ем долбаные The Beatles! Это было даже лучше, чем ставить его с The Walker Brothers, когда они пытались протолкнуть его в Британии. Джими на разогреве у The Monkees – это прорыв! А ты, чувак, следи за языком!
Джими разрывался между искренним отвращением к тому, что он видел как фальшивую, шаблонную подростковую попсовую группу продюсерских марионеток вроде The Monkees (его цитировали в британском музыкальном еженедельнике: «стыдно, что Америка может быть настолько глупа, чтобы создать такую группу»), – и реальной возможностью заработать серьезные деньги. Пусть Чес разбирается с Майком. Джими сделает то, что он всегда делал, когда сталкивался с трудностями: забьется в угол, будет наблюдать и ждать.
К тому же, знаешь, Джими тусовался с Микки Доленцем, Питером Торком и всеми этими котами в Монтерее, а потом и в Лос-Анджелесе. Они были классными парнями. Рассказывали, как полны решимости начать играть собственные песни на пластинках. Джими попытался подкинуть такую идею Чесу. Но было слишком поздно; он знал, что Майк всегда добивается своего.
Меньше чем через неделю Джими и группа вылетели на первое из запланированных шестнадцати огромных шоу выступать на разогреве у The Monkees. Вот это тур! Альбом The Monkees продержался на первом месте в Америке в течение двадцати трех недель подряд, начиная с января. И они снова займут первое место в чартах в течение пяти недель подряд, начиная с декабря. Во время тура с Джими The Monkees выпустили свой третий сингл № 1 в Америке с песней A Little Bit Me, A Little Bit You и новый сингл Pleasant Valley Sunday, также приближающийся к вершине чартов. Они уже больше года были на обложке каждого номера самого продаваемого подросткового журнала страны, Tiger Beat.
Чес, может быть, расстроился, но Майк знал, что сделал все правильно.
И вот что самое интересное. Первое выступление Джими в туре с The Monkees проходит в Джексонвилле, штат Флорида, где живут деревенщины на пикапах, в респектабельных семейных домах развеваются флаги Конфедерации, а магазины торгуют сосисками из мяса аллигатора. Единственные цветные те, кто с большими белоснежными улыбками называют вас «сэр».
Когда Джими вышел на сцену, его встретили с недоверием, граничащим с кровожадностью. Что этот сраный клоун, этот гребаный негритенок делает, для чего размахивает своим грязным гребаным языком перед нашей милой маленькой дочуркой? Кто-то должен будет ответить за это, и если этот Джими-как-его-блядь-там не уберется со сцены, то наверняка, совершенно точно, поплатится именно он.
Тем временем дети скандировали: «Мы хотим Дэви! Нам нужен Дэви!»
Они быстро отыграли сет, придерживаясь тех песен, которые обычно нравятся толпе – Joe, Purple, Mary – и убрались к черту со сцены, пока не случилось что-то плохое.
После этого, вернувшись в отель, Джими старался держаться расслабленно, скрывая унижение, страдание, разочарование и страх. Митч и Ноэль – особенно Ноэль – просто психовали.
Следующая остановка: Северная Каролина. Блядь, блядь, блядь.
Представляете, кто приехал в этот добрый богобоязненный город?
Юные девицы, дочери белых ненавистников индейцев, смешались с их улыбчивыми белозубыми мамашами, которые привели своих детей, чтобы посмотреть на милых молодых парней из телека. А на деле столкнуться лицом к лицу… ну как бы ты это назвал? С каким-то черным, хиппи-наркоманом, издающим адские звуки, будто он умоляет, чтобы его вздернули! К чему, нахуй, катится наш мир, шериф, я должна привести своих детей смотреть на этого гребаного дегенерата, распевающего о наркотиках и педиках прямо здесь, на улице, при свете божьем?
The Monkees летают на своем частном самолете с их логотипом на борту. Джими с ребятами трясутся на коммерческом. Над ним смеялись и показывали пальцем, издевались. «Ты мальчик или девочка?»
ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Слава богу, Нью-Йорк, куда они прибыли в середине июля для четырехдневного шоу на стадионе Forest Hills (14 000 человек) в Квинсе. Джими и The Experience жили в том же отеле, что и The Monkees – The Waldorf Astoria. Самом лучшем в Нью-Йорке. Лиз и Дик по пьяни швыряли друг в друга тарелки в президентском номере, Джек Джонс напевал Lady в бальном зале.
Теперь Джими настолько эмоционально закрылся на концертах, что просто перестал стараться. Даже в Forest Hills он едва вытягивал свое минимальное двадцатиминутное выступление. Джими здесь уже был известен, чувак. Он мог бы справиться с южными расистами; с растерянными малолетками, нетерпеливо ожидающими The Monkees, которым пофиг на то, что этот чудак там делает на сцене. Но в Нью-Йорке, где люди, блядь, знают его. Нет, нахер.
Он говорит Чесу, а Чес, уже догадываясь обо всем, договорился с Диком Кларком, промоутером, что Джими покинет тур после четвертого и последнего шоу в Квинсе.
