Что касается до моихъ литературныхъ упражненій въ сей періодъ времени, то состояли они болѣе въ писаніи. Я занимался отчасти продолженіемъ своихъ экономическихъ сочиненій для журнала, отчасти затѣваніемъ кой-какихъ новыхъ письменныхъ работъ, но изъ коихъ только двѣ получили въ сіе время свое порядочное основаніе. Первое состояло въ основаніи порядочныхъ историческихъ записок , относящихся до всего нашего отечества, для пользы и любопытства потомкамъ, и въ книгу сію, какъ въ магазинъ, собирать всѣ носившіяся въ народѣ молвы и слухи, извѣстія подлинныя и летающія сочиненія и стихи, которыми, впослѣдствіи времени, я наполнилъ нѣсколько книгъ, и кои отчасти продолжаются и по-нынѣ. А второе состояло въ пристальнѣйшемъ продолженіи описанія собственно моей жизни и всѣхъ бывшихъ со мною происшествій. Дѣло сіе начато было у меня уже очень давно, но все прерывалось и я окончить давно собирался. У меня написано было уже два тома, и я довелъ исторію свою уже до пребыванія моего въ Кенигсбергѣ, но какъ первая часть оной, во время пожара, у меня сгорѣла, а вторая часть была уже переплетена, то вздумалось мнѣ написать опять вновь и первую, а буде можно-то и всю жизнь, и поспѣшить тѣмъ, покуда всѣ происшествія, а особливо бывшія въ малолѣтствѣ, были еще довольно мнѣ памятны и не позабыты, къ чему я около сего времени, а именно 24 числа генваря и приступилъ, съ котораго времени потомъ, хотя не безпрерывно, но по временамъ, ущипкамп и урывками, я и продолжалъ сіе дѣло, даже до самыхъ нынѣшнихъ временъ и написалъ уже многія части. Всѣми сими разными писаніями и занимался я во всѣ свободные часы, даже до 26 генваря, въ который день была опять старушка теща моя именинницею. И какъ ей съ сего времени пошолъ уже шестидесятый годъ от рожденія, то, изъ почтенія и любви къ ней, восхотѣлось мнѣ въ сей день, по обыкновенію, сдѣлать у себя небольшую пирушку и пригласить къ себѣ кой-кого изъ городскихъ нашихъ. Но она была такъ счастлива, что пріѣхали къ намъ нѣкоторые изъ друзей нашихъ и изъ уѣзда, а что всего страннѣе, то въ самой этотъ день заѣжжали ко мнѣ и друзья, и соперники мои господа Рахмановы и сидѣли у меня вечеръ и ужинали.
Достопамятно, что сіи неожидаемые гости заѣжжали тогда ко мнѣ не столько для того, чтобъ со мной видѣться, сколько для убѣжденія меня продать имъ мою Тамбовскую деревню. Они предлагали мнѣ сіе подъ тѣмъ предлогомъ, что, будто бы за отмежеваніемъ мною у нихъ земли, деревни ихъ не осталось чѣмъ владѣть, и потому рѣшились они у меня всю сію землю и вмѣстѣ съ самою моею деревнею купить, почему и вымажживали они у меня ее всячески. Напротивъ того, у меня не было никогда и на умѣ, чтобъ ее продавать, потому что она одна и была у меня капитальная деревня. Со всѣмъ тѣмъ, какъ они уже непутнымъ дѣломъ стали ко мнѣ приставать и, въ противномъ случаѣ, угрожать, что они станутъ просить о перемежевкѣ и о томъ, чтобъ меня отодвинули от нихъ далѣе, то не зналъ я, что дѣлать, и опасаясь, чтобъ они не навлекли мнѣ новыхъ хлопотъ (что по богатству своему учинить они были въ состояніи), то вздумалъ наконецъ запросить у нихъ за нее такую цѣну, какую не думалъ я, чтобъ они согласились дать, а именно 20 тысячъ. Цѣна сія, дѣйствительно, показалась имъ непомѣрною, и они много о томъ говорили, но я никакъ не соглашался взять меньше, да и на сіе соглашался не инако, какъ въ такомъ случаѣ, ежели мнѣ удастся найтить купить себѣ гдѣ-нибудь поближе способную деревеньку. Они, услышавъ о семъ, тотчасъ стали мнѣ предлагать на обмѣнъ свою Епифанскую деревню, обѣщаясь приплатить мнѣ, что будетъ надобно. А сіе и заставило меня, дѣйствительно, о томъ думать, и тѣмъ паче, что великая отдаленность моей деревни и неспособная