Въ наступившій послѣ сего четвертый день пребыванія моего въ деревнѣ, получивъ от болѣзни своей при помощи своего енкритнаго порошка облегченіе, ѣздили мы съ сыномъ и прикащикомъ своимъ осматривать свои хлѣбныя поля, лѣсныя и сѣнокос-ныя угодья. Объѣздили все Гвоздево и Шестуниху, осмотрѣли Болотовскій Заказъ, проѣхали въ Шахово и тамъ отыскали удобное мѣсто для поселенія маленькаго ху-тора и назначили-гдѣ быть избѣ, пчельнику и пруду, который мы тамъ запрудить вознамѣривались, — что послѣ все и сдѣлано и существуетъ и понынѣ. И будучи симъ воспріятымъ трудомъ довольны, къ обѣду возвратились къ своимъ хозяйкамъ, занимавшимся между тѣмъ вареніями ягодъ. Братъ Михайла Матвѣевичъ подошелъ къ намъ къ оному съ своею дочерью, съ которыми провели мы наше послѣобѣднѣй-шее (sic) время въ разныхъ упражненіяхъ. А предъ вечеромъ пили въ саду на новой нашей площадкѣ въ листвянной полубесѣдкѣ чай, и потомъ опять весь вечеръ весе-лились, при играніи музыки, гуляніемъ по саду, и были всѣ веселы и довольны.
Но симъ и кончились всѣ наши тогдашнія деревенскія увеселенія, ибо въ послѣдую-щій день расположились мы отправиться уже и въ обратный путь. Обстоятельство — что замужняя дочь моя была уже на сносяхъ и время приближалось уже ей родить — не дозволяло намъ долѣе въ деревнѣ своей медлить, а понуждало спѣшить благо-временнымъ возвращеніемъ въ Богородицкъ. Почему, препроводивъ послѣднее утро кой — въ — какихъ упражненіяхъ и взявъ у брата съ собою его сына, и поѣхали мы въ сей день послѣ обѣда въ свой обратный путь, проживъ въ сей разъ въ Дворениновѣ своемъ съ небольшимъ только 4 дни и не успѣвъ ничего тутъ сдѣлать, кромѣ упомя-нутаго выше.
На семъ пути ночевали мы въ сей день у родственника нашего г. Кислинскаго въ Ѳедешовѣ, а от него поѣхали уже иною и такою дорогою въ Тулу, какою до того ни когда мы еще не ѣзжали. Причиною тому было то, что намъ хотѣлось заѣхать еще въ два дома, во-первыхъ, къ свату нашему Егору Михайловичу Крюкову въ Хвошню, у котораго мы никогда еще до того не бывали; къ сему проводили насъ наши Кис-линскіе, и вмѣстѣ съ нами у него обѣдали. А от него, угостившаго насъ какъ-можно лучше, взявъ проводника, проѣхали мы къ другому зятю тетки Матрены Васильевны, Льву Савичу Крюкову, въ его Тульскую деревню, который былъ намъ также очень радъ и угощалъ всячески. А переночевавъ и отобѣдавъ у него, проѣхали мы уже въ Тулу и остановились ночевать у друга нашего Антона Никитича Сухотина, гдѣ от-дохнувъ и повидавшись кое-съ-кѣмъ, и пріѣхали на другой день къ вечеру въ Ламки, гдѣ и нашли всѣхъ своихъ прочихъ родныхъ въ добромъ здоровьѣ, и успѣли еще съ ними провести вечеръ въ гуляньи по саду съ особеннымъ удовольствіемъ; съ зятемъ же своим-поговорить и дружески посовѣтовать ему не такъ много вдаваться въ разо-рительную его страсть и непомѣрную охоту къ строеніямъ, чѣмъ онъ, не имѣя склон-ности ни къ какимъ другимъ благоразумнѣйшимъ упражненіямъ, наиболѣе занимал-ся, и от самаго того часъ — от — часу входилъ въ множайшія и крайне для него вред-ныя и предосудительныя издержки и долги. Но, къ несчастию, всѣ мои совѣты помо-гали очень мало, и всѣ увѣщеванія оставались тщетными. А от него на другой день возвратились мы уже всѣ въ свое мѣсто въ Богородицкъ, препроводивъ въ ѣздѣ и от-лучкѣ сей ровно 10 дней.