Был дерьмовый пресс-релиз, поспешно разосланный по телеграфу, где объяснялось, почему Джими уходит. «Мы решили, что это просто не та аудитория, – сказал он по телефону парню из журнала NME. – Я думаю, они заменят нас Микки-Маусом».
Но позже тем же вечером, вернувшись в громадный номер Monkees в отеле, Джими тусовался с Микки и Дэви, раздавая маленькие белые таблетки, с которыми появился какой-то знакомый Джими из Ист-Сайда. Созданные в лаборатории синтетические мощные психоделики не имели ничего общего с уличным дерьмом. Все запили их пивом, а потом разошлись в ночи в свои собственные нарко-трипы.
Дело было не только в том, что он капризничал. Джими начал заявлять о себе с такой стороны, которую Чес и другие его лондонские друзья и приятели еще не видели. Не знали голодного бродячего кота, который лажал и дрался, лгал и изворачивался, освобождаясь от ядовитых лап своего отца, от ужасающей армейской системы и бросаясь прямиком к бесчисленному множеству манекенщиц и музыкальных полудурков, жуликов и шлюх, воров и аферистов. Они не знали, насколько отчаянно зол Джими на самом деле, как он чертовски старался достичь своей цели. И теперь очень жаль тех, кто встанет у него на пути.
Все это можно было услышать на его втором альбоме под величественным названием Axis: Bold as Love.
Записанный в тех же потогонных условиях, что и его первый альбом: в перерывах между гастролями, то в Лондоне, то в Нью-Йорке. Он делался без какого-либо четкого плана, в попытках Чеса удержать внимание Джими, чтобы записать что-то на пленку и накормить звукозаписывающую машину, в надежде создать хиты. Сделать это, пока удача на их стороне, пока изменчивые фанаты не передумали или не стали слишком старыми и чопорными. И пока они не повторили судьбу The Animals.
Счастливый и воодушевленный первыми записями и неожиданным успехом, Джими вернулся к знакомым темам.
Фантастическое дурачество на вступительном треке, EXP: голос Джими замедлили, чтобы он звучал как персонаж внеземного происхождения из комикса. В обманчиво сдержанном Up from The Skies мудрый, дружелюбный инопланетянин Джими задает человеческой расе важные вопросы: «I just want to know about / The rooms behind your minds…» Однозначно фанковый и веселый, но без фирменного сексуального пожара его гитары.
Неожиданно подавленное настроение сохранялось и в начале следующего трека Spanish Castle Magic, якобы с любовью напоминавшего о площадке, куда Джимми тайком сбегал подростком. Гитары нарастают, как нервный огонь в темноте очередной холодной ночи в аду. «Don’t think your time / On bad things / Just float your little mind around…»
И Wait Until Tomorrow – фанковая напыщенная песня о том, как какая-то цыпочка слишком часто показывает знак «стоп», говорит о сладкой любви, но никогда не позволяет прикоснуться горячими руками к ее «золотому саду». Это типичная старомодная блюзовая лирика, но прекрасный водоворот гитары Джими и ударных Митча делают ее восхитительно трепетной.
Никаких Foxey Lady и Fire. Вместо этого есть версии треков из эры Are You Experienced, безупречные, но при этом создающие фарс из первоначального замысла: Ain’t No Telling, красивая песня, но пустая, как морская раковина; Little Miss Lover – такая же. Джими всегда Джими, бла-бла.
Чес рывком открыл очередную пачку сигарет, ожидая, когда Джими перестанет вертеться вокруг да около, начнет работать и выдаст что-нибудь огненное, как удар молнии. Курит одну за одной, ждет и молится о хите.
И, конечно, тревожный вуду – трек If 6 Was 9.
Вот это уже что-то, сказал тогда Чес. Джими проигнорировал его, сосредоточившись на том, что сможет донести миру, а не на том, что Чес сможет продать.
Вот он, Джими, явился, чтобы свергнуть все, что так внезапно сделало его знаменитым. Все, что он отстаивал, олицетворял, возглавлял – теперь, невероятно, но открыто подвергалось сомнению.
If all the hippies cut off all their hair
I don’t care… I don’t care…
Dig, cos I got my own world to live through
And I ain’t gonna copy you.
На фоне расколотого ритма риффа, тяжелого, как зимний горный снег, песня звучала словно гимн нации хиппи. Но слова – само название – перевернули идею с ног на голову. Песня заставляет дважды подумать. Заставляет постоянно возвращаться, чтобы подумать еще раз. Найти утешение в отмеченной коде о «консерваторах с белыми воротничками», указывающих своими «пластиковыми пальцами» на «мой вид». В течение четырех минут ритмичного грохота многослойные гитары исследуют звук, а Джими шепчет и бормочет поверх всего этого, отбрасывая первоначальную идею, переводя личный протест – против хиппи, против фиксированных идей, против всего, что другие люди хотят от него, – в профессиональные музыкальные плоскости.
If 6 Was 9 подытожила так много интриг вокруг Axis, одновременно выступая в качестве классического широкоэкранного рок-хита[15]. То же самое касалось и большинства других треков. Блестяще реализованные постановки идеально подобранных звуков.