— Привет, МакКейла. Ээ… как дела?
— Хорошо. Как вчерашнее кино?
— Ах да, конечно. Вообще-то, я его не посмотрел. Я заблудился и…
— Да, я слышала, — сказала она.
Я моргнул, крайне удивленный.
— Откуда?
— Встретила Джереми перед занятиями.
— А.
— Он сказал, что ты не так уж много потерял. Фильм был отстойный.
— Ну и хорошо.
Она вдруг очень заинтересовалась своими ногтями и начала отколупывать с одного из них фиолетовый лак.
— У тебя что, вроде как были планы еще до поездки? То есть Джереми подумал, что, наверное, были, и знаешь, мне интересно, зачем вообще было устраивать всё это представление?
— Нет-нет, я действительно собирался пойти в кино. Совсем не ожидал, что… заблужусь и… всё такое.
МакКейла хмыкнула, явно не поверив мне, и перевела взгляд на часы. Миз Мэйсон работала над чем-то за своим столом и, похоже, не спешила начинать урок.
— Круто, что вы с Джереми в понедельник сходили на свидание, — сменил я тему. — Он говорил, что было здорово…
Уверен, так он и сказал бы, если бы я спросил.
Она снова посмотрела на свои ногти, но ее уши слегка порозовели.
— Правда? — спросила она уже совершенно другим тоном.
— Да, — я понизил голос до шепота. — И помни, я был нем как рыба. Например, абсолютно точно не говорил тебе, что он считает тебя самой классной девчонкой из всех, кого он когда-либо знал.
Ее уши порозовели еще сильнее.
— Законы мужского братства. Ясно.
— Я ничего не говорил.
Наконец-то она улыбнулась по-настоящему.
Тут миз Мэйсон встала и попросила нас открыть учебники.
Я думал, что, возможно, мне удалось сорваться с крючка МакКейлы, но, когда урок закончился, заметил, как она, выходя из аудитории, переглянулась с Эрикой, а затем снова начала ковырять свои ногти.
— Ну так что? — начала МакКейла.
— Да?
— Знаешь, мне просто любопытно: так мы всё-таки увидим тебя на танцах? Можешь потусоваться в нашей компании, если захочешь.
— Танцы? — я безучастно посмотрел на нее. — Нет. Нет, я по-прежнему собираюсь в Сиэтл.
Казалось, она удивилась, но затем расслабилась:
— Ладно. Ну что ж… Наверное, мы сможем пойти всей нашей группой на выпускной бал. В складчину взять напрокат лимузин.
Я остановился.
— Э-э… вообще-то у меня нет планов на выпускной…
— Правда? Потрясающе! — засмеялась МакКейла. — Хотя тебе стоило, вероятно, сообщить об этом Тейлор. По ее словам, она идет туда с тобой.
Я почувствовал, как у меня отвисает челюсть. МакКейла рассмеялась.
— Так я и думала, — сказала она.
— Ты серьезно? — резко спросил я, когда снова смог контролировать свое лицо. — То есть, вероятно, она пошутила.
Логан и Джереми обсуждали подготовку к выпускному, они хотят начать пораньше и организовать нечто грандиозное, а Тейлор сказала, что она в этом участвовать не будет, поскольку у нее уже есть планы — с тобой. Вот почему Логан был по отношению к тебе… ну, знаешь… таким. Он же запал на Тейлор. Мне показалось, что следует тебя предупредить. Ведь ты нарушил ради меня законы мужского братства.
— И что мне делать?
— Заяви, что не пойдешь с ней.
— Я не могу просто… Что я ей вообще скажу?
Она улыбнулась, будто наслаждаясь этим:
— Покажи характер, Бо. Или заказывай смокинг. Выбор за тобой.
В общем, после этого я мало что усвоил на уроке политологии. Действительно ли я обязан официально отменить приглашение Тейлор на выпускной бал? Попытавшись вспомнить ответ, который дал ей на парковке, когда она приглашала меня на предстоящие танцы, я почти убедил себя в том, что ни о чем с ней не договаривался.
Когда я шел на тригонометрию, небо было свинцовым, — темно-серым и каким-то тяжелым. На прошлой неделе я нашел бы это удручающим, но сегодня улыбался. Есть на свете кое-что получше солнечного света.
Увидев Джереми, сидевшего за пустой партой в последнем ряду и наблюдавшего за дверью в ожидании меня, я вспомнил, что Тейлор сейчас не единственная моя проблема. Я почувствовал, как нагревается шея, и пожалел, что вернул Эдит шарф.
На два ряда ближе было еще одно свободное место… но, вероятно, лучше быстрее покончить с этим и закрыть тему.
Миз Варнер все еще не было в классе. Ну почему все преподаватели сегодня опаздывают? Как будто наше образование вообще никого не волнует.
Я сел рядом с Джереми. Он не заставил меня ждать.
— Ну ты даешь, сынок, — сказал он. — Кто знал, что ты способен на подобную игру?
Я закатил глаза:
— Это не игра.
— Ну конечно, — он ударил меня кулаком в плечо. — Эдит Каллен. Да ладно. Как ты провернул такое?
— Я ничего не делал.
— Сколько времени это продолжается? Это какой-то секрет? Типа она не хочет, чтобы ее семья узнала? Поэтому ты и притворился, что собираешься с нами в кино?
— Я не притворялся. И понятия не имел, что она в Порт-Анджелесе. Уж кого не ожидал там встретить, так это ее.
