъ самихъ ихъ такъ, что они почти не опомнились.
Въ слѣдующій день на-силу-на-силу кончили судьи всѣ свои голоса и начали писать опредѣленіе. И какъ они обѣщали отпустить насъ чрезъ недѣлю, то сіе удвоило мою радость, и я уже съ охотою билъ табалу, пріѣзжая въ этотъ день въ кантору, откуда поѣхалъ я къ барону и у него обѣдалъ, а тамъ ѣздилъ къ городничему, которому въ сей день немного полегчѣло. Тутъ познакомился я съ штабъ-лѣкаремъ тамбовскимъ Виквитомъ, за которымъ нарочно на почтовыхъ для городничаго посылали, былъ тутъ же и нѣкто г. Голофѣевъ, славный силачъ и забіяка, устрашавшій нѣкогда весь Ряжскій уѣздъ.
Наутріе, по причинѣ викторіальнаго праздника, былъ у насъ опять день гулящій. Я, видѣвши въ ночь подъ сіе число особливаго рода сонъ, предугадывалъ уже по оному, что этотъ день не пройдетъ безъ диковинки, а сіе, дѣйствительно, и совершилось.
По настаніи утра, переговоривъ кое-что съ протоколистомъ, приходившимъ ко мнѣ съ Кузьмичомъ моимъ, поѣхалъ я рыскать по городу съ поздравленіями и сперва къ живущему ближе всѣхъ ко мнѣ, директору г. Иванову. Сего нашелъ я уже натощак играющаго въ карты съ г. Извольскимъ. Поздравивъ его съ праздникомъ и пожелавъ имъ счастія, поѣхалъ я от него и за тѣмъ же къ г. Черневскому, а от него къ барону, -также идолопоклонничать. Тутъ огорчился я, увидѣвъ помянутаго штабъ-лѣкаря, увѣряющаго всѣхъ, что въ городничемъ нѣтъ никакой надежды, и что онъ вѣрно умретъ. Погоревавъ о семъ, ходили мы съ барономъ въ находившуюся подлѣ дома соборную церковь къ молебну, а оттуда зашли опять къ нему, а потомъ поѣхали съ нимъ вмѣстѣ обѣдать къ одному изъ землемѣровъ г. Селиванову, старичку очень доброму и всѣхъ насъ на пиръ къ себѣ приглашавшему.
Тутъ было намъ очень тѣсно; однако, обѣдъ былъ изрядной. Послѣ обѣда, сдѣлалась-было у директора съ Жихаревымъ ссора, вышли какія-то сплетни и ежели-бъ Жихаревъ не ушолъ, то дошло бы до чухи и драки. Баронъ съ господами уѣхалъ от насъ скоро; а послѣ него началась тотчасъ, опять игра карточная и мотовство. Но какъ мнѣ на глупости сіи смотрѣть было скучно, то вздумалъ я съѣздить лучше къ нашему бѣдному больному. Сего нашолъ я спящаго, и очень сладко, противъ обыкновенія. Сіе показалось мнѣ очень сумнительно, и я самъ себѣ въ мысляхъ сказалъ: «ахъ, уже не передъ, послѣднимъ ли концемъ онъ такимъ сладкимъ сномъ наслаждается?» А сіе и дѣйствительно такъ было: не успѣлъ я, возвратясь на квартиру свою, раздѣться и напиться чаю, какъ и прискакали уже ко мнѣ сказывать, что онъ кончилъ жизнь свою. Господи! какъ поразило меня сіе извѣстіе! Я любилъ сего добраго человѣка искренно и былъ увѣренъ въ его искренней любви ко мнѣ, почему и сожалѣлъ я объ немъ душевно; и не успѣлъ о кончинѣ его услышать, какъ велѣлъ запрягать поспѣшнѣе лошадь и самъ давай, давай скорѣе опять одѣваться и спѣшить ѣхать туда. Тамъ нашолъ я уже барона, запечатывающаго весь домъ и пожитки умершаго, а жену его — увезенную уже въ домъ къ барону. Я помогалъ ему прибирать и опечатывать все, что было получше, послѣ чего поѣхали мы съ нимъ къ нему, и нашли полонъ дворъ гостей. Посидѣвъ у него нѣсколько, ѣздилъ я еще разъ въ домъ къ умершему, для сдѣланія предварительныхъ приготовленій къ погребенію покойника, ибо труды и заботы о томъ приняли мы на себя оба съ барономъ, поелику никто его такъ много не любилъ, какъ мы оба, да и онъ насъ почиталъ наилучшими своими пріятелями. Окончивъ свое дѣло, возвратился я опять къ барону, у котораго и ужиналъ. А въ послѣдующій день званы мы были всѣ на обѣдъ къ пріѣзжимъ господамъ Марковымъ.
