, – рассказывал он на другой лень в письме к Л. В., – отправились в „Лит<ературное> Наследство“, где уже был Юлиан[90], а позже туда заявился и Мих<аил> Павлович[91]. Ну, тут разговоров было, конечно, много. <…> Оперативность Ильи – невероятная. Благодаря его звонкам и пр., я в тот же день (вчера) оформился в двух архивах и, т<аким> о<бразом>, уже сегодня начну заниматься».
Одновременно с работой в архивах М. К., находясь в Москве, продолжает хлопотать о реабилитации своего имени – он по-прежнему считал своим долгом добиться отмены приказа об увольнении из Ленинградского университета. С этой целью он побывал 21 июля на приеме у М. А. Прокофьева, зам. министра высшего образования СССР. «Принят был очень любезно, – рассказывал М. К. в тот же день Л. В. – <Прокофьев> обещал посмотреть дело, „поднять документы“, позвонить Виноградову[92]. Я, по совету Ильи, „преподнес“ ему Бестужевых. Сказал, что прошу оставить у себя как материал для характеристики моей личности. Но что будет дальше? – Внешне они все любезны»[93].
Этот визит был последней попыткой М. К. изменить свою ситуацию. Последней и, разумеется, безуспешной. Тем не менее он был удовлетворен поездкой: работа в московских архивах существенно обогатила его «Обзор». В том же письме к Л. В. он резюмировал:
…прямо надо сказать, эта поездка была необходима. Прояснился целый ряд вопросов, бывших неясными; устранен ряд вкравшихся ошибок; найдены многие новые факты, стало быть, очень пополнится статья. Илья даже не заикается о сокращении – и просит лишь об одном: не очень увеличивать после новых поисков.
Конечно, нужно бы еще и еще посидеть в архивах. Учти, что я в литературный Архив даже и не совался; кроме того, дело здесь разыскивают и выдают крайне медленно. <…>
Помимо всего, я, кажется, сделаю еще одну публикацию – уж очень занятный материал открылся.
Каков был этот «занятный материал», сказать трудно. Ученый, как мы знаем, легко увлекался новыми темами, постоянно вдохновлялся тем или иным замыслом… Но не подлежит сомнению, что пребывание в Москве летом 1952 г. и особенно беседы с Оксманом и Зильберштейном подтолкнули его к продолжению сотрудничества с «Литературным наследством». Правда, по возвращении из Москвы М. К., погруженный в работу над книгой об Арсеньеве и другие проекты, отчасти отразившиеся в его переписке с Петряевым, ненадолго отдаляется от декабристов – с тем, чтобы вернуться к ним в декабре 1952 г.
«…Приехал Зильберштейн, привез мне для окончательной правки мою рукопись, вдобавок еще ряд статей для рецензирования – и снова завертелось декабристское колесо» (письмо М. К. к В. Ю. Крупянской от 3–4 декабря 1952 г.).
М. К. было известно, что в декабристском томе «Литературного наследства» появится блок материалов, посвященных Кюхельбекеру, и в частности – статья А. Г. Цейтлина «Об авторе стихотворения „На смерть К. П. Чернова“», – об этом его информировал Зильберштейн. Ознакомившись в Москве с текстом статьи Цейтлина[94], М. К. укрепился в своем желании (впервые высказанном в письме к Зильберштейну еще в январе 1951 г.) подготовить к печати фрагменты дневника А. Е. Измайлова, содержавшие запись в пользу авторства Кюхельбекера[95], а также ряд прочих свидетельств, подтверждающих сотрудничество Кюхельбекера в петербургском журнале «Благонамеренный».
«Жду от Вас с нетерпением материалов о Кюхельбекере», – торопил его Зильберштейн письмом от 18 декабря 1952 г. (61–37; 59).
Статья «Литературная деятельность Кюхельбекера накануне 14 декабря (По неизданным письмам А. Е. Измайлова)» была завершена в конце 1952 г., одобрена Зильберштейном (письмо от 15 января 1953 г.) и опубликована в первом декабристском томе под прозрачным псевдонимом М. К. Константинов[96].
С Кюхельбекером связана и другая небольшая работа. В письме от 15 января 1953 г. Зильберштейн сообщил М. К. о недавно обнаруженном в Историческом музее письме декабриста Н. В. Басаргина к Кюхельбекеру, в котором упоминалось о «какой-то» статье последнего, опубликованной в журнале «Отечественные записки». «Быть может, удастся ее обнаружить, прошу помочь в этом», – писал Зильберштейн (51–38; 1 об.). Заинтересовавшись сюжетом, М. К. установил, что имеется в виду статья «О терминологии русской грамматики», опубликованная в третьей книжке журнала за 1846 г. и подписанная «-ъ». Частная архивная находка, обогащенная соображениями и суждениями М. К., превратилась под его пером в самоценное научное исследование («Последняя статья Кюхельбекера»).
