Муссолини, как и Гитлер, избежал приведения в исполнение приговора международного трибунала. Бытовала версия, будто Бенито и Кларетта покончили, как Адольф и Ева, жизнь самоубийством[1]. Эта версия была опровергнута, но отработана официальная, по которой расстрелял дуче один из членов партизанского штаба полковник Валерио (подлинное имя — Вальтер Аудизио). Но теперь и эта «последняя истина» оказалась «не истиной». Последнюю точку в жизни дуче поставил партизан Пьетро — Микеле Моретти.
— Это я застрелил Муссолини. Полковник Валерио не смог поднять пистолет. У Валерио тряслись руки. Оружие не сработало. В его кармане был револьвер дуче. Но он его даже не попытался вытащить. А автомат…
По решению партии, тем не менее, он, Валерио, вошел в историю как человек, расстрелявший дуче. Решений не меняют. Но стрелять был вынужден я. Затем эмигрировал. Жил под чужим именем сорок лет… Тогда при расстреле дуче присутствовали еще девять партизан-боевиков.
— Я прошу вас не сообщать в прессе обо мне, пока я жив или пока в мире радикально не изменится политическая обстановка, — говорил мне Микеле. Мы беседовали более двух часов. Он сидел в сером плаще. На шее, на лице не дрогнул ни один нерв. Редкая выдержка. Внутренняя сила. Бывшему партизану Пьетро — более девяноста лет, он жив. Но политическая обстановка в Европе и мире изменилась, и я, с согласия Микеле Моретти, рассказываю о нашей беседе в Комо. (Теперь о нем открыто сообщает итальянская печать. О Валерио ныне — ни слова. Зачем ворошить старое? «Герой» остается «героем»…)
— Известно, что в теле Муссолини осталось шесть пуль, четыре из которых, по данным экспертиз, выпущены в спину, — сказал я.
— В спину? Это не мои пули, — ответил Моретти. — Моих всего две. Впрочем, могли стрелять и позже. Уже в труп. В Милане…
— Он пытался защищаться?
— Только словно прикрыл лицо руками.
— Что было на нем надето? Доктор Алессиани, юрист, утверждал, что на Муссолини были лишь майка и трусы. Одели его только потом. Сапоги на мертвого дуче едва натянули, но застегнуть «молнию» не смогли.
Правда, но только отчасти. В отношении сапог. Они были расстегнуты..
— Утверждают, что Петаччи пыталась заслонить дуче и погибла первой?
— Домыслы. Но в Петаччи я не стрелял. Ей предлагали уйти. Но она решила принять смерть вместе с Муссолини.
— Другой вопрос истории: зачем потребовалось скрывать подлинное место, где расстреляли дуче и Кларетту, почему изменили дату и время расстрела? Почему исполнение приговора не произвели публично, на той же площади Лорето в Милане, где 29 апреля 1945 года были повешены за ноги Муссолини, Петаччи, четырнадцать фашистских иерархов?
— Нам было не до церемоний. Война еще не окончилась. Могли вернуться эсэсовцы и освободить Муссолини. Как это уже было в 1943-м. Немало еще оставалось и сторонников фашистов… — рассказывал Моретти. — В ночь перед расстрелом дом-сарай, где были Муссолини и Петаччи, охранял всего один партизан со старым ружьем. Неясно, почему Муссолини не предпринял попытку бежать. А мог бы… Мы исполнили приказ 28 апреля 1945 года. Трупы погрузили в кузов грузовика желтого цвета, доставили в Бонцаниго — Джулино ди Меццегра. Это неподалеку от озера Комо. Там «историческая точка» в истории жизни Бенито Муссолини — дуче.
Примерно за сутки до смерти Муссолини написал последнее письмо к супруге Ракеле. На небольшом листке — строки синим карандашом, и подпись — красным. (Это был своеобразный их шифр цветом. Означало: последнее письмо.) Далее дата: 27 апреля 1945 года. Вот текст: «Если не пройдете через швейцарскую границу, вам придется сдаться на милость союзников, которые, может быть, будут более великодушны, чем итальянцы… Прости меня за то зло, что я тебе причинил… Я отчетливо осознаю, что все кончено…» Ракеле простила, и лет через двадцать появились ее записи о 36 прожитых вместе годах. Она знала все. Если не все, то многое. Была хорошо осведомленным лицом, имела свою «агентуру» из разных доносчиков, чиновников, военных, приближенных к дуче.
Прежде чем появились последние строки обращения Муссолини к жене, была длинная жизнь диктатора, фашистского лидера и, надо признать, одного из крупнейших политических и государственных деятелей XX века. В последнюю ночь перед расстрелом, а в том, что та ночь станет последней, Муссолини был убежден, человек вспоминает всю свою прожитую жизнь. Такие, как Муссолини, себе поблажек не дают… «Умея размениваться, он был личностью цельной». Так считала Ракеле Муссолини.
СЕМЬЯ. ПЕРВЫЕ ШАГИ
В десяти километрах от Предаппио в местечке Монтемадджоре, где находится семейный склеп Муссолини на кладбище Сан-Кассьяно, есть старый дом. На его фасаде с 1931 года прибита памятная доска — «лапида». Надпись составлена самим дуче:
«С 1699 по 1900 год на этой ферме жили несколько поколений крестьян из семьи Муссолини. Здесь же 11 ноября 1854 года родился мой отец Алессандро».