От моей очевидной честности его уверенность поколебалась.
— Ты ходил с ней куда-нибудь до вчерашнего вечера?
— Никогда.
— Ха. Просто обычное совпадение?
— Надо полагать.
Было слишком очевидно, когда я говорил правду, а когда старался уйти от ответа. Он снова воззрился на меня с подозрением.
— Знаешь, ведь это не секрет, что ты некоторым образом одержим ею с самого приезда сюда.
Я поморщился:
— Разве?
— Вот мне и интересно: как ты это провернул? У тебя есть джинн в лампе? Ты прибег к шантажу, найдя какой-то компромат? Или продал свою душу дьяволу, или что-то еще?
— Думай как хочешь, приятель.
— И чего ты добился? Держу пари, ночка была та еще, а?
Я начинал злиться, но знал, что он вывернет любую мою реакцию, чтобы она казалась чем-то другим.
Я спокойно ответил:
— Мы расстались рано. В восемь я был уже дома.
— Серьезно?
— Джереми, мы просто поужинали, и она отвезла меня домой.
— А что насчет сегодняшнего утра? Ты был все еще с ней.
— Все еще? Нет! Что… ты подумал, что она провела со мной всю ночь?
— А разве нет?
— Нет.
— Но ты был в ее машине…
— Она подбросила меня сегодня утром в школу.
— Почему?
— Понятия не имею. Она предложила, а я не собирался отказываться.
— И это все?
Я пожал плечами.
— В самом деле? Пожалуйста, скажи, что ты, по крайней мере, обжимался с ней… хоть что-нибудь.
Я нахмурился:
— Ничего подобного.
На его лице появилось отвращение:
— Бесспорно, это самый разочаровывающий рассказ из всех, что мне приходилось слышать. Беру свои слова об игре обратно. Очевидно, Эдит поступила так просто из жалости.
— Да, наверно.
— Возможно, мне стоит попытаться выглядеть более жалким. Если это так ее привлекает.
— Действуй.
— Держу пари, вскоре ты ей наскучишь.
На секунду я не сумел удержать на лице напускное спокойствие. Он уловил это изменение и самодовольно улыбнулся.
— Да, — сказал я. — Ты наверняка прав.
Тут вошла миз Варнер, и общая болтовня начала стихать, а она принялась писать на доске уравнения.
— Хотя знаешь что? — пробормотал себе под нос Джереми. — Думаю, я предпочел бы иметь дело с нормальной девушкой.
Я уже и так был раздражен. Мне вообще не нравилось, как он говорил об Эдит, а то, каким тоном он произнес «нормальная», окончательно вывело меня из себя. Нет, Эдит не была нормальной, но не потому, что с ней было что-то… не то — в том смысле, который вкладывал в свои слова Джереми. Она была за пределами нормального, выше этого. Эдит превосходила нормальное настолько, что даже не находилась с ним в одной плоскости бытия.
— Наверное, это к лучшему, — грубо буркнул я. — Вот так и дальше не надейся на большее.
Он бросил на меня потрясенный взгляд, но я повернулся к учительнице. Я чувствовал, что Джереми вновь испытующе уставился на меня, и это длилось до тех пор, пока миз Варнер не заметила и не вызвала его отвечать. Он начал судорожно листать книгу, пытаясь сообразить, о чем она спросила.
По пути на испанский Джереми обогнал меня, но мне было наплевать. Я все еще сердился. Он заговорил со мной только в конце занятия, когда я начал заталкивать книги — пожалуй, чересчур энергично — в свой рюкзак.
— Ты сегодня не сядешь с нами на ланче, не так ли?
Его лицо снова стало подозрительным и настороженным. Очевидно, прежде он думал, что я горю желанием повыпендриваться, предать Эдит, чтобы казаться более крутым. В конце концов, некоторое время мы с Джереми были приятелями. У парней принято рассказывать друг другу такого рода вещи. Наверное, это было частью тех законов мужского братства, которые я изобрел. Он рассчитывал, что я буду держаться за него… но теперь знал, что ошибся.
— Хм, точно не знаю, — сказал я. Нет смысла быть чересчур самоуверенным. Я слишком отчетливо помнил, каково мне было всякий раз, когда она исчезала. Не хотелось бы сглазить.
Он направился к выходу, не дожидаясь меня, но вдруг словно запнулся и замер в дверях.
— Серьезно, что за черт, — Джереми произнес это достаточно громко, чтобы я расслышал… как и все остальные в радиусе десяти футов.
Он бросил взгляд назад, на меня, покачал головой и зашагал прочь.
Мне захотелось поскорее оказаться в коридоре — посмотреть, что там такое, — но это же срочно понадобилось и остальным. Один за другим все они останавливались на пороге и, прежде чем выйти, оглядывались на меня. К тому времени, как мне удалось выбраться из класса, я уже не знал, чего и ожидать. Абсурдно, но я почти не удивился бы, увидев Тейлор в блестящем бальном платье и с тиарой на голове.
Но за дверью кабинета испанского, прислонившись к стене, меня ждала Эдит, выглядевшая в тысячу раз красивей, чем позволительно кому бы то ни было. Ее большие золотистые глаза искрились весельем, а уголки губ едва заметно изгибались в намеке на улыбку. Волосы все так же были скручены в небрежный пучок, и у меня возникло странное желание вытащить из него шпильки.