[20], или Тихоновым[21], или Невским – встречаешь полное сочувствие, а затем, после подачи заявления, как закон, молчание, равносильное отказу»[22].
Переиздание «Воспоминаний» Д. И. Завалишина, которое М. К. предлагал издательству «Academia» осенью 1932 г.[23], не состоялось до настоящего времени.
В те годы М. К. обдумывал и другие декабристские темы, связанные с Сибирью. В недатированном письме к Бонч-Бруевичу, пригласившему М. К. письмом от 25 января 1933 г. к сотрудничеству в «Звеньях» и «Летописи», ученый предлагал:
Для ближайших №№ я мог бы сделать письма декабриста Семенова[24] из Сибири (Семеновских писем до сих пор не попадалось в печати); ряд писем к Бестужевым: напр<имер>, большое письмо Фалленберга <так!>[25], в котором он подробно рассказывает о своей сибирской жизни; – письмо это, в сущности, целый мемуар; письма, вскрывающие краеведческие интересы декабристов; ряд неизданных рисунков Знаменского[26], иллюстрирующих быт декабристов в Сибири, и ряд др<угих>…[27]
На это Бонч-Бруевич отвечал 1 февраля 1933 г.:
Мне особенно хотелось бы, чтобы Вы приложили Ваши силы на продолжение так хорошо начатого Вами дела исследования декабристов и прислали бы мне для «Звеньев» Ваши исследования. Все, что Вы упоминаете в Вашем письме, вполне для нас подходяще, нужно и важно. Письмо Фалленберга <так!> присылайте как можно скорей (59–13).
Однако выполнить свои предложения и принять участие в изданиях «Литературного музея» М. К. не успел. Ни одна из декабристских публикаций, намеченных им в начале 1930‑х гг., так и не увидела свет[28].
В 1933 г., подготовив небольшой «этюд», посвященный сибирским рукописным журналам XIX в., М. К. публикует его в юбилейном сборнике в честь А. С. Орлова[29]. На оттиске этой работы, подаренном А. Н. Турунову, М. К. сделал следующую шутливую надпись:
Отставив Пушкина и сказки,
Опять я взялся за Сибирь, —
И жду теперь твоей указки,
Лихой СЭС’эский командир![30]
Работа о рукописных журналах в Восточной Сибири в первой половине XIX в. и библиография Восточно-Сибирского края (совместно с Л. В.) – вот, собственно, основные «сибирские экскурсы» М. К. первой половины 1930‑х гг.[31]
Перелом наступает в середине 1935 г. Во время своей летней поездки (вместе с Л. В.) в родные края М. К., остановившись на несколько дней в Иркутске[32], встречается с А. Н. Губановым, обсуждает с ним программу Восточно-Сибирского издательства. Первое же его предложение – переиздать прозу и стихи Омулевского – встречает в издательстве понимание и поддержку.
Творчеством Омулевского М. К. интересовался давно – вероятно, с юности. Об Омулевском, хотя и вскользь, упоминается в его рецензии на книгу Н. Чужака (1923). Позднее в своей обзорной статье в «Сибирской советской энциклопедии» М. К. уделил внимание роману Омулевского «Шаг за шагом»[33], подчеркнув, что это произведение занимает «исключительное место» в истории сибирской литературы как «первая попытка отображения революционного брожения на сибирской почве»[34]. О «просветителе-шестидесятнике» Омулевском он писал и в «Литературной энциклопедии»[35]. Кроме того, М. К. принадлежит неподписанная заметка об Омулевском в четвертом томе «Сибирской советской энциклопедии»[36]. (Ни одна из этих статей не повторяет другую – каждая написана «наново».)
О результатах своих переговоров и договоренностей М. К. информировал 1 августа 1935 г. И. Я. Айзенштока, с которым у него к тому времени сложились дружеские отношения:
В Иркутске меня, оказывается, поджидали в Вост<очно>-Сиб<ирском> Издат<ельств>е для выработки плана специальной ист<орико>-лит<ературно>й серии, связанной с Вост<очно>-Сиб<ирским> краем. Я набросал небольшой список примерно книг в 10, наметив для ближайшего года два томика Омулевского «Избранные стихи и проза» и томик сиб<ирско>й лирики. Издательство обратилось ко мне же с просьбой и о редактировании этих томиков. Я, признаться, без большого энтузиазма согласился – затем уже буквально перед самым отъездом получилось письмо от Вас. Понятно, я рекомендовал Вас с самой выгодной стороны и очень советовал поручить всецело Вам редактуру Омулевского. Однако Изд<ательст>во настаивает, чтобы я обязательно в качестве спецсиблит’щика – разрешите такое чудовищное именование – принял также участие в этом издании. <…>
Конечно, все эти предварительные разговоры еще не решают проблемы, так как требуется утверждение плана в целом и каждой книги по отдельности Москвой – и я сомневаюсь, что окончательная реализация в форме договора последует достаточно быстро. Сие сомнительно![37]
Предложенное М. К. собрание сочинений Омулевского было задумано как юбилейное (к 100-летию со дня рождения)[38] и мыслилось в двух томах. Первый предназначался для прозаических произведений, в первую очередь, – романа «Шаг за шагом» (с включением глав, ранее изъятых цензурой), второй – для стихотворений.
Окончательная договоренность в отношении Омулевского была достигнута осенью 1935 г. Отдыхавший в санатории «Узкое» под Москвой М. К. сообщал Айзенштоку 26 ноября:
А. Н. Губанов был у меня, и мы договорились об Омулевском. Два тома в том объеме, как мы с Вами говорили. Первый том он умоляет дать в марте. Я согласился, но просил в договоре пометить более поздний срок для сдачи первого тома в марте. Второй том (стихи и мелкая проза) – в сентябре. Что Вы думаете об этих сроках?[39]
Работа (подготовка текстов, статьи, примечания) была выполнена в конце 1935 – первой половине 1936 г. Айзеншток взял на себя архивные разыскания и восстановил – по материалам ленинградского отделения Центрархива – цензурную историю романа «Шаг за шагом», не раз подвергавшегося запрету.
К осени 1936 г. оба тома уже находились в Иркутске, прошли редакционную подготовку, были затем отправлены в набор и появились, по-видимому, одновременно в декабре 1936 г. Однако произошло неожиданное. По причинам, которые сейчас уже невозможно выяснить, весь первый том (роман «Шаг за шагом») изобиловал опечатками – настолько, что его пришлось отправить «под нож». Реально изданным и поступившим в продажу оказался лишь второй том, содержащий стихи и переводы Омулевского. На его титульном листе значится: редакция, статьи, примечания М. К. Азадовского и И. Я. Айзенштока. Так же выглядел, очевидно, и титульный лист первого тома[40].
Наиболее полное представление о составе и характере иркутского двухтомника дает очерк И. Я. Айзенштока, напечатанный им к столетию Омулевского в московском информационно-библиографическом журнале «Книжные новости».
В настоящее время Восточносибирское краевое издательство выпускает под редакцией И. Я. Айзенштока и М. К. Азадовского новое научное двухтомное издание произведений Омулевского. В том I входит «Шаг за шагом» и другие прозаические произведения Омулевского (в том числе и отрывки второго его романа «Попытка – не шутка», запрещенного цензурой, и фельетоны, перепечатываемые впервые). Том II занят стихотворениями Омулевского, из которых некоторые до сих пор были неизвестны, затерянные на страницах старых журналов, либо запрещенные в свое время цензурой. Имея в виду, что произведения Омулевского и, в частности, «Шаг за шагом» в настоящее время являются ценными документами эпохи демократической литературы, редакторы большое внимание уделили комментированию и документированию издаваемых текстов, стараясь в то же время не перегружать издание комментаторскими материалами. Издание сопровождается двумя статьями И. Я. Айзенштока: в первой дается общая характеристика творчества Омулевского и его биография, во второй излагается во всех подробностях любопытная цензурная история романа…[41]
Таким образом, участие М. К. в этом издании ограничилось комментированием и редактурой.
В декабре 1949 г. иркутский писатель Г. Ф. Кунгуров, взявшийся за переиздание романа «Шаг за шагом» и написавший к нему вступительную статью[42], обратился к М. К. с рядом вопросов. Из ответного письма М. К. можно понять, что судьба первого тома (сохранился ли, например, экземпляр с правкой обоих редакторов, и т. д.) ему была неизвестна. При этом – на случай, если экземпляр сохранился, – он предостерегал Кунгурова от использования наборного текста 1936 г. в качестве источника[43].
Одновременно с работой над собранием сочинений Омулевского М. К. приступает – при активном содействии Л. В. – к составлению «томика сибирской лирики», упомянутого в письме к Айзенштоку. Антология сибирской поэзии получает название «Сибирь в дореволюционной лирике» (позднее – «Сибирь в русской лирике»).