«Наверное, я не смог бы выжить в этой мясорубке, в лучшем случае тронулся бы умом, если бы мы — солдаты — не выписывали ваш журнал. Он возвращал нас к мирной жизни, отвлекал от ужасов войны, спасал от жестокой депрессии», — писали в редакцию военнослужащие.
Переоценить значимость Playboy для тех, кто вынужден был проводить свою жизнь в казармах и с оружием в руках, невозможно. Не только обложка и центральный разворот интересовали молодых людей. Они выписывали Playboy ради рассказов именитых авторов, ради интервью со знаменитыми людьми, ради того, чтобы вспомнить какой полной удобств и удовольствий, может быть мирная жизнь с ее модой, путешествиями, автомобилями, особняками. Каждый из солдат мечтал: он еще вернется домой и у него будет точно такая жизнь. Выписывали Playboy и ради статей, ведь в журнале поднимались такие темы, как права геев, феминизм, аборты, экономические проблемы, наконец, расовая сегрегация.
Война во Вьетнаме уравняла всех: темнокожих и белых, людей с разными культурными ценностями, приверженцев разных религий. Все они должны были договориться и держаться заодно. И Playboy содействовал этому.
Полагаясь на вкус Хефнера, его редакторов и журналистов, молодые люди выбирали себе сигареты, рекламируемую в журнале провизию — ее можно было купить на базах во Вьетнаме. Эмблема «кроличья голова» стала появляться на куртках и самолетах, сумках и шлемах военнослужащих.
«Кроличья голова» на корме десантного вертолётоносца USS Tripoli, Вьетнам, 1967 / Wikimedia
«Мы отвечали солдатам взаимностью, — вспоминал один из сотрудников Playboy. — Мы могли критиковать президента, политиков, саму войну, но солдаты были неприкосновенны…»
Войну изнутри, а также тех, кто вел эту войну от американской стороны Playboy «увидел» глазами одной из своих моделей, «подружки» 1965 года Джо Коллинз[62] и фотографа Ларри Гордона.
В ноябре 1965 года основатель журнала Хью Хефнер получил письмо, растрогавшее его до глубины души. Письмо это было написано служившим во Вьетнаме молодым офицером ВДВ Джоном Прайсом.
«Добрый день, уважаемый мистер Хефнер! Обращаюсь к Вам по просьбе 180 офицеров и солдат роты Б, второго батальона, 503 пехотной, 173-й воздушно-десантной бригады, дислоцированной в Бьеньхоа, республике Вьетнам.
Дело в том, что мы оказались первой армейской группой, призванной воевать здесь, во Вьетнаме. Мы прошли много миль, много утомительных миль. Настроены мы по-разному, признаюсь честно. Кто-то считает происходящее правильным, кто-то категорически против того, что мы вынуждены сегодня переживать. Пожалуй, самая страшная вещь здесь — это отсутствие женского тепла, женской улыбки.
Мы приложили к этому письму денежный перевод за пожизненную подписку на журнал для всех нас. Насколько я помню, вы обещали читателям, что всем, кто оформит пожизненную подписку, первый номер собственноручно вручит „подружка“ Playboy. Нам остается только тешить себя надеждой, что на нас это обещание тоже могло бы распространиться. Поверьте, любая девушка будет встречена нами с распростертыми объятиями, но, если мы имеем право на выбор, все единогласно решили, что хотели бы увидеть „подружку“ 1965 года Джо Коллинз. Уважаемый мистер Хефнер! Если наша просьба покажется Вам невыполнимой, забудьте о ней, мы же, в свою очередь, неслышно растворимся в джунглях».
Судя по всему, этот Джон Прайс давно начал читать Playboy, если запомнил специальное предложение, опубликованное несколько лет назад.
«Не так-то просто было устроить эту поездку, — вспоминал позже Хью. — Мы должны были получить разрешение в нескольких инстанциях, одной из которых было Министерство обороны США».
«У меня еще оставалось много времени до поездки. Я никуда не торопилась, — делилась с журналистами американская актриса Джо Коллинз, — как вдруг мне позвонил мистер Хефнер. Он страшно волновался и сообщил, что на днях тот самый, написавший ему письмо лейтенант, был тяжело ранен и надо поторопиться с вылетом.
В тот день я была в гостях у друзей в Орегоне. Сорвалась с места, и следующие пять дней прошли для меня в непрерывной гонке. Я летала туда — сюда, точно сумасшедшая. В Орегоне не выдавали паспорта, пришлось лететь в Сиэтл. В Лос-Анджелесе я должна была сделать прививку от оспы. Затем мы с моим помощником и агентом отправились ко мне и перерыли весь мой дом в поисках вещей, которые могли мне понадобиться во время поездки. Когда мы, наконец, прибыли в Сан-Франциско и сели в самолет, готовый отправиться во Вьетнам, у нас оставалась четверть часа, чтобы морально подготовиться к полету»
«Подружку» Playboy и ее сопровождающих, встречали на авиабазе Сайгона четыре сотни военных и несметное количество журналистов. Номера в гостинице были приготовлены для них заранее, пресс-конференции сведены к минимуму. Для того, чтобы поднять боевой дух, Джо и прилетевшему вместе с ней фотографу Ларри Гордону устроили «экскурсию по ночным клубам Сайгона».
