ошения между двумя людьми. С Хефнером ты никогда не можешь быть уверена, что вас в отношениях двое. Вокруг него постоянно крутятся женщины».
В августе 2011 года в статье «Вражда: Хью Хефнер и Кристал Харрис» обозреватель New York Times Стюарт Эммрих писал:
«Разрыв между Хью Хефнером и Кристал Харрис быстро превратился из дружеского в безобразный. Случилось это, когда мисс Харрис дала интервью на шоу американского радио- и телеведущего Говарда Стерна. Она заявила, что за все время, что встречается с Хефнером, ни разу не видела его без одежды, ведь когда Хеф занимается любовью, он не раздевается. Кроме того, секс, который был у них всего лишь раз, длился две секунды. „Гораздо больше Хью любит обниматься со своими подружками и смотреть с ними немое кино“. Завершая свою речь, Кристал сказала: „Хеф меня не заводит. Извини“».
«Все, что сказала Кристал Стерну — ложь, — написал в Твиттере Хью. — Не знаю, зачем она врет. Может быть, у нее новый парень?».
«Стерн приглашал меня к себе, предлагал публично прокомментировать слова Кристал, но зачем же я буду бросать ее под каток?» — заявлял Хефнер журналистам.
Каково же было всеобщее удивление, когда
в 2012 году пара помирилась и свадьба состоялась. 26-летняя Кристал вышла замуж за 86-летнего Хью и пять лет, вплоть до его кончины была его женой.
«Я не хотел жениться. Это было исключительно желание Кристал», — сказал Хефнер журналисту издания People.com.
Чуть позже Хью горько обронит: «За всю свою жизнь я так и не встретил свою вторую половину».
Холли Мэдисон, откровения модели: «Перед сексом Хеф предлагал мне наркотик»
Три года спустя вся Америка снова оживленно заговорила о мистере Хефнере. Одна из его личных подружек, позировавшая рядом с ним почти на всех фотографиях, сделанных с начала 2000-х годов, и ослепительно улыбавшаяся Холли Мэдисон написала и выпустила книгу под названием «Вниз по кроличьей норе». Именно из нее читатели узнали о том, что «на самом деле» представляет из себя мистер Хью Хефнер и какой беспредел творился в стенах Лос-Анджелесского особняка Хефнера. Уже после того, как книга увидела свет и тайное стало явным, Мэдисон не боялась повторять написанное в своих многочисленных интервью.
/ Shutterstock
«Когда я познакомилась с Хефнером и стала посещать вечеринки в особняке, была в почти безвыходном положении. У меня не было денег, негде было жить, не было молодого человека, не было помощи. Я подрабатывала моделью, кочевала из одной съемной квартиры в другую. Однажды меня пригласили в Playboy и я подумала, что было бы неплохо остаться на какое-то время в особняке. Здесь я могла не думать о счетах и о том, как заработать себе на кусок хлеба. Впервые очутившись в этом доме, я решила, что это очень интересное приключение для двадцатилетней девушки. Конечно, что-то внутри меня говорило, что бесплатный сыр может быть только в мышеловке. И все равно я решила попробовать.
Первое же условие, которое я должна была принять и выполнить — переспать с Хью Хефнером. Я сейчас не хочу никого из женщин, которые жили в особняке, оскорблять, но у Хью было такое правило: он приглашал пожить в особняк только тех, с кем успел переспать. Перед первой ночью Хью предложил мне квалут[114]. Он называл его препаратом, раскрывающим бедра. Я отказалась и сказала, что лучше выпью спиртного.
Когда дело было сделано, когда позже я переехала в особняк, неоднократно видела, как Хью пичкал этим препаратом проживающих там девушек. Кроме того, в особняке была популярна марихуана. Все поднимались наверх и начиналась оргия. Никому из девушек Хефнер удовольствие доставлять не собирался. Он просто лежал на спине, а мы выполняли свою работу. Если девушка плохо выглядела: забывала подкраситься, побриться или что-то в этом роде, Хью был вне себя от ярости, мог за это отчитать, накричать. В критические дни девушки должны были носить специальное белье, чтобы Хью понимал, что в этот период прикасаться к ним нельзя. Что касается того, что он предлагал кого-то из нас друзьям — ложь. Никогда ничего подобного не было. В этом отношении Хефнер был настоящим джентльменом. А вот некоторые девушки успевали встречаться с мужчинами на стороне и это вызывало у Хью ревность и раздражение.
Когда я очутилась в особняке, помимо меня там было еще шесть девушек. Позже появились Бриджит и Кендра. Девушки менялись каждые два года. Никто ни с кем не ладил. Одна пыталась настучать на другую и так по кругу. Первые четыре года (а Холли прожила в особняке, по ее словам, семь лет) было невыносимо. От бесконечных выяснений отношений и отсутствия связи с внешним миром у меня начались суицидальные мысли.
Однажды я почти утопилась в ванне. Если бы я просто опустила голову под воду, все было бы кончено. Такой финал был бы логичным завершением той нелепой жизни, какую я тогда вела. Меня убедили принимать антидепрессанты, но это не очень-то помогало.
Каждый раз, когда девушки собирались куда-нибудь развлечься, я предпочитала остаться на киносеансы, которые Хефнер устраивал в особняке. Вероятно, это стало еще одним фактором в пользу того, что Хью сделал меня любимой наложницей. Теперь я жила с ним, в его комнате. Во время секса с ним я не могла раскрепоститься. Но вела себя примерно. В какой-то период мне даже показалось, что я влюблена в Хефа. Это было что-то вроде Стокгольмского синдрома. Я вдруг начала оправдывать его, а во всех бедах винила девушек.
