[70].
Эдуард Понтович (1886–1941, репрессирован) получил аттестат зрелости в Красноярской губернской гимназии и в 1907 г. поступил на юридический факультет Петербургского университета, который окончил в 1911 г. (Его фамилия, петербургский адрес и телефонный номер значатся в записной книжке Марка Азадовского за 1917–1922 гг.) Получил степень доктора в Дерптском университете. Работал с 1919 г. в Иваново-Вознесенском политехническом институте и Институте народного образования, с 1922 г. – в Москве (Плехановский институт, аппарат ВЦИК СССР). С 1935 г. – в Книжной палате. Арестован в 1936 г.; выслан в Магадан, где умер от туберкулеза. Написанная им в 1930‑е гг. книга «Диалектический метод Гегеля» опубликована в 1991 г.[71]
Моисей Прейсман (1886 или 1887 – 1912?) получил юридическое образование и стал присяжным поверенным. Умер в Иркутске и похоронен на лютеранском участке Иерусалимского кладбища.
Моисей Файнберг (даты жизни неизвестны) в 1904 г. уехал из Иркутска в Париж; вернулся в Россию не ранее 1914 г.
Павел Файнберг (1886–1906) поступил в 1905 г. в Томский университет. Осенью 1906 г. принимал участие в подготовке покушения на генерала П. К. Ренненкампфа; был арестован и заключен в иркутскую тюрьму. Вместе с другими заключенными организовал побег, во время которого был тяжело ранен и вскоре скончался[72].
Самуил Файнберг (1885–1921) также поступил в 1905 г. в Томский университет, где проучился не более одного семестра. В 1906 г. уехал в Киев, где был избран в местный комитет партии эсеров. Участвовал в подготовке покушения на военного министра А. Ф. Редигера (1907), но был арестован и осужден на 15 лет. Освободился после Февральской революции. В октябре 1918 г. был кандидатом в члены Всесибирского комитета партии социалистов-революционеров; жил в Томске, где редактировал (вместе с иркутянином М. С. Фельдманом) эсеровскую газету «Голос народа» (см. главу XII). После прихода 5‑й армии РККА уехал в Дальневосточную республику. При попытке вернуться задержан большевиками в бурятском городе Мысовске (ныне Бабушкин) и расстрелян.
Сохранилась фотография Самуила Файнберга, подаренная им М. К. с выразительной надписью: «На память о днях прекрасной юности моему дорогому Марку, младшему брату. С. Файнберг. Томск, 5 октября <1918>».
В письме к своей возлюбленной Анне Кроль Исаак Гольдберг упоминает 26 июня 1925 г. о встрече с 17-летней Ольгой, дочерью «Мони» Файнберга, приехавшей из Москвы в Иркутск («…у ней уже слагается своя жизнь, она идет своей дорогой, вот-вот вступит в комсомол…»)[73]. Дальнейшая ее судьба неизвестна.
«М. К. очень любил вспоминать этот период своей жизни, – писала Л. В., – и постоянно пытался засесть за свои воспоминания, да так руки и не дошли»[74]. Не «дошли руки» и у Александра Борисовича Ельяшевича. Историю «Братства» и судьбы его участников пришлось восстанавливать по архивным и другим источникам нынешнему поколению российских историков.
Глава III. Хабаровск. Арест
В «Кратком жизнеописании» М. К. сообщает о переменах в жизни своей семьи, наступивших приблизительно в 1905 г.:
Положение семьи значительно изменилось с переездом родителей на Дальний Восток, где отец получил повышение по службе, а мать стала работать в качестве представителя фирмы по продаже пишущих и швейных машин, пианино и проч., а также в качестве страхового агента. Последние годы отец также оставил государственную службу и перешел на частную службу в Северное страховое общество. Все это позволило родителям значительно упрочить свое материальное положение, и в 1907 или 1908 г. им уже удалось приобрести в рассрочку дом[1], проданный в 1923 году Дальздраву[2].
По-видимому, Азадовские решили воспользоваться ситуацией, сложившейся в связи с реорганизацией горного ведомства, в котором служил тогда Константин Иннокентьевич, получивший в начале 1905 г. «за выслугу лет» чин губернского секретаря и награжденный (в апреле 1905 г.) орденом Станислава 3‑й степени. В феврале 1905 г. он был переведен на должность счетного чиновника Временной ревизионной комиссии «по поверке вызванных войною с Японией расходов»[3]. Но уже 30 мая 1905 г. приказом по Временной ревизионной комиссии он был «уволен от должности и службы в Комиссии, согласно прошению, по домашним обстоятельствам»[4]. Какими могли быть эти «обстоятельства»?