И наконец, уже к весне 1953 г. относится еще одна декабристоведческая статья М. К.: «О принадлежности Рылееву рецензии на „Мнемозину“». Высказанное М. К. предположение об авторстве Рылеева основывалось в основном на анализе идейной позиции как самого журнала, так и автора рецензии («принадлежал к кругу революционно настроенной молодежи, из которого вышли будущие декабристы»). Первоначально озаглавленная «Неизвестная рецензия Рылеева», статья поступила в редакцию в апреле 1953 г. Она показалась убедительной и редакторам «Литературного наследства», и рецензентам и появилась в первом декабристском томе под тем же псевдонимом М. К. Константинов. Однако в дальнейшем аргументы М. К. были подвергнуты сомнению и оспорены[97], его атрибуция признана «субъективно-идеологической»[98]. А. А. Ильин-Томич подчеркивает в этой связи, что «даже ошибки и заблуждения больших ученых чрезвычайно важны для истории науки и, следовательно, для ее развития»[99].
В итоге М. К. оказался автором шести публикаций, предназначенных для декабристских томов «Литературного наследства» (т. 59 и т. 60, кн. 1): двух крупных («Воспоминания Раевского» и «Затерянные и утраченные произведения декабристов») и четырех мелких (М. К. называл их «заметками»). Сообщая Ю. Г. Оксману о трех своих заметках для 59‑го тома, М. К. добавляет (письмо от 17 апреля 1953 г.):
Не знаю, успеют ли они побывать на рецензии у Вас. Последние две пойдут под псевдонимом. Я хотел все их объединить в одной публикации под общим заглавием «Новые материалы для биографии Кюхельбекера», но барин[100] не согласился[101].
Все три заметки, помещенные в первом декабристском томе, как и заметка об Якубовиче в следующем томе, редакция квалифицировала как «сообщения» – такова была сложившаяся в «Литературном наследстве» система презентации научных работ («статья», «сообщение», «публикация и комментарии» и т. д.). «Обзор» же удостоился определения «историко-библиографический».
Участие М. К. в декабристских томах не ограничивается этими шестью – крупными и мелкими – работами. Живейшее участие принимал он и в подборе иллюстраций. Этот вопрос постоянно обсуждается в его переписке с Зильберштейном, весьма дорожившим мнением М. К. «Все, что Вы хотите воспроизвести к своему обзору из документов, хранящихся в Москве, сообщите мне с подробным указанием о местонахождении», – просит его Зильберштейн 18 марта 1952 г. (61–37; 39). Работа продолжалась весной и, видимо, летом 1952 г. во время пребывания М. К. в Москве. 5 сентября 1952 г. Зильберштейн пишет:
…нам, по крайней мере, нужно будет еще не меньше 100–120 иллюстраций. Ведь, например, к Вашему обзору, в котором свыше 13 листов, у нас еще нет ни единой иллюстрации. Все, что Вы в своих письмах мне сообщали по поводу иллюстраций, мы выписали из Ваших писем и лишь с будущей недели начнем эти списки реализовывать.
Вас очень прошу еще подумать о том, чем иллюстрировать Ваш Обзор (по Раевскому, в основном, у нас уже все подобрано) (61–37; 55).
М. К. усердно помогал «Литературному наследству» и в других направлениях: рецензировал готовые работы других исследователей, рекомендовал редакции новых авторов и пр. «…Жду от Вас пространнейшего письма с сообщениями о том, что Вы еще дадите для нашего декабристского тома и кого еще можно привлечь к этому делу», – спрашивает Зильберштейн 31 июля 1951 г. (61–37; 20 об.). В результате, по инициативе и рекомендации М. К., участниками декабристского двухтомника оказались: Д. Б. Кацнельсон[102], А. Л. Дымшиц, Е. Д. Петряев, Л. Н. Пушкарев[103], Н. И. Удимова, М. А. Шнеерсон.
Завершая, нельзя не упомянуть о том, что трехлетнее сотрудничество с «Литературным наследством» во многом скрасило трудный для М. К. период после 1949 г. Он охотно общался с Зильберштейном, С. А. Макашиным, К. П. Богаевской и другими сотрудниками редакции, ценил их высокий профессионализм и сочувственное отношение к нему лично. С особенной благодарностью М. К. относился к И. С. Зильберштейну, который действительно оказывал ему в те годы разнообразную поддержку. М. К. же, со своей стороны, делал все от него зависящее, чтобы поднять декабристские тома на достойный научный уровень.
Осенью 1949 г. М. К. получил письмо от Л. К. Чуковской (дочери Корнея Чуковского), сотрудничавшей с «Литературным наследством» и готовившей для Географгиза – в связи с юбилеем декабристского восстания – «небольшую популярную книжку». «Тема ее для Вас родная, – писала Лидия Корнеевна 31 октября 1949 г. – „Декабристы – исследователи Сибири“. Ваши работы в этой области и работы Кубалова мне известны. Библиография, указанная Вами и Слободским в сборнике „Сибирь и декабристы“