ѣзда въ нее мнѣ всегда не нравилась, и я охотнѣе бы хотѣлъ имѣть у себя степную деревню поближе. А какъ, сверхъ того, зналъ я, что и господа Остафьевы, ближніе сосѣди моего зятя въ Ламкахъ, собирались продавать свою половину, то мечталъ я себѣ въ мысляхъ, что не можно-ль мнѣ будетъ, съ нѣкоторою прибавкою денегъ, воспользоваться и обѣими сими деревнями, всходствіе чего и не отказывался я господамъ Рахмановымъ въ разсужденіи обмѣна. Но какъ о состояніи деревни ихъ надлежало мнѣ напередъ узнать въ подробности и послать ее осмотрѣть, на что и они были согласны, то на томъ дѣло сіе тогда и осталось. И для меня было великое счастіе, что они не согласились тогда дать мнѣ требуемыя 20 тысячъ; которая цѣна хотя и была, по тогдашнимъ покупкамъ земель и деревень, великовата, но какъ цѣны вскорѣ послѣ того ужасно поднялись, то потужилъ бы я послѣ тысячу разъ, что продалъ такъ дешево, ибо послѣ стала она болѣе и 40 тысячъ.
Всѣ достальные дни текущаго тогда генваря мѣсяца протекли у насъ въ мирѣ и тишинѣ и не было ничего чрезвычайнаго. Кромѣ того, что однажды перестращали насъ съ матушкою, при случаѣ ѣзды нашей въ гости къ нашему городничему, завезя нашу карету на полоскахъ въ такой узкой проѣздъ между строеніемъ и бывшими тогда страшными сугробами, что она, опрокинувшись совсѣмъ на бокъ, ущемилась такъ, что еслибы лошади не случились быть смирными, то и карету бы всю изломали въ дребезги, и насъ бы перебили; но, по счастію, лошадей поостановили, а мы принуждены были уже кое-какъ вылѣзать изъ кареты въ боковое окно вверхъ, чего съ нами никогда не случалось, и отдѣлались от сей опасности небольшимъ только поврежденіемъ кареты.
Кромѣ сего, въ послѣднихъ числахъ сего мѣсяца встревоженъ я былъ полученнымъ извѣстіемъ, что командиръ мой г. Давыдовъ скоро возвратится изъ Петербурга, ибо какъ я не сомнѣвался, что при семъ пріѣздѣ его будетъ происходить опять всякая всячина — и хорошее, и дурное, то сіе меня очень озабочивало.
Но не однѣ сіи непріятности повстрѣчались со мною въ теченіе сего времени, а было нѣчто и пріятное. Получили мы от своихъ отсутствующихъ родныхъ письмы, которыя увѣдомляли насъ, что они въ Москву пріѣхали благополучно и, остановившись въ нанятомъ домѣ Лихарева, на Шабаловкѣ, имѣли уже время кой-у-кого побывать и познакомиться съ родственниками зятя моего, и что вездѣ приняты были хорошо и обласканы, и что все у нихъ тамъ происходитъ хорошо и порядочно, чѣмъ всѣмъ я такъ былъ обрадованъ, что изъ глазъ моихъ вытекла даже слеза удовольствія. Впрочемъ, увѣдомляли они меня, что и меньшому брату зятя моего восхотѣлось также неотмѣнно жениться, и что онъ, отставъ от госпожи Марковой, сговорилъ уже жениться на дочери господина Ильина и поспѣшалъ сватьбою своею до чрезвычайности.
Далѣе обрадовался-было я очень въ послѣдній день сего мѣсяца, получивъ съ почтою два превеликіе пакета. Не сомнѣваясь ни мало, что то были газеты, которыхъ, ко всеобщему удивленію, за какими-то препятствіями, неиздаваемо было еще ни одного нумера съ начала года и во весь этотъ мѣсяцъ, чего до того никогда не бывало, однако мы обманулись, и ожиданіе наше на сей разъ было тщетное. Былъ то мой «Экономическій Магазинѣ» и нѣкоторыя присланныя ко мнѣ книги; но я, по крайней мѣрѣ, радъ былъ тому, что въ книги сіи всунуты были гамбургскія газеты. И какъ въ оныхъ писано было уже и объ Очаковѣ, и объ многомъ другомъ интересномъ, то и занялся я чтеніемъ оныхъ съ отмѣнымъ любопытствомъ, а потомъ писаніемъ къ своимъ роднымъ въ Москву, къ сыну же своему — предлиннаго письма. И какъ случилась тогда въ Москву нарочная посылка для нѣкоторыхъ казенныхъ покупокъ, то отправлялъ опять цѣлую партію заговленныхъ піесъ для своего журнала.
