Или вот ещё — «Весёлая семейка» в немецком переводе (переводчик Бруно Паш) «eine fröhliche Familie», «весёлая семья». Отпало ласково-насмешливое уменьшительное, и улетучился юмор заглавия. Исчезло его веселье, несмотря на сохранившийся эпитет «весёлая».
«Приключения Незнайки» в немецком переводе Лизелотты Ремане, выдержавшем ряд изданий (1958, 1959, 1960, 1963 и т. д.) в Берлинском издательстве детской книги названы «Nimmerklug im Knirpsenland», то есть собственно «Глупыш в стране Карапузов». Незнайка вовсе не глуп, он лишь забавно упрям в своем нежелании учиться. В столкновениях маленького упрямца-хвастуна с реальностью в значительной степени таится секрет его занимательности, его привлекательности, его близости детям всех стран.
Немало изданий выдержала в Берлинском издательстве детской книги повесть «Витя Малеев в школе и дома». Жаль только, что переводчик Гильда Ангарова дала популярной книжке нашего писателя несвойственное ей нравоучительное название «Ich war ein schlechter Schüler», то есть «Я был плохим учеником». Ну, уместно ли весёлому, изобретательному мальчишке сразу, уже «при поднятии занавеса», всенародно, так сказать, каяться в своей неуспеваемости?
Замечания наши, вероятно, дискуссионны, да и сделаны они на выдержку. Это не избавляет талантливых и добросовестных переводчиков произведений Николая Носова от необходимости совершенствовать свою работу. Совершенствование её включает постоянные поиски эквивалентного слова-образа, с более тщательным использованием идиомов каждого языка. Само собою разумеется, переводчик не должен быть буквалистом. Однако чем ближе к оригиналу форма произведения, тем вернее и точнее воздействует на читателей его содержание.
Лидия Кудрявцева«Этот ребёнок я сам»
О советских иллюстраторах Николая Носова
Сборник рассказов «Тук-тук-тук!» стал первым в творческой жизни Николая Николаевича Носова и молодого художника-карикатуриста Генриха Валька. Это тонкая книжка в мягкой обложке — шесть рассказов и двадцать семь рисунков пером, отпечатанная на желтоватой дешёвой бумаге тиражом в тридцать тысяч экземпляров. Заканчивался 1945 год. Сборник был подписан к печати 20 ноября. Но именно довоенный дух жил в рассказах и в иллюстрациях к ним. Лёгкость, непринуждённость рисунков, беглость характеристик персонажей, оттенок журнального юмора выдавали связь с «весёлой книгой» 30-х годов, которая создавалась тогда мастерами смешного.
С этой работы Генриха Оскаровича Валька мы и начнём разговор об иллюстраторах Носова — о взглядах художников на предмет иллюстрирования, о связи рисунков с характером самих произведений и со временем, с художественными ситуациями в искусстве, словом, о том, какова иллюстрированная книга Носова.
Итак, Г.О. Вальк первый дал пластическую жизнь героям рассказов Носова. Пожалуй, главное, что хотел художник сказать о прочитанном, он выразил в рисунке на обложке. Её образный строй обозначил жанр, тему книги, настроение. На голубом неровном пятне, создающем впечатление таинственного ночного цвета, белеет серп луны, детская взъерошенная фигурка смешно привскакивает на топчане. Белые округлые буквы лесенкой выбивают тук-тук-тук, восклицательный знак завершает композицию; оживляют рисунок красные пятна — их создают цвет майки и матраца, и всё обещает читателю увлекательные, весёлые истории. Так постучались в детскую книгу одновременно писатель и художник.
Заметим, что через год тот же декоративный прием попытался использовать на обложке иллюстратор второго носовского сборника «Ступеньки» Константин Елисеев, известный крокодилец. Но игра белого и голубого у него не получилась, а образы детей в книге были невыразительны и вторичны.
Традиции иллюстрирования весёлой детской книги пришли к Вальку прежде всего от его учителя по «Крокодилу» Николая Эрнестовича Радлова (1889—1942).
Радлов был одним из самых остроумных и тонких художников в довоенной юмористической детской книге, прославившийся своими «Рассказами в картинках» и иллюстрациями к «Волшебнику Изумрудного города». Умный юмор Радлова становился добрым и ласковым, когда он работал для детей. Лёгкие, гибкие, тонкие линии рисунка художника были послушны его творческой мысли. Художественный критик, теоретик искусства, эрудит, неистощимый на выдумки карикатурист, блестящий рисовальщик, Радлов считал, что работа для детей — дело особое. Ибо для ребёнка иллюстрация — событие, новое переживание, иногда, как он писал, «более глубокое и волнующее, чем получаемое при чтении». «Иллюстрация, — говорил Радлов, — зрелище радостное и любопытное». Эти мысли он старался передать своим ученикам. Он объяснял им, как вспоминает Вальк, что значит быть предельно близким к тексту писателя, советовал выбирать для иллюстрирования наиболее важные сюжетные моменты, при этом главное содержание рисунка, изображаемое действие или характеристику персонажа давать с максимальной наглядностью — учитывать особенности восприятия ребёнка. Интересно, что именно Радлов в 1938 году оформил первый рассказ Носова «Затейники», опубликованный в девятом номере «Мурзилки» (это были два рисунка — горизонтальная заставка и концовка с изображениями играющих детей и волка, преследующего поросят. Радлов в то время много работал в «Мурзилке»). И наверное, не случайно художественный редактор Детгиза И.И. Суворов, почитавший Радлова как крупную личность в искусстве и как замечательного детского художника, пригласил его ученика иллюстрировать книгу весёлых носовских историй.
«Весёлые рассказы».
Рис. Г. Валька. М., Детгиз, 1947.
Выделить главное у Носова, рассказывает Вальк, не представляло большого труда. Носов, по его мнению, как бы сам указывает иллюстратору, что ему рисовать, узловые сюжетные моменты в рассказах явственно выражены. Вот почему Вальк, всю свою творческую жизнь иллюстрирующий Носова (едва ли не все его произведения), по многу раз переделывающий рисунки для переизданий, их основу, раз найденные композиционные моменты оставляет в неприкосновенности. Кроме того, у Носова он увидел точность соответствия поступков и слов возрасту героев и не нашёл ничего такого, что было бы непонятно ребенку или далеко от его интересов. Вальк воспользовался советами Радлова, насколько ему позволяли опыт и талант, кое-что взяв и от самой манеры радловского рисования.
Вальк нарисовал энергичных мальчишек, деловитых, чем-то озабоченных, находящихся в постоянном движении. Это некий комический дуэт, где индивидуальные особенности не имеют существенного значения, одного «солиста» легко подменить другим. Потому что суть их одна — и её хорошо определит позднее С.И. Сивоконь в своей книге «Весёлые ваши друзья», в главе, посвящённой юмору Носова, как комизм детского возраста, который «возникает на почве детской наивности». Все книги Носова, замечает С.И. Сивоконь,— «о незнайках и для незнаек». Поэтому и смех Носова «незнайский», юмор рассчитан на наивное восприятие.
Это юмор мягкий, приветливый, достаточно спокойный.
Манера повествования писателя требует и от художника определённого чувства меры в выражении комического — без резких оценок и острых характеристик героев. Вальк стремился, чтобы даже ритм рисунков соответствовал ритму повествования, чтобы их так же легко было смотреть, как и читать сами рассказы. «В «Крокодиле» он славился умением выразительно строить юмористический изобразительный рассказ па бытовые темы. Это качество как нельзя