Хеф то и дело говорил остальным: „Почему ты не можешь вести себя, как Холли?“. Он постоянно приводил меня в пример. Теперь девушки возненавидели меня так, что, кажется, целью их жизни стало „убрать отсюда эту с. ку“.
Меня угнетало, что когда-то я занималась сексом с Хефнером на глазах у этих людей.
Неоднократно раздумывая о том, чтобы уйти из особняка, я трусила. Боялась неизвестности, чувствовала себя грязной. Вне этих стен я себя уже не видела. Мне было уже 26 лет, и я подумала, что, наверное, меня мог бы привести в чувство ребенок. Мы с Хефом начали пытаться стать родителями. Ничего не выходило. Я осознавала, что у меня все в порядке, это из-за него ничего не получается, это он слишком стар.
Чем дольше находилась я в особняке. Тем хуже работал мозг. Я много пила. Начала заикаться, накатила депрессия.
Хью видел, что со мной что-то не так. Он все время спрашивал одну из подружек, что со мной. Спрашивал не у меня. На меня он начал набрасываться по любому пустяку. И когда я поняла, что сижу, как муха в коробке, мне не светит полноценное будущее, не светит рождение детей, когда я сказала себе, что этот парень обычный засранец, я стала собираться с духом. Несколько месяцев морально готовилась уйти из особняка. Хефнер узнал о моем желании и попытался остановить, написав в завещании, что после его смерти я получу 3 000 000 долларов, но только в том случае, если я до тех пор останусь жить в его доме. Неужели он думал, что сможет купить меня?
Когда я все-таки ушла, стала испытывать муки совести.
Уже в новой, свободной жизни я стала встречаться с парнями. Когда они узнавали, что я спала с Хью (а узнать это было несложно), у них начинались проблемы в постели».
В сентябре 1917 года журналист Дезире Мерфи скрупулезно восстановила в одной из своих статей хронику событий.
«До того, как попасть в особняк Хью Хефнера, Холли Мэдисон работала моделью для Hawaiian Tropic, а также официанткой в Hooters. Уже поселившись в доме своего благодетеля, Холли неоднократно заявляла в интервью, что мечтает выйти за Хефнера замуж и родить от него детей».
Видимо, желая подтолкнуть издателя в этом направлении, она сказала одному из журналистов: «Наши отношения похожи на автомобиль, который заглох посреди дороги. В вопросе брака мы так никуда и не продвинулись и находимся приблизительно там же, где и стояли».
В ответ на это Хефнер публично заявил:
«Я очень люблю Холли, но брак — это не моя история. Я дважды состоял в браке и оба раза мне не очень повезло».
«Сегодня издатель публично заявил: они с Мэдисон расстались по ее инициативе, спустя шесть месяцев после того, как он ясно дал понять, что ни брак, ни детей не планирует», — писали газеты.
«Я не знаю, откуда взялось это дерьмо про Хью, — сказала журналистам американская актриса и фотомодель Кендра Уилкинсон. — Кто-то должен развеять эту ложь. В конце концов, сам Хью не будет выяснять с Холли отношения. Он слишком хороший парень. Я защищаю даже не его, а ту историю, которая всех нас вывела в люди. Тысячи женщин благодарны сегодня Хью за то, кем они являются. Я также благодарна мистеру Хефнеру и предана ему. Он не сделал ничего плохого никому из нас. Если бы сделал, если бы я хоть однажды что-то увидела или почувствовала, в разговоре с вами я защищала бы Холли. Зачем она делает то, что делает? Очевидно, что у этой девушки были далеко идущие намерения. Она хотела выйти за Хефа — состоятельного человека — замуж, хотела урвать часть его империи, иметь от него детей, чтобы он никуда не делся. Когда у нее не получилось, Мэдисон начала таким образом мстить. Так что, мы с вами являемся свидетелями самой обыкновенной мести».
Отзыв на книгу бывшей подопечной последовал и от Хью: «Она решила переписать историю».
Уже после смерти Хью, многие из моделей, когда-то снявшихся в его журнале, будут откровенничать с журналистами.
Стелла Стивенс, «Мисс Январь 1960», снявшаяся в Playboy и заявившая осудившему ее священнослужителю: «Я сделала то, что считала нужным. Если это ошибка, я извлеку из нее урок».
Она же — американская актриса, снявшаяся в нескольких десятках фильмов, получившая
в 1960 году «Золотой глобус», сказала однажды:
«Съемка в Playboy закрыла передо мной больше дверей, чем распахнула. Помню, я была в безвыходном положении. Мне надо было кормить и растить сына. И тут возник фотограф из журнала Хефнера. Они пообещали мне пять тысяч долларов за съемку. Я согласилась, а когда передумала — у меня появилось предложение сняться в кино, — Хефнер сказал мне: „Вы должны выполнить обещание. У нас с вами контракт“. И я отказалась от участия в фильме. Снялась для Playboy. Мне заплатили только две с половиной тысячи — ровно половину от обещанного. Когда я поинтересовалась, где остальные деньги, мне сказали, что я должна встречать гостей в одном из заведений Playboy. Я отказалась и порекомендовала им засунуть их деньги… сами понимаете куда».