Какъ, по случаю бывшаго ярмоночнаго празднества и сей непосредственной послѣ того отлучки, «Экономическій мой Магазинѣ» былъ у меня совершенно и такъ запу-щенъ, что въ Москвѣ оставалось уже очень мало запаснаго матеріала, то, по возвра-щеніи своемъ въ Богогородицк, принялся я тотчасъ опять за сію работу и началъ по-спѣшать сочиненіемъ сего матеріала. Но едва я только за дѣло сіе принялся, какъ смотрю-входятъ ко мнѣ незнакомые и совсѣмъ небывалые у меня гости. Былъ то г. Веревкинъ, Михайла Михайловичъ, сынъ славнаго нашего переводчика книгъ г. Ве-ревкина, въ препровожденіи однаго молодаго офицера, который былъ самый тотъ Павелъ Михайловичъ Дуброклонскій, съ которымъ послѣ довелось мнѣ жить въ сосѣдствѣ и котораго дружбою пользуюсь и понынѣ. Но тогда былъ онъ мнѣ совсѣмъ еще незнакомъ. Оба они ѣхали тогда чрезъ нашъ городъ въ Кубанскую армію, и гулявши съ княземъ нашимъ и городничимъ по нашему славному тогда саду, вздумали зайтить ко мнѣ, чтобъ меня видѣть и со мною познакомиться, и просидѣли у меня въ кабинетѣ болѣе часа.
Не успѣлъ я ихъ от себя проводить и отобѣдать, какъ вдругъ почувствовалъ я въ себѣ нѣчто необыкновенное: заболѣли у меня вдругъ голова и всѣ члены моего тѣла, а внутри чувствовалъ я и необыкновенную дрожь и ознобъ. Перетревожась тѣмъ и не понимая что бъ сіе значило, и слѣдствіемъ ли было то жестокой простуды, или что-нибудь иное, велѣлъ я тотчасъ сварить своего простуднаго декокта и напился онаго. Но какъ не помогалъ ни мало и онъ и къ вечеру сдѣлался я уже и гораздо болѣнъ, то и принужденъ былъ взять прибѣжище свое къ лѣкарю и послать за онымъ. Сей также счолъ сіе не инымъ чѣмъ, какъ дѣйствіемъ простуды и присовѣтовалъ мнѣ принять потовой порошокъ. Но и онъ, въ сужденіи своемъ о болѣзни моей, столь же хорошо обманулся, какъ и я. Была то, какъ послѣ оказалось, совсѣмъ не простуда, а пред-дверіе таковой же лихорадочной болѣзни, каковою тогда многіе и жестоко страдали въ нашемъ городѣ.
А потому хотя данный мнѣ имъ потовый порошокъ и произвелъ во мнѣ потъ, но оный не сдѣлалъ мнѣ ни малѣйшаго облегченія. Но, напротивъ того, по наступленіи ночи, сдѣлалась тошнота и рвота, и я не только всю ночь спалъ очень безпокойно, но и во весь послѣдующій день чувствовалъ изнеможеніе во всѣхъ членахъ и про-должающуюся ознобь; и хотя мнѣ писать все было еще можно, но слабость чувство-валъ превеликую.
Все сіе начинало меня ужъ и озабочивать. А какъ болѣзнь моя и въ послѣдующій за тѣмъ день не только не уменьшалась, но еще и увеличилась, то сталъ я опасаться, чтобъ не схлебнуть горячки. Лѣкарь продолжалъ меня лѣчить, но не помогала и микстура, мнѣ имъ даваемая; и я послѣ обѣда такъ уже ослабъ, что не въ силахъ былъ болѣе и писать, и болѣе оттого, что уже двое сутокъ ничего не ѣлъ. А на другой день по-утру хотя и было мнѣ немного получше и я немного поѣлъ, но послѣ обѣда стало становиться часъ — от — часу хуже и происходили со мною разныя перемѣны: то чувствовалъ я въ себѣ внутреннюю ознобь, то жаръ, то болѣла голова, то грудь, то мучилъ кашель, то тошнота. А ввечеру поднялась рвота, а потомъ сдѣлался превели-кій жаръ, и я всю ночь провелъ въ превеликомъ безпокойствѣ и страданіи. Словомъ, болѣзнь моя не походила уже на шутку, и не только меня, но и всѣхъ моихъ домаш-нихъ перетревожила. Но, по счастію, от принятаго на другой день слабительнаго мнѣ сколько-нибудь получ[ш]ѣло, и я, получивъ нѣсколько и апетита, въ состояніи былъ ходить, сидѣть, читать книги и нѣсколько пописаться, а и ночь спалъ спокойно, что всѣхъ моихъ опять и поуспокоило.