«К концу первого вечера я пребывала в прекрасном расположении духа, — рассказывала позже Джо. — Глядя на мое сияющее лицо, один из репортеров напомнил, чтобы я не расслаблялась и была бдительна. Ведь, в противном случае, в оставшиеся дни, которые я должна была провести во Вьетнаме, меня могли подстрелить. Помню, я тогда ответила, что гораздо больше я боюсь последней прививки от холеры, которую мне должны были сделать утром следующего дня».
А еще Джо признавалась, посмотрев на сайгонских девушек, их красоту, засомневалась: не разочарует ли она своим видом пригласивших ее в гости солдат.
Перед вылетом на передовую Джо, Ларри и всем сопровождающим выдали пуленепробиваемые жилеты.
Казалось, никогда в жизни, если, конечно, все будет хорошо, не забудет Джо этот полет, называемый специалистами «контурным», когда самолет летит низко, касаясь верхушек деревьев.
«Насколько я поняла, если бы мы взмыли высоко в воздух, вражескому снайперу не составило бы никакого труда сбить нас, — рассказывала Коллинз. — Страх был такой, что скрутило все внутри, но, когда мы попривыкли, казалось, что ничто более не сможет нас испугать».
Первая остановка была запланирована в Беньхоа, в штабе 173 воздушно-десантной бригады. Уверенность в своей неотразимости вернулась к Джо, как только она спустилась по трапу и увидела парад счастливых, приветствующих ее десантников. Джона Прайса — того самого лейтенанта, благодаря которому и был организован визит девушки Playboy, среди встречающих не оказалось.
«Нам пояснили, что Джон лежит в хирургическом отделении с тяжелым ранением. Когда я его, наконец, увидела, парень собрался с силами, обнял меня и сказал: „Боже! Ты еще красивее, чем на фотографиях“».
Она старалась никого не обделить вниманием.
«Кто-то из ребят хотел просто со мной — девчонкой из родной страны — поболтать, кто-то просил помочь написать письмо домой, кому-то я помогала прикурить сигарету, — вспоминала Джо. — Глядя на раненых, я едва сдерживалась, чтобы не зарыдать. В какой-то момент ко мне подвезли молодого человека с перебитыми ногами. Обе ноги у него кровоточили. Он молодцевато посмотрел на меня и вдруг заявил: „Ну, все, ребята, теряю контроль“. После этих слов слезы просто брызнули у меня из глаз».
Только улетая, Джо осознала, что война была в двух шагах от них. Когда вертолет взмыл в воздух, все, кто в нем находились, услышали взрывы и увидели вспышки огня, осветившие землю на много миль вокруг.
Следующим пунктом была деревня Бу Доп. Гостей предупредили: тропа, по которой они сейчас пойдут, буквально недавно простреливалась вьетконговцами.
«Я отлично запомнила, как на протяжение всей съемки, пока пленка не закончилась, у Ларри дрожал палец, которым он нажимал на кнопку. Ларри, конечно, это отрицал после, но я-то знаю», — рассказывала Коллинз.
Миновать этот путь нужно было для того, чтобы южно-вьетнамские фанаты Playboy могли увидеть гламурную красавицу до того, как она покинет страну.
Можно ли позабыть тот день, когда, выстроившись в длинные шеренги, солдаты со шлемами в руках — в шлемах лежали фотографии Джо — ожидали, когда «подружка» Playboy черкнет для каждого несколько слов или просто оставит автограф.
Джо рассказывала после, что именно тогда она поняла, какое важное дело они вместе с Хью сделали для этих парней.
«Возвращаясь домой, я думала о том, что эти ребята восемнадцати и девятнадцати лет не разбираются в мировой политике, что по большому счету каждому из них нет до нее никакого дела. Я думала о том, что было бы правильно, если бы все они сейчас сидели дома, смотрели празднование Дня независимости, а не проливали кровь в этих джунглях».
/ manhhai — Flickr
Playboy
Теперь и на ТВ
Преумножить свою аудиторию, попробовать работу в новом формате было естественным желанием для такого амбициозного человека, как Хеф. Предприняв несколько неудачных попыток сделать ТВ-аналог Playboy, в 1959 году Хефнер, наконец, предстал перед телевизионной аудиторией в компании своих коллег и друзей.
«Слава для меня так же важна, как удача», — признался он журналистам.
Премьера первого национального ТВ-сериала «Пентхаус Плейбоя» состоялась в октябре. Произведенная на чикагской телестудии, она была доступна всем подписчикам во всех городах США.
Удобно устроившись перед своими телеэкранами, зрители отдыхали душой с Эллой Фицджеральд, Саем Коулмэном[63], Дагом Кершоу[64] и другими именитыми людьми. Это была программа, где, забыв про сегрегацию, собирались люди с темной и светлой кожей, вместе выпивали, шутили, пели и получали удовольствие от общения друг с другом.
С одинаковым радушием приглашал Хью на свои вечеринки людей со скандальной репутацией, таких, как, например, американский стендап-комик, критик и сатирик Ленни Брюс[65]