Окончательный переезд в Хабаровск (ранее Константин Иннокентьевич и Вера Николаевна бывали в этом городе неоднократно[5]) осуществлялся, видимо, в течение 1904‑го и в начале 1905 г.[6] Марк, насколько можно судить, не принимал участия в этом «обустройстве», тем более что родители, напуганные, видимо, революционными настроениями своего отпрыска, почли за благо отправить юношу за границу. Молодой человек уезжает в Германию (через Екатеринбург[7] и, возможно, Петербург). В Западной Европе он пробыл с марта по май 1906 г., посетив среди других городов Берлин и Вену[8]. Упоминая впоследствии в разного рода анкетах о своем первом пребывании за границей, М. К. неизменно указывал цель поездки: «лечебная». Насколько это соответствует действительности, можно только предполагать. Неизвестно также, с кем он встречался за границей и какой характер носили эти встречи.
Хабаровск, центр Приамурского генерал-губернаторства, был по сравнению с Иркутском молодым городом. Нынешнее его название появилось на географической карте лишь в 1893 г. (ранее он именовался Хабаровка). В последние десятилетия XIX в. город стремительно развивался: в него устремлялись торговцы, предприниматели, переселенцы; постепенно формировалась местная интеллигенция. В 1894 г. при поддержке приамурского генерал-губернатора Н. И. Гродекова в Хабаровске открылся Приамурский отдел Русского географического общества; тогда же были созданы музей (ныне Хабаровский краевой музей им. Н. И. Гродекова) и Николаевская публичная библиотека (ныне Дальневосточная государственная научная библиотека), одна из первых публичных библиотек на Дальнем Востоке. Начала выходить газета «Приамурские ведомости». В том же году начал работать драматический театр. А в 1901 г. по инициативе Н. И. Гродекова был открыт Художественный музей.
Особо следует отметить созданный в начале ХХ в. силами местной интеллигенции Народный дом имени А. С. Пушкина (его называли также Домом народных чтений), при котором возникло Общество содействия народному просвещению[9]. С этим Домом связана хабаровская жизнь Азадовских, и прежде всего Константина Иннокентьевича, принимавшего участие в деятельности любительского драматического кружка при Народном доме. Об этом свидетельствует, например, А. П. Косованов в своих письмах начала 1950‑х гг. к М. К. и его сестре Магдалине[10].
«Вашу маму я мало знал, но Константин Иннокентьевич был нашим другом, часто посещал нас[11], – делился А. П. Косованов своими воспоминаниями с М. К. Крельштейн 10 июня 1952 г., – он выступал нередко в Народном Доме на литературных утренниках, приглашал нас на свои спектакли благотворительные в Собрании[12]…» (92–45; 3). О том же Косованов писал и М. К. 11 мая 1952 г.: «…Часто вместе семьями бывали в благотворительных спектаклях, которые он (Константин Иннокентьевич. – К. А.) организовывал и с удовольствием играл. Помню „Дядю Ваню“ Чехова». В другом, более позднем, письме (к М. К. Крельштейн) Косованов сообщает, что на воскресных утренниках в Народном доме К. И. Азадовский читал юмористические рассказы Тэффи (92–45; 8 об.). Это сообщение заслуживает доверия – оно подтверждается другими свидетельствами. Так, 9 декабря 1911 г. на одном из вечеров в Народном доме Азадовский-отец прочел рассказ Аверченко «Визитер». «Во время чтения, – сказано в газетном отчете, зал оглашался взрывом хохота. Публика долго аплодировала, вызывая на бис»[13].
Бывший хабаровчанин (впоследствии собиратель музыкального фольклора) М. П. Сизых (1885–1948) вспоминал в недатированном письме к М. К. (видимо, вторая половина 1930‑х гг.): «Были знакомы мы в Иркутске, еще будучи юношами. Потом встречались в Хабаровске, куда Вы приезжали к своим родителям в 1910‑м или <19>11 году. С Вашим папашей мы подвизались на сцене Народного Дома имени Пушкина» (70–20; 1)[14].
В последние годы жизни Константин Иннокентьевич принимал участие в работе хабаровского Литературно-музыкального драматического общества; в 1912 и 1913 гг. он значился членом комитета этого общества и даже товарищем председателя[15].
Именно эта сторона «общественной деятельности» К. И. Азадовского была отмечена в посвященном ему некрологе:
Имея любовь к драматическому искусству, которому он отдал лучшие молодые годы, он здесь (в Хабаровске. – К. А.) неоднократно выступал и как исполнитель ответственных ролей, и как режиссер, и как инициатор благотворительных спектаклей. <…> Много им в этом отношении сделано было для Общества содействия народному просвещению, для Литературно-музыкально-драматического общества, где он не так давно состоял товарищем председателя