Въ сихъ обстоятельствахъ засталъ меня августъ мѣсяцъ, достопамятный для меня тѣмъ, что я во все течение онаго былъ весьма въ худомъ и сумнительномъ состояніи моего здоровья, особливо въ первую половину онаго и во все продолженіе тогдаш-няго поста. Самый первый день онаго провели мы и весело, и съ горемъ. Ибо какъ съ утра было мнѣ очень легко, то и ласкались-было мы надеждою, что болѣзнь моя пройдетъ; и какъ день сей былъ праздничный, то и наѣхало къ намъ много гостей, и мы послѣ обѣда начали-было опять увеселяться музыкою и забавляться по-прежнему. Но въ самое сіе время подхватила меня опять ознобь, продолжавшаяся часа три сряду; а потомъ сдѣлалась тошнота и рвота, а вслѣдъ за тѣмъ кинуло въ жаръ, продолжавшійся во мнѣ во всю ночь, что все и доказало наконецъ намъ, что болѣзнь моя была не иное что, какъ перемежающаяся лихорадка, и мы рады уже бы-ли тому, что была то не горячка.
Со всѣмъ тѣмъ, и сія гостья, не бывшая у меня очень давно, была мнѣ не весьма пріятна, и тѣмъ паче, что обычаемъ своимъ была какъ-то очень неугомонна и безпо-рядочна. Сперва оказалась она порядочною тридневною, то-есть посѣщающею меня чрезъ сутки, но послѣ сдѣлалась совсѣмъ безпорядочною и происходившею то рѣже, то чаще, то знобившею меня порядочно, то нѣтъ, а всего ломавшею, и такъ далѣе. Но какъ я от нея ни страдалъ, но то было, по крайней мѣрѣ, хорошо, что я не лежалъ въ постелѣ, а во все продолженіе оной былъ не только на ногахъ, но, въ свободные ча-сы и промежутки, могъ все еще заниматься своими литературными занятіями, а особливо сочиненіемъ матеріала для своего «Магазина», котораго, при всей своей слабости и изнеможеніи, успѣлъ наготовить нарочитую партію и переслать по почтѣ въ Москву. Но скоро послѣ сего я такъ ослабъ, что и сего не могъ дѣлать, а принуж-денъ былъ заставлять писать моего сына, или своего писца, и имъ диктовалъ.
Какъ въ самое сіе время замужняя дочь моя часъ — от — часу приближалась къ раз-рѣженію от своего бремени, то жила у ней почти безвыѣздно старушка моя теща, а ея бабушка, а не рѣдко ѣзжала туда же и жена моя. Меня же то-и-дѣло пріѣзжали навѣщать, по любви своей ко мнѣ, наши городскіе; а не было недостатка и въ пріѣз-жихъ гостяхъ изъ уѣзда или проѣзжающихъ чрезъ нашъ городъ, которые иногда дѣлали мнѣ уже и отягощеніе, и я принужденъ былъ поручить уже дѣтямъ своимъ угощать оныхъ и водить въ сады и веселить нашею музыкою.
Впрочемъ, достопамятно, что около самаго сего же времени занемогъ и командиръ мой г. Давыдовъ въ своемъ Анненскомъ и сначала такою же болѣзнію, какою я, но обратившеюся послѣ въ жестокую горячку, едва не лишившую-было его жизни, и онъ въ такой находился опасности, что его исповѣдывали и причащали.
Далѣе, достопамятно было, что наканунѣ Успеньева дни удивилъ меня городничій нашъ, прибѣжавшій ко мнѣ поутру во всемъ убранствѣ и при шпагѣ. Я спрашиваю: что за диковинка? И онъ отвѣчаетъ мнѣ, что будет-де сюда князь Сергѣй Сергѣевичъ Гагаринъ, и «мнѣ хочется его видѣть; однако, погляжу, если до обѣда не пріѣдетъ, то поѣду въ Тулу навѣщать Николая Сергѣевича». Адская душа! лгалъ немилосердно! ѣхалъ совсѣмъ для своихъ нуждъ, и уже давно добивается отпуска. Лицемѣрство и лукавство его было безпримѣрное, соединенное вмѣстѣ съ злодѣйствомъ. Я не сомнѣвался, что пришествіе его было за тѣмъ, чтобъ видѣть меня, сколько я болѣнъ, и послѣ въ Тулѣ налгать и озлословить.