Testify, записи Джими с Isley Brothers 1964 года – и свели центральную часть эпического тринадцатиминутного научно-фантастического трипа «1983… (A Merman I Should Turn to Be)». Джими и Кэти реинкарнировали как подводные любовники, в будущем – в 1983-м, – которое невозможно себе представить наяву, за пределами снов «от серебристо-голубого до кроваво-красного» цвета.
Новые друзья, такие как Эл Купер, двадцатичетырехлетний парень, который играл с обожаемым Джими Диланом на Like a Rolling Stone и Blonde on Blonde. И теперь Джими привлек его, чтобы записать утреннюю джинг-джангл-партию фортепиано для Long Hot Summer Night – завуалированной диссертации о горячих событиях, разворачивающихся тем летом на улицах от Ханоя до Нью-Йорка. Джими играл на всех остальных инструментах – за исключением барабанов Митча – и даже исполнял высокий, сладкозвучный бэк-вокал на нескольких дорожках.
‘Well everybody’s on fire, but its
A-snowin’ in a cold blizzard…
Дальше по коридору обнаружены совершенно неизвестные музыканты из группы под названием The Serfs, которые теперь превращаются в сайдменов Джими Хендрикса: органист Майк Финниган (белый, никотиновые усы, играет на B3 boogie), саксофонист Фредди Смит (черный, лиричный, смелый), конга – Ларри Фаусетт (черный, высокий, быстрый). Как-то в два часа ночи Джими вернулся в студию, таща за собой Стива Уинвуда и Дэйва Мейсона из Traffic, Джека Кэсэди из Jefferson Airplane и еще пару дюжин хороших, милых парней из The Scene, которые были готовы продолжать творить. The Airplane были в городе и участвовали в телепередаче. Traffic устроили подпольный концерт в подвале клуба.
«Итак, мы все отправились туда, когда закрылся клуб… Он работал над парой песен. Мы провели там почти всю ночь. В кабинке звукозаписи было, вероятно, человек тридцать», – вспоминал Кэсэди тридцать лет спустя. Там же присутствовал джазовый гитарист Ларри Кориэлл, известный как «белый Хендрикс». «Там полно было всяких людей, которые просто развлекались».
Было уже далеко за полночь, шесть или семь утра, когда Джими, почувствовав новый прилив сил, предложил им записать блюз. Пленка крутилась. Пленки всегда крутились в студии. Так и должно было быть, иначе ничего бы не получилось.
Джими, под кайфом, делал пафосное вступление к Catfish Blues (рифф Мадди Уотэрса, который сам по себе является переделкой более ранней песни Мадди – Rollin’ Stone), который Джими периодически исполнял в прошлом году и смотрел, как белые парни начинали двигаться, когда он превращал глубокий траурный блюз Мадди в пылающий погребальный костер.
Джими чувствовал все еще более глубоко, произнося слова, которыевспыхивали огнем в его сознании.
«Well, I’m a voodoo chile, Lord, I’m a voodoo chile…»
Группа – Митч, Джек, Стив – зажигалась его огнем.
«Well, the night I was born, Lord, I swear, the moon turned a fire red…»
Они играют без остановки, без единого колебания, в течение пятнадцати минут, медленно, зловеще, накаленно. Сильный гром, кровавый дождь, идущий сквозь огонь.
Американский черный спиричуэл времен космической гонки. Самомифологизация блюзмена большого города смешивается с индейской эзотерикой. Главный герой, ковбой двадцатого века, родился от цыганки с третьим глазом… инопланетный африканский шаман… ночной инкуб… мистический вокал Джими:
I make love to you in your sleep; Lord knows you feel no pain
Cos I’m a million miles away
And at the same time I’m right here in your picture frame…
«Это были не просто выплеснутые мысли, – сказал Джими, когда последующие отзывы, казалось, наводили на мысль, что он был скорее проводником, чем астральным посланником. – Все, что ты там слышишь, что-то да значит».
«…И боги занимались любовью», пространственно-временные облака барабанов, голоса горных божеств, шепчущие сладкие воспоминания… Ниже вкусный R&B Эрла Кинга. Come On (Part 1), Джими наконец-то просто веселится, эхо прошлых ночей, дешевые галстуки-бабочки с клипсами, белые чуваки танцуют, а потом трахаются на заднем сиденье автобуса или в холле, или просто на заднем дворе, пока папа не видит… еще одно внеземное разрозненное творение: Moon, Turn The Tides… Gently Gently Away, волнообразное море с улыбающимися русалками – проводник к новым горизонтам… Джими говорит, что путешествие кончается… покоем? Даже в 1968 году? Когда кровь Бобби и Лютера все еще загрязняет улицы Америки? С Никсоном, парящим в воздухе, как стервятник? С Чесом, опустившимся на Землю, и Майком Джеффри, заполнившим все пространство, и Ноэлем, сытым по горло и взбунтовавшимся, и девушками, дамами, цыпочками – идущими по его следу?
