У трапа нас встречали специальный представитель королевы Великобритании и лорд королевской свиты Стрэдклайд, Маргарет Тэтчер и ее супруг Дэнис Тэтчер. Уже в аэропорту, затем в автомашине по пути в наше посольство началась беседа с премьер-министром. Она заметила, что на нее большое впечатление произвели состоявшиеся у нас незадолго до этого выборы, высокая активность избирателей, поделилась впечатлениями о поездке по ряду стран Юга Африки. На следующий день предстояли переговоры на Даунинг-стрит, 10.
Ранним утром 6 апреля перед входом в резиденцию премьер-министра Великобритании собрались около трехсот представителей крупнейших телекомпаний, телеграфных агентств и газет мира. В ее сопровождении мы поднялись вверх по узкой лестнице, вдоль которой на стенах — портреты премьер-министров Великобритании с 1732 года.
За два года, прошедшие после встречи в Москве, произошло много изменений. На Западе постепенно происходила переоценка того, как следует относиться к нашей перестройке. Это отразилось на тональности беседы. Тэтчер предложила такой порядок: отношения между Востоком и Западом, контроль над вооружениями, региональные проблемы, двусторонние англо-советские отношения. Но прежде всего попросила рассказать, как идут дела у нас дома, как развивается перестройка. Сказала, что эта тема ее глубоко волнует.
Я представил премьер-министру Англии обширную информацию. При этом высказал обеспокоенность тем, что на Западе стремятся препятствовать положительному восприятию общественностью перемен в СССР. Высказал это с определенным нажимом, учитывая близость Тэтчер с Вашингтоном. Мне, естественно, важно было услышать ее мнение. Она не согласилась с моей оценкой, заявила, что Запад приветствует перестройку, желает ей успехов.
— Это единая позиция всех нас на Западе. Да как же может быть иначе, если ваша политика ведет к расширению прав и свобод человека, к улучшению уровня жизни людей, к утверждению таких ценностей, как свобода слова, собраний, к свободному движению идей и других форм сотрудничества через национальные границы. Поэтому мы твердо говорим, что поддерживаем ваши преобразования, готовы оказывать им содействие, разумеется, при сохранении нашей западной шкалы ценностей, наших союзов, при постоянной бдительности и заботе о безопасности.
Тэтчер говорила искренне. Думаю, информируя Вашингтон об этой беседе, она высказала свои соображения, которые не остались без внимания. Во всяком случае, состоявшийся спустя полтора месяца визит Бейкера в Москву прошел в конструктивном духе.
— Что касается существа ваших внутренних процессов, — продолжала Тэтчер, — то я с самого начала предвидела, что у вас сейчас наступает наиболее сложный этап. Я всегда считала, что труднее всего изменить отношение людей к своей работе, к самим себе, побудить их участвовать в экономических переменах. В условиях политической свободы такие попытки чаще всего вызывают критику, а не желание участвовать.
Одно дело приказывать людям, что им делать и где работать, и другое — сделать так, чтобы они сами работали, как нужно, в условиях крупного производства и сложной технологии. У людей возникает неуверенность в себе и в своем будущем… Старый порядок ломается, а что будет вместо него, люди не знают. И как это — полагаться на свой личный труд и на свою предприимчивость, принесет ли лучшую жизнь.
В рассуждениях премьер-министра звучало опасение, что нарастающие трудности и сопротивление номенклатуры могут создать непреодолимые препятствия на пути реформ. Она видела и другую опасность — поспешность в реформах. Не зря повела разговор о том, сколько времени понадобилось для становления нынешней системы в Англии. Да и собственный опыт Маргарет Тэтчер по осуществлению реформ говорил о том, как важно быть одновременно и решительным, и осмотрительным, расчетливым.
На этот раз у нас были основания отметить позитивные результаты нашей совместной работы и новых подходов в широком международном контексте: соглашение о независимости Намибии, дух сотрудничества в ООН, Совете Безопасности, что привело к перемирию между Ираком и Ираном, благоприятные сдвиги в ближневосточном урегулировании. Забегая вперед, скажу, что я высказал собеседнице нашу обеспокоенность по поводу политики администрации Буша, создавшей паузу в советско-американских отношениях. Премьер-министр сказала, что мои сомнения напрасны.
По окончании переговоров мы приняли участие в церемонии подписания министрами иностранных дел двух стран соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений, об улучшении процедуры получения виз и строительстве школы в Армении за счет средств, собранных англичанами. У входа в резиденцию премьер-министра Тэтчер и я сделали заявления ожидавшим нас журналистам. Она охарактеризовала переговоры как существенные, глубокие и дружественные. Я воспользовался случаем, чтобы выразить благодарность правительству и народу Великобритании за помощь, оказанную армянскому народу в ликвидации последствий землетрясения. Сказал, что наш диалог с Великобританией отличается содержательностью и нарастающим взаимопониманием.