Итакъ, лишились мы любезнаго своего Ивана Христофоровича Добраса, а городъ Козловъ — своего добраго и такого городничаго, которымъ всѣ жители оного были очень довольны, и этотъ былъ уже другой городничій, котораго смерть у нихъ похитила. Онъ былъ человѣкъ еще не старый, но слабъ всегда своимъ здоровьемъ, и нрава и характера очень хорошаго и за то любимъ и почитаемъ былъ всѣми ему знакомыми.
Въ наступившій за симъ день, по-утру, хотѣлъ-было я съѣздить пораньше въ кантору, чтобы попросить секретаря о скорѣйшемъ писаніи опредѣленія. Но его тамъ не было. А между тѣмъ, прислалъ за мною баронъ, чтобъ вмѣстѣ съ нимъ съѣздить въ домъ покойника и достать деньги и все нужное, для обивки гроба, ибо ему не хотѣлось безъ меня ничего распечатывать и доставать. Итакъ, мы туда съ нимъ ѣздили и все нужное исполнили, а возвратясь оттуда въ домъ къ барону, отправили пріѣзжавшаго штабъ-лѣкаря тамбовскаго; а послѣ того всѣ гурьбой поѣхали обѣдать въ домъ землемѣра Новикова, къ господамъ Марковымъ, его шурьямъ. Сіи господа Марковы были люди весьма еще молодые и самые тѣ наши сосѣди по Богородицку, о которыхъ упоминалъ я прежде, говоря о частой ѣздѣ къ нимъ въ домъ командира моего, г. Давыдова, и у которыхъ было двѣ сестры въ дѣвкахъ, а третья замужемъ, за помянутымъ землемѣромъ Новиковымъ. Молодцамъ симъ, бывшимъ почти еще ребятишками, удалось-было какъ-то обалахтать меньшаго брата, зятя моего Шишкова, Александра Герасимовича, и преклонить его къ женитьбѣ на одной изъ незамужнихъ сестеръ своихъ. И какъ дѣло сіе было у нихъ совсѣмъ уже слажено, то пріѣзжали они тогда къ помянутой замужней сестрѣ своей, Аграфенѣ Васильевнѣ, боярынѣ очень умной, бойкой и по Козлову именитой и славной, вмѣстѣ съ женихомъ, для какихъ-то надобностей. Я не могъ тогда довольно надивиться, какъ допустилъ себя г. Шишковъ симъ ребятишкамъ, или паче бойкой ихъ сестрѣ, себя прельстить и довесть-было совсѣмъ до того, что онъ хотѣлъ на ней жениться, хотя невѣста сія совсѣмъ была ему не подъ стать. Но чего не можетъ сдѣлать молодость, и красота, и бойкость женщинъ! Но, по счастію, дѣло сіе какъ-то у нихъ послѣ расклеилось, и онъ впослѣдствіи времени женился на другой.
Но какъ бы то ни было, будучи у своего зятя въ Козловѣ, вздумалось имъ для барона, любившаго ихъ зятя, сдѣлать пиръ, а вмѣстѣ съ нимъ звать и насъ всѣхъ къ себѣ, или паче къ зятю своему, на обѣдъ, которымъ и угостилъ всѣхъ, какъ лучше требовать не можно; и мы просидѣли у нихъ до самаго вечера и были угощеніемъ ихъ очень довольны.
Между тѣмъ, несчастная и новая вдова чуть-было безъ насъ не умерла. Она была ужасно поражена смертію своего мужа, лежала въ домѣ барона почти безъ чувствъ и [одни] обмороки послѣдовали за другими и были величайшіе. Мы, возвратясь, старались ей помочь всѣмъ, чѣмъ было можно, а между тѣмъ, дѣлали свои распоряженія къ погребенію на другой день ея покойнаго мужа. Но какъ баронъ послѣ сего засѣлъ опять за свое любимое упражненіе, игранье въ карты, то я украдкой брызнулъ домой и тамъ, пописавшись, прилегъ отдохнуть и проспалъ весь вечеръ.