Въ сихъ обстоятельствахъ засталъ насъ февраль мѣсяцъ, котораго и въ самой уже первый день перетревоженъ я былъ чрезвычайнымъ образомъ. Было то уже уже ввечеру. И когда мы, поужинавши, легли уже спать, я успѣлъ уже заснуть крѣпкимъ и сладкимъ первымъ сномъ, какъ вдругъ пробужаетъ меня слуга, со свѣчкою въ рукахъ, подающій мнѣ ордеръ. «Такъ, воскликнулъ я тогда самъ въ себѣ, видно что уже пріѣхалъ нашъ другъ въ Тулу и начались опять бамбандированія!» Я не менѣе ожидалъ, что велятъ мнѣ пріѣхать въ Тулу и въ томъ не обманулся. Писано было, дѣйствительно, чтобъ я на утріе же былъ бы въ Тулу и привезъ бы съ собою вѣдомости о доходахъ и хлѣбѣ, но такія, которыя въ единый мигъ и такъ скоро сочинить было невозможно; къ тому-жъ, требованіе сіе было от самого намѣстника, и не очень толковитое; и я, по всему видимому, заключалъ, что тревожила ихъ самая та покупка хлѣба у мужиковъ, о которой говорилъ я впередъ. Думать надлежало, что предпожили они о томъ подтрушиваясь къ государынѣ, и сами были тому уже не рады.
Легко можно заключить, что ордеръ сей меня очень смутилъ и перетревожилъ. Я принужденъ былъ въ тотъ же часъ посылать будить своего секретаря Щедилова и приказывать ему приниматься тотчасъ за сочиненіе помянутыхъ вѣдомостей, и хоть всю ночь не спать, а приготовить ихъ къ утрему; а самъ, дождавшись утра, началъ тотчасъ собираться въ Тулу, ибо какъ бы то ни было, но я долженъ былъ неукоснительно туда ѣхать. Но тутъ, гдѣ ни возьмись, опять превеликая и ужасная мятель: поднялась такая кура и смертоносная вьюга, какая была уже у насъ въ декабрѣ, и столь сильная, что никуда глазъ показать было не можно; всѣ обозы даже остановились, и никто не отваживался пускаться на явную опасность. «Ахти! что дѣлать! воскликнулъ я сіе увидѣвъ; какъ можно въ этакую пропасть ѣхать и подвергать себя опасности явной! нѣтъ! воля Господня! а я и не подумаю ѣхать, что бъ они тамъ ни говорили!» И, дѣйствительно, остановился. Но какъ непогода сія продолжалась только до половины дня, а къ вечеру сдѣлалось тихо и тепло, а между тѣмъ поисправился я и вѣдомостьми, — то, не хотя дѣлать ослушанія, да и самъ усматривая нужду и надобность въ поспѣшнѣйшемъ пріѣздѣ, рѣшился, хотя передъ вечеромъ, а выѣхать, что дѣйствительно и исполнилъ.
Выѣхавши въ сей путь, увидѣлъ я, что натура наконецъ надъ бѣдными нашими путешествующими сжалилась и сдѣлала уже сама то, что надлежало бы дѣлать правительству, то-есть, исправила всѣ наши дороги, до крайности до того испорченныя ухабами и изрытыя, сгладивъ оныя на большую часть помянутою, продолжавшеюся хотя нѣсколько только часовъ мятелью. Почему ѣхать мнѣ было хотя и трудновато, да и поздно, ибо я на Крутомъ уже обмерк , но, прихвативъ часа два ночи, благополучно до Дѣдилова доѣхалъ. И тутъ переночевалъ у знакомца своего Юлы и вставъ, часа за два свѣта, успѣлъ еще довольно рано пріѣхать въ Тулу и поспѣть еще къ чаю къ другу Антону Никитичу Сухотину, у котораго я и въ сей разъ остановился.