С Даунинг-стрит я и Раиса Максимовна направились в Вестминстерское аббатство. Нас сопровождали Маргарет и Дэнис Тэтчер. Возложили венок на могилу Неизвестного солдата, почтив память тех, кто пал в Первой мировой войне и кто вместе с советскими воинами освобождал Европу от фашизма.
На площади перед аббатством собрались тысячи людей, которые бурно приветствовали нашу делегацию. Проехали в машине несколько десятков метров, и я попросил остановиться. Подошел к лондонцам, пожал протянутые руки, обменялся приветствиями. Разговор в шуме восторженных возгласов был невозможен. Но атмосфера этого краткого общения говорила за себя.
Программой визита предусматривалось мое выступление в ратуше Лондонского сити — Гилдхолле. На протяжении пяти веков Гилдхолл был свидетелем всех значительных событий в истории страны, это одна из самых престижных национальных трибун, которая иностранным деятелям предоставляется в исключительных случаях. В великолепном здании собрались видные общественные и политические деятели Великобритании, представители городских властей. У входа нас встречал лорд-мэр К.Коллет с супругой.
К своему выступлению в Гилдхолле я готовился основательно. Оно было посвящено переломному характеру переживаемого периода. Мировое сообщество вышло на развилку двух политик: оставшейся от прошлого политики силы и другой, еще только формирующейся политики, императивом которой является приоритет общечеловеческих интересов и ценностей. На плечи нынешних политических деятелей легло бремя ответственнейшего выбора, судьбоносных решений. Мы в Советском Союзе постарались дать честные, прямые ответы на самые трудные вопросы. Попытались осмыслить свой опыт, собственную историю и окружающий нас мир, свое положение в нем и пригласили всех к диалогу, к взаимодействию ради выживания и прогресса.
Появилась реальная возможность закрыть последнюю страницу послевоенной истории и шагнуть в новый, мирный период. Что касается «доктрины сдерживания», то надо говорить не о «сдерживании» с помощью ядерного оружия, а о «сдерживании» самого ядерного оружия. Выразил надежду, что советско-британские отношения могут внести значительный вклад в укрепление доверия, столь необходимого для решения насущных международных проблем.
Тэтчер в кратком ответном слове заверила: «Мы тоже хотим видеть меньше оружия при условии постоянного обеспечения нашей безопасности и обороны. Тоже предпочитаем решать мировые проблемы путем переговоров, а не путем силы. Тоже хотим действовать сообща в решении широких глобальных проблем». Она обещала изучить сказанное мною «с огромным вниманием» и пожелала успехов советскому народу.
Из Гилдхолла мы направились в загородную резиденцию королевы Великобритании — замок Виндзор. Дорога пролегала по красивым местам сельской Англии. Нас встречали Елизавета II, ее супруг герцог Эдинбургский принц Уэльский Филип. За завтраком в нашу честь состоялась теплая беседа. Королева сама провела нас по залам Виндзорского замка, показав его достопримечательности и замечательную художественную коллекцию. Я выразил надежду, что в удобное время королева Великобритании сможет посетить Советский Союз.
Визит в апреле 1989-го прошел в хорошей атмосфере, отличался большей конструктивностью, значительно возросшим доверием, был примечателен разнообразными контактами.
Пресса уделяла визиту много внимания и в целом была объективной, если не сказать больше — доброжелательной. Хотя английская пресса известна в мире своим критицизмом. Хочу дать ей слово в этих своих заметках о пребывании в Англии. Что она писала?
«Таймс»: «…Несмотря на прохладную погоду, встреча началась в теплой атмосфере».
«Дейли экспресс»: «Советский президент посетил британскую компьютерную компанию и лично «занялся промышленным шпионажем»: он спрашивал рабочих об их образе жизни, о том, в каких домах они живут, а также об их семьях. Он хотел узнать, какие рабочие понадобятся на аналогичных предприятиях, которые он хочет построить в Советском Союзе»… «Мэгги и Михаил все еще обсуждали мир. Раиса, как обычно, покорила его».
«Тудэй»: «Проведенный газетой опрос свидетельствует, что подавляющее большинство верит в искреннее желание русского руководителя освободить мир от ядерного оружия…» «…Британии следует проявлять осторожность в отношениях с Советами. В конце концов, это не демократическая страна. Если королева поедет туда, то это будет означать одобрение коммунизма».
«Дейли мейл»: «Госпожа Горбачева провела около часа со школьниками в Лондонском музее. Дети от нее были в восторге. Такое же настроение царило в соборе Святого Павла, где четырехлетняя Эмми Скотт подарила госпоже Горбачевой цветы».
«Таймс»: «В отличие от Булганина и Хрущева, первых советских руководителей, посетивших Великобританию 33 года назад, президент Горбачев и госпожа Горбачева были приняты королевой не за чашкой чая, а за завтраком из трех блюд и встречены такой церемонией приветствия, по которой лишь самый искушенный знаток протокола смог бы определить, что она чуть-чуть не достигает уровня полномасштабного государственного визита».