В семье кузнеца, убежденного социалиста и атеиста Алессандро Муссолини и его жены учительницы Розы Мальтони было трое детей. Старший из них — Бенито Муссолини. Он появился на свет 29 июля 1883 года. Спустя девятнадцать лет получил диплом преподавателя, учительствовал в начальных школах Эмилии-Романьи, затем (в поисках лучшей жизни) эмигрировал в Швейцарию, где перепробовал все: был чернорабочим и преподавателем, журналистом и грузчиком, примкнул к кружкам политэмигрантов, пил пиво в том же женевском заведении, где собирались «политические»: русские, немцы, поляки, и якобы помнил невысокого лысоватого с бородкой, который картавил и вполне мог быть Владимиром Ульяновым (Лениным). Впрочем, Ленин, Троцкий, Плеханов при разных обстоятельствах упоминали о Муссолини и, видимо, даже встречались с ним.
Особого вреда безопасности Швейцарии Бенито Муссолини не причинял, но однажды его в 1903 году все-таки арестовали и выслали из страны. Он вернулся в Италию с маленьким чемоданчиком и скрипкой, которую пронес с детства через всю жизнь. В те годы сбрил густую черную бороду. Она его выдавала. Он переезжал из одного города в другой на севере Италии. Не находил «общего языка» с охранкой, стал «постояльцем» полицейских карцеров в Болонье, Равенне, Роверетто. Его считали решительным сторонником социалистов, а точнее «ирредентистов» — поборников националистического движения, выступавших за присоединение к Италии всех земель, где проживали даже небольшие общины итальянцев. В те годы среди левых партий в Италии самой влиятельной была социалистическая, и Муссолини становится одним из ее лидеров.
Что известно о детстве Муссолини? Его сын Рома-но преподносит все так, как поведала ему мать Ракеле, от которой он появился на свет в 1927 году, на семнадцать лет позже старшей сестры Эдды.
«В конце прошлого века Предаппио был маленьким городком, каких много в Романье. Кроме развалин старого замка там было только одно значительное сооружение — здание муниципалитета, возвышавшееся над низкими домиками; вокруг — виноградный край, богатые виноградники, на которых трудились знающие свое дело люди.
Именно там, а точнее, в небольшом соседнем местечке Сальто в семье Аугустина Гвиди и Анны Ломбарди 11 апреля 1892 года я и родилась», — писала Ракеле Муссолини, и эти слова знает наизусть Романо.
Сегодняшний Предаппио — город, сильно изменившийся с тех пор. Он превратился в современный центр, который раскинулся в долине со стороны Довии, промышленного поселка, выросшего как по мановению волшебной палочки на левом берегу небольшой реки.
«В доме, где я впервые увидела свет, — рассказывала Ракеле, — наша семья обитала на протяжении трех поколений. Прадед служил управляющим этих земель во времена, когда они принадлежали графам Раньери-Биша, древнему аристократическому дому Эмилии-Романьи. В замке Сальто, ветхом и разрушенном, сохранились еще следы фресок. Их непонятный смысл поражал детское воображение, внушал любопытство, смешанное со страхом. В замке размещались две часовни — одна в самом здании, другая в саду, где служили мессы. Два колодца открывали вход в подземелье, которое, как рассказывали, в средние века было местом пыток и казней. И действительно, здесь можно было увидеть железные пики, которыми поражали жертв. Все это способствовало созданию особой атмосферы вокруг древнего жилища. Многие утверждали, что слышали ночью стоны или даже в окна стучались привидения. (Что-то мистическое всегда жило в доме Ракеле.
В семье нас было четверо девочек и двое мальчиков, продолжала Ракеле. Я была самая младшая. Мальчики умерли в детском возрасте. Девочки очень рано были вынуждены заниматься хозяйством. Готовили деревенские блюда, что-то вроде мучной лепешки без дрожжей. Это был местный хлеб. В четыре года девочкам уже доверили ухаживать за курами…
Когда мне было, кажется, шесть лет, я потребовала, чтобы меня отправили в школу, и мы с матерью пошли записываться в начальную приходскую школу Предаппио. Там девочки занимались на втором этаже, а мальчики — на первом. Я была усердная ученица, отличалась общительным и живым характером, но товарищи, жившие в городе, считали меня «деревенщиной».
Я закончила начальное образование. В тот год мы переезжали с фермы Сальто. Сестра Джованна вышла замуж, и мы лишились значительной помощи по хозяйству. Свадебный обряд был совершен в приходе Риджианео. После пиршества, шумного веселого заполья, она уехала за десять километров от Сальто, где и прожила долгие годы. В счастье и добре. У сестры родилось 14 детей.
В Довии я начала посещать среднюю школу, которая помещалась в большом сельском здании, называвшемся Палаццо Варано (ныне здесь находится муниципалитет) Моей учительницей стала Роза Мальтони-Муссолини. Ее большие черные глаза, глубокие и грустные, поражали меня, внушали уважение и симпатию. Она жила с мужем и тремя сыновьями в комнатах, примыкавших к школе. Ее муж, Алессандро Муссолини, занимался кузнечным делом, но между ударами молота давал волю своим чувствам страстного социалиста. Его буйный темперамент был причиной бесконечных инцидентов и частых огорчений для доброй Розы Мальтони. Крикливость и буйство — эти черты характера мужчин Муссолини передавались из поколения в поколение и не изжиты внуками и правнуками дуче.