Двор тем временем наполнился людьми — многим красноармейцам захотелось посмотреть на поверженного Корнилова, они примчались сюда, как на весёлое цирковое представление. Даже два фотографа с городского рынка прибежали, расставили свои треноги — за пару буханок хлеба можно было получить незабвенное изображение самого себя рядом с телом убитого генерала. Глумление над покойниками на Руси в чести никогда не было, но людей словно кто-то специально опьянил, превратил в нелюдей. Среди собравшихся носился, будто обычный половой, командующий Северо-Кавказской армией Сорокин с расстёгнутым на все пуговицы воротом, в вольно вздувшейся, неподпоясанной гимнастёрке и что-то азартно вскрикивал.
Наконец Сорокин остановился, потыкал рукой в дерево, закричал радостно, звонко, будто революция победила в мировом масштабе и теперь пролетариат командует всей жизнью от Америки до Австралии:
— Повесить его! На дерево!
На дерево полезли сразу несколько человек. Затрещали сучья.
— Вы мне растение не завалите! — заорал Сорокин, опасливо отбегая в сторону.
Из подвала гостиницы, где находился хозяйственный склад, поспешно притащили верёвку, соорудили на конце петлю, накинули её на шею Корнилову, второй конец перебросили через толстый, с обломанными отростками сук. Последовала команда Сорокина:
— Р-раз — два — взяли!
Верёвка оборвалась. Прочная, толстая, пропитанная олифой, чтобы её преждевременно не съела сырость, верёвка лишь гнило фукнула, и тело генерала упало на землю. Казалось бы, это обстоятельство должно было остановить людей, отрезвить их, они должны были шарахнуться назад, но они не остановились, их вообще уже ничто не могло остановить. Сорокин схватился пятерней за лицо — он уже успел где-то выпить, рассмеялся хрипло, торжествующе:
— Раз не хочет висеть — не надо! Уважим волю покойника... Сжечь его!
Появился топор. Кто-то стал рубить на дрова толстый сук, на котором только что хотели повесить тело Корнилова.
— Да не здесь сжечь, не здесь! — заорал Сорокин. — Отвезите его куда-нибудь за город, там спалите.
Тело вновь бросили в телегу и повезли за город.
По дороге тело рубили шашками, втыкали в него штыки; все кому не лень кидались к телеге, выхватывали из ножен тесаки... Безумство охватило людей. И никто это безумство не мог, не хотел остановить. Лошадь, тащившая телегу, испуганно косилась на людей, храпела, прядала ушами, пыталась выкрутиться из оглоблей и убежать, но возница попался крепкий, он достойно исполнял свой красноармейский долг, не давал нервному животному своевольничать.
Наконец тело привезли на городскую бойню, на далёкий пустынный двор, там сбросили на землю, обложили соломой, сверху кинули несколько поленьев и подожгли. Костер горел плохо — солома была сырая.
Откуда-то взялись ряженые, стали ходить по домам, требовать у хозяев деньги:
— На помин души генерала Корнилова! — кривлялись они. — Иначе он будет сниться вам по ночам... Гоните деньгу!
...С той поры прошло много лет. Большинство героев Гражданской войны — что с одной стороны, что с другой — забыто, а Корнилова помнят. Одни говорят о нём хорошее, другие — плохое. Впрочем, есть и такие, которых обычно называют «Иванами, не помнящими родства». Для нашей милой России это, увы, типично.
В семье Корниловых, у старого хорунжего-писаря, было ещё двое детей — младший сын Пётр и дочь Анна.
Пётр Корнилов пошёл по семейным стопам, стал военным — в конце августа 1900 года поступил в Казанское пехотное юнкерское училище, после окончания его в чине подпоручика служил в 15-м Туркестанском стрелковом батальоне. Изучал языки народов Индии — это посоветовал ему старший брат Лавр, овладел несколькими сартовскими наречиями, некоторое время был русским военным представителем при хивинском хане.
Женился Пётр Георгиевич Корнилов на Лидии Ивановне Садовской, в семье появилось двое детей — Ольга в 1908 году и Георгий в 1910 году.
Из пороховых передряг Первой мировой войны Пётр Корнилов вышел полковником, за заслуги был награждён четырьмя боевыми орденами.
В годы Гражданской войны был активным участником белого движения, руководил крупным отрядом в Фергане.
Сколько ни пробовали его прижать, заманить в ловушку, сколько делали засад — всё было безуспешно: каждый раз Пётр Корнилов легко ускользал — капканы, поставленные на него, оказывались пустыми.
И всё-таки его взяли.
Семья Петра Корнилова жила в Ташкенте в нищете, Корнилов, как мог, помогал ей, присылал продукты, деньги, но всё равно этого не хватало. Несколько раз полковник приезжал в Ташкент, переодетый, ночью появлялся в своём доме, рано утром исчезал.
Во время одного из таких посещений он попался на глаза местному почтальону, платному осведомителю, человеку завистливому и цепкому. Почтальон немедленно помчался в ЧК.
Пётр Корнилов был арестован. Его подвергли тяжёлым пыткам, но он не назвал ни одного из своих сподвижников в городе, не выдал ни одну фамилию, и его расстреляли.
Сестра генерала Анна несколько лет жила под чужой фамилией в Луге, под Питером, работала учительницей в школе, но и она была вычислена, арестована и в 1929 году расстреляна. «Карающий меч революции» был беспощаден, семью Корниловых старались вырубить под корень, чтобы никого из этого рода не сохранилось.
Так оно, наверное, и было бы, если б семья генерала оставалась на одном месте, в России, но всё сложилось по-иному: Наталья с Юрием после смерти матери жили на одном из кубанских хуторов, в стороне от войны... Деникин, помня о своей дружбе с Корниловым, ни на минуту не выпускал из виду детей погибшего генерала, при всяком удобном случае старался им помочь.
Жила Наталья на Тереке под чужой фамилией — Марковой. Эту фамилию она носила недолго. Всё дело в том, что капитан второго ранга Марков сопровождал Наталью Корнилову на Терек. Переброска была опасной. Для того чтобы обмануть многочисленные посты, наряды, облавы, пропускные пункты, и был оформлен фиктивный брак. Мол, пара юных голубков едет домой, чтобы там провести медовый месяц.
Позже дети генерала Корнилова были вывезены в Константинополь, а оттуда, уже в 1920 году, на английском крейсере — в Великобританию.
Из Великобритании они переселились в Бельгию. Там в 1924 году Наталья Корнилова вышла замуж за генерал-майора Алексея Шапрона дю Ларрэ. Он служил адъютантом у Деникина, потом — командиром Второго офицерского конного полка, в бою получил тяжёлое ранение и был вынужден сдать полк. После лечения его назначили генералом для особых поручений при командующем.
В 1932 году у супругов родился сын, которого назвали в честь деда Лавром. В 1947 году Алексея Шапрона дю Ларрэ не стало. Похоронили его в Бельгии.
Наталья Лавровна Шапрон дю Ларрэ перебралась вместе с сыном в Париж — хотела поселиться там навсегда, но через некоторое время вернулась: в бельгийской земле всё-таки лежал её муж.
Умерла она в середине восьмидесятых годов в Бельгии. Похоронена в Брюсселе.
Сын её Лавр с первой же минуты влюбился в Париж — этот город-праздник приятно поразил его, он решил поселиться где-нибудь неподалёку от Елисейских Полей и мечту свою, в конце концов, осуществил, у Лавра ныне трое детей. Все — парижане. Это — Алексей, названный так в честь деда, Лавр — в честь прадеда, и Ксения — в честь супруги Деникина.
Теперь о сыне генерала Юрии. Сохранились снимки времён Гражданской войны, где Юрий снят вместе с Натальей. Оба — в военной форме. У Натальи на плечах — офицерские погоны, у Юрия — обычные, без знаков отличия. Встревоженный взгляд обоих хватает за живое, сразу видно, что они ещё не знают, как сложится их судьба, удачно или нет.
В Бельгии Юрий поступил учиться в университет, потом бросил его и отправился искать судьбу за океан, в Соединённые Штаты. Долго жил в Лос-Анджелесе вместе со своей семьёй. Скончался в конце восьмидесятых годов, уже будучи глубоким стариком.
У Юрия Лавровича остались две дочери, одна — незамужняя, другая, желая сохранить в роду славянские корни, вышла замуж за поляка с редкой фамилией Пьянка. У четы — двое детей: дочь Анна и сын Георгий.
Печальной оказалась судьба тех, кто глумился над трупом генерала Корнилова. Главком Северо-Кавказской армией Сорокин буквально через полгода — в ноябре 1918-го — был убит в тюремной камере, второй командарм, принимавший в глумлении активное участие — Автономов, — умер от тифа в феврале 1919 года, начальник Екатеринодарского гарнизона Золотарёв был обвинён в бандитизме и расстрелян.
Настигла кара и других участников этой дикой вакханалии, которую иначе, как пьяной, не назовёшь. Бессмысленная, жестокая, непотребная.
Вот, пожалуй, и всё.
Ферма — невзрачный одноэтажный домик, где был убит генерал Корнилов, — ещё недавно была цела, в её внешнем облике ничто не напоминало о событиях той грозной поры. Размещалась в этом доме какая-то контора с незвучным названием, хотя, как говорят в таких случаях, сам Бог велел устроить музей Гражданской войны: ведь земля здешняя густо полита кровью русских людей (и не только русских), и надо сделать всё, чтобы былое не повторилось.
Не то ведь история — дама хитрая, она любит повторы сюжетов, существует даже закон парности случаев, который с точки зрения науки доказывает, насколько бывает изворотлива и лукава госпожа история. Как, впрочем, и люди, игравшие на боевых трубах и определявшие ход событий.
А повторов нам не надо.
Автор благодарит сотрудницу главной библиотеки страны, которую по традиции до сих пор называют Ленинкой, Елену Борисовну Горбачеву за помощь, оказанную в работе над этой книгой.
В работе были использованы сведения, опубликованные в Англии в книге М.К. Басханова «Генерал Лавр Корнилов», выпущенной издательством «Skiff Press».
ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА
1870 г. — 18 августа в станице Каркаралинской в семье казака-хорунжего Георгия Корнилова родился сын Лавр.
1889-1892 гг.