Нет. Это путешествие заканчивается вот так: сотрясающей небеса бурей Voodoo Child (Slight Return), Джими в регалиях бога грома, в полном облачении чародействующего черного Иисуса. Джими питается планетами и испражняется звездами, когда он бросает свой самый смертоносный вызывающий рифф, слова срываются с его каменного лица, как священные скрижали огня.
«Well, I stand up next to the mountain
Cut it down with the edge of my hand…»
Позже Джими говорил тихо, изо всех сил стараясь объяснить: «Повседневный пыльный мир, в котором мы живем, по сравнению с духовным миром подобен паразиту по сравнению с океаном. – Репортер понимающе кивает, ага. – А океан – это самое большое живое существо, о котором ты знаешь. Музыка льется прямо из воздуха. Вот почему я могу соединиться с духом, и когда люди входят в состояние естественной эйфории, они видят яснее, чувствуют вещи по-другому – не думают о боли и мести». «Да, я понял», – сказал репортер. А потом ушел в небытие, чтобы написать свою маленькую статью.
Однако настоящая расплата – настоящий знак грядущего апокалипсиса – проявляется в его почти экспромтном кавере шедевра Дилана All Along The Watchtower. Острый рифф, продуваемый ветром ритм, сгущающаяся ночь – Джими рисует во всех красках, которые Дилан намеренно убрал из своего оригинала. Добавив немного гнева, он фактически заставил Дилана переосмыслить свой собственный подход до такой степени, что Дилан с тех самых пор всегда будет исполнять свою песню как Джими Хендрикс, который продемонстрировал, как это нужно делать.
Джими совершенно не знал о библейских отсылках в тексте или о том, что Дилан играл с головами людей – потому что он был Бобом Диланом, и в 1967 году он мог делать все, что ему заблагорассудится, и люди простили бы его за это или, как Джими, нашли бы свои собственные новые смыслы и не ошиблись бы в этом.
Эллиптическая лирика Дилана – это сильное эхо Книги пророка Исайи, глава 21, стихи 5–9, в которых говорится:
Приготовьте стол, бодрствуйте на сторожевой башне, ешьте, пейте; встаньте, князья, и приготовьте щит, ибо так сказал мне Господь: Пойди поставь дозорного, пусть он докладывает то, что видит, и он увидел колесницу с парой всадников, колесницу ослов и колесницу верблюдов; и он слушал усердно, с большим вниманием… И вот, вот идет колесница человеческая с парой всадников. И он сказал в ответ: Вавилон пал, пал, и все изваяния богов его он разбил до основания.
Или как это было у Бобби и теперь у Джими:
All along the watchtower, princes kept the view
While all the women came and went, barefoot servants, too
Outside in the cold distance a wildcat did growl
Two riders were approaching, the wind began to howl[20].
И теперь приближаются два всадника – быстро.
Глава 21Эдди и Джими
Это было удивительно солнечное весеннее утро в Лондоне, сорок два с половиной года после смерти Джими Хендрикса. Эдди Крамер в городе, чтобы продвигать People, Hell and Angels, предпоследний в ошеломляюще длинном списке посмертно выпущенных альбомов Хендрикса, этот был спродюсирован совместно с Джейни Хендрикс и Джоном Макдермоттом из Experience Hendrix LLC, официальной семейной компании, ответственной за управление именем, образом, имиджем и музыкой наследия Джими Хендрикса, где Крамер работал с момента ее основания в 1995 году.
Эдди Крамер наиболее известен тем, что работал вместе с Джими в качестве инженера и микшера всех трех студийных альбомов, выпущенных при жизни гитариста, а также курировал самые лучшие посмертные работы Хендрикса – посредством его постоянного сотрудничества с Experience Hendrix. Крамер также трудился над несколькими ключевыми альбомами Led Zeppelin и серией концертных и студийных альбомов, которые сделали Kiss известными в Америке в 1970-х годах, а также с различными талантливыми артистами, такими как: Traffic, Карли Саймон, Питер Фрэмптон, Брайан Мэй, Бадди Гай, Джон Маклафлин…
Но куда бы он ни пошел и с кем бы ни работал, все всегда хотят знать о его работе с Джими. В том числе и я.
При первом же разговоре по телефону несколько лет назад Эдди показался мне брюзгой. В конце концов, у него всю жизнь люди спрашивали: «Ну, так каким же был Хендрикс на самом деле?» А в жизни Эдди оказался настоящим рок-н-ролльным джентльменом. Помимо полосатой розовой рубашки и черных как смоль брюк, подпоясанных ремнем с серебряной пряжкой, он щеголял еще и фиолетовым шелковым шарфом, который ему не терпелось показать.
«Это от Lunafinery, – объяснил он. – Мой прекрасный партнер (Эй Джей Ньютон) и я создали эту компанию. Мы продаем, как мы называем их, “рок-н-ролльные шарфы для английских джентльменов“. Они сделаны из шелка и бархата. Этот называется “Пурпурная дымка”… да, как Purple Haze