Среди причин ареста Ходорковского не обошлось и без самой банальной для авторитарного государства — интриг ближайшего окружения Путина. Мне много рассказывали о том, как у него формировали неприязнь к Ходорковскому. От рассказов о президентских амбициях олигарха до вещей, которые я до сих пор не могу озвучить…
— То есть Путину лапшу на уши вешали? — спрашиваю я Василия Шахновского.
— Сто процентов вешали! Сто процентов вешали Путину лапшу. Это абсолютно точно. Уже в конце он, конечно, принимал решения. А источников, которые оказывали на него давление и в итоге сформировали у него эту позицию, было, конечно, много. Конечно, он лично не хотел отбирать компанию. Я думаю, что финансовым благоприобретателем в результате этой истории он не стал. Другие люди стали. Конкретно к бизнесу «Роснефти» лично Владимир Владимирович отношения не имеет.
Сечин был менеджером этого проекта в режиме фултайма, с начала и до конца, и то, что Путин всех, кто к нему приходил по тем или иным вопросам, связанным с «ЮКОСом», направлял к Сечину, — это широко известно в узких кругах.
Понятно, что принципиальные решения принимал Путин, а разруливал ситуацию уже, конечно, Игорь Иванович.
— Это был долгосрочный проект?
— Он тянулся несколько лет. Когда Сечин сидел на разруливании. Вплоть до банкротства «ЮКОСа». До тех пор, пока «ЮКОС» существовал, Сечин сидел на рузруливании этого дела. Сейчас не знаю. Сейчас, по-моему, нет такого текущего управления, никто никаких решений по «ЮКОСу» и Ходорковскому не принимает. В результате прокуратура не знает, что делать.
Недавно мне довелось побеседовать с одним бывшим топ-менеджером «ЮКОСа», а ныне очень высокопоставленным человеком. В интервью он мне отказал: «Вот, когда выйду на пенсию, тогда, может быть, я и дам вам интервью». И я подумала о том, что самый страшный порок — трусость — стал и самым распространенным.
В общем, мы просто пили кофе.
«Диктофон у меня выключен, — сказала я. — И ссылаться на вас я не буду».
И он стал чуть разговорчивее.
«Так это сечинская интрига?» — спросила я.
«Сечин — исполнитель», — ответил он.
И тогда я выразительно показала пальцем на потолок.
«Да», — сказал он.
У нас очень любят миф о добром царе, который ничего не знает. Все-то его бояре обманывают и строят козни друг против друга, и за его спиной грабят народ.
Но царь, который ничего не знает, не соответствует занимаемой должности. Он обязан знать. И уметь фильтровать информацию.
— Кто еще, кроме Сечина, работал на разгром «ЮКОСа»? — спрашиваю я у Шахновского. — Кто задумал, кто организовывал, кто снял сливки?
— Имя им легион! — говорит он. — Десятки, сотни людей. Ходорковский оказался в фокусе тех или иных негативных эмоций, желаний, стремлений огромного количества людей. В том числе и коллег по бизнесу. Но я думаю, что они-то уж точно не ожидали такой степени наезда, думали: ну осадят немножко Ходорковского. Осадят, но не более того.
Например, всю аналитику по налоговым схемам понятно, что они получили из одной из нефтяных компаний. Потому что все компании делали такие схемы, у всех были свои скелеты в шкафах, но схемы однотипные. Никто не ожидал степени наезда. А когда уже поняли, было поздно. Потому что если бы коллегам сказали, что вы вот сейчас дадите, а мы его посадим, никто бы не дал. Его посадки из бизнеса не желал никто. Ослабить конкурента — да, но не более того.
В числе заказчиков наезда называли, конечно, и Вячеслава (Моше) Кантора, с которым был конфликт, связанный с продукцией предприятия «Апатит». Когда «Коммерсант» поинтересовался у Станислава Белковского, кто заказал ему доклад об олигархическом заговоре, политолог сам привел эту версию в числе прочих, но, понятно, все отрицал. [138]
— Мне передавали на уровне слухов, что человек от Сечина пришел к Ходорковскому и потребовал откат, на что Михаил Борисович сказал: «С какой стати?» То есть отказался платить. Что вы об этом думаете? — спрашиваю я у Леонида Невзлина.
— Я думаю, что этого не было, — говорит он. — Но если государство занимается рейдерством или сажает за политические взгляды — это в любом случае политическое преследование с точки зрения международных норм морали и закона. Достаточно того, что этим занимается государство.
Я раньше считал, что аппетит возник у них во время еды, но теперь понял, что они заранее запланировали захват, а все остальные слова, включая слова Путина о недопустимости банкротства, были обычным лживым прикрытием.
Думаю, на первом этапе они не сажали Ходорковского, а выдавливали за границу. Это дало бы возможность забрать компанию, правильно? Он не выдавился — его посадили, сам, типа, виноват. Это другая, бандитская психология, нам трудно ее понять и объяснить.
Но думаю теперь так (особенно после того, что происходило с нашими делами, с другими делами и сейчас с Грузией): я думаю, что все это бандгруппировка, и у них есть определенные понятия, и мы в их понятия не вписываемся. Говорят Ходорковскому «уезжай», намекают, а он не понимает, говорит: «Это моя страна, и я хочу в ней жить и работать». Ну, тогда садись.
Я склоняюсь к тому, что компанию они хотели захватить заранее. И я говорил об этом и считаю, что группа Абрамович, Волошин, Юмашев, Сурков и другие — часть этого процесса, а не, как думал Ходорковский, более либеральная часть администрации. По-моему, на этот раз я прав. По «либеральному» Медведеву видно, какая там либеральная часть администрации.
Арест
Где-то на рубеже 2002–2003 годов Михаил Ходорковский радикально изменился. Он сбрил усы, похудел, и в его чертах и манерах появилась утонченность и аристократичность взамен уверенности и жесткости удачливого коммерсанта. Посмотрите на его фотографии 2002 года и 2003-го, сделанные накануне ареста — словно два разных человека.
В 2002-м он дал откровенное интервью газете «Коммерсант», которое опубликовали только в 2005-м, и кроме рассуждений о том, легко ли государству уничтожить компанию «ЮКОС», речь там идет о новом джипе «Кадиллак» и дорогих часах. В 2003-м часы уже пластиковые, и на нем кожаная куртка или клетчатая рубашка под пиджаком без галстука. Этот неформальный стиль он любил и раньше. Но изменения кажется не только внешние. Появилась какая-то обреченность первого христианина на пороге цирка Нерона — обреченность и в словах, и в поступках.
Уж не кризис ли сорока лет, когда человек вдруг начинает считать все свои достижения мелкими и решает совершить что-то действительно значительное? Международный бизнес? Политика?
Или что-то еще?
Попытка доказать недоказуемое — то, что свои права в России возможно защитить?
Впрочем, на мои психологические инсинуации по поводу кризиса сорока лет Михаил Борисович отреагировал иронично:
«Не успел на свободе «покризисовать». Зато в тюрьме времени хватило».
— Обстановка в компании, а не в узком кругу акционеров, стала напряженной где-то с июля месяца, — вспоминает Василий Шахновский. — Когда был арестован Платон, стало понятно, что начинается серьезный наезд, и это начали обсуждать на всех уровнях. Очень напряженная была обстановка в компании. Очень напряженная.
Попытки договориться с властью, конечно, были. Ходорковский пытался встретиться с Путиным. Не удалось, конечно. Путина блокировали, когда формировали все это дело. Я думаю, что если бы была встреча Ходорковского с Путиным, многие бы вопросы прояснились.
Касьянов на этой стадии был в стороне. Волошин успокаивал. Он гарантировал Ходорковскому, что его не арестуют. Волошин и уволился после этого. Он сказал Ходорковскому, что Путин ему сказал, что Ходорковского не арестуют. Это абсолютно точно. Думаю, что Путин действительно сказал Волошину. По крайней мере, дал понять. Я, знаете, свечку не держал.
Информационная атака на компанию началась раньше. По крайней мере, в мае 2003-го. Тогда вышел в свет номер 15 журнала «Компромат. Ru». Впрочем, выйти в свет ему не дали. Весь тираж журнала был арестован по искам топ-менеджеров «ЮКОСа» 19 мая 2003 года. По иронии судьбы определение об аресте вынес тот самый Хамовнический суд Москвы, который судил Ходорковского во второй раз и приговорил к 14 годам.
«Впервые за 12 лет российской демократии был по цензурным соображениям спокойно и безнаказанно арестован тираж федерального общественно-политического издания», — утверждается на сайте журнала, где данный номер можно, между прочим, совершенно спокойно прочитать.
С точки зрения либерала — ужас, конечно. СМИ арестовали! Я сама чуть было не разочаровалась в своем герое, когда впервые прочитала об этом.
Хорошо, что зашла на сайт журнала. Первая статья называется «451 градус по Фаренгейту», и к ней есть эпиграф: «Запретить редакции общественно-политического издания «Компромат. Ru» распространять номер 15/2003 журнала, включая его продажу, и обязать ее уничтожить в полном объеме экземпляры указанного журнала». (Из искового заявления М. Б. Ходорковского)»
И просто замечательно, что это исковое заявление выложено на том же сайте: http://kompromat.fb.ru/material.phtml?id=5162. Зайдите, не пожалеете.
Тоже не нашли?
Для ленивых сообщаю: нет там этой цитаты. Вообще нет!
А взята она из соответствующего заявления Невзлина: http://kompromat.fb.ru/material.phtml?id=5163. Сам журнал после этого можно было больше не читать, но давайте уж для чистоты эксперимента.
Содержание номера является пересказом мифов, большинство из которых мы уже разобрали, но есть и оригинальные находки.
Например, в статье «Сделка века или подготовка к ограблению века?» утверждается, что слияние «ЮКОСа» с «Сибнефтью» было задумано Ходорковским исключительно для того, чтобы ограбить доверчивых иностранцев, которые купят акции «ЮкосСибнефти», и заработать себе на этом политические очки, поскольку актив пустой, а у нас всегда радуются, когда надувают иностранцев.
А актив пустой потому, что ««ЮКОС» является российским суперконцерном, в основном, для общественного мнения: его реальные производственные активы давно выведены в сторонние ЗАО и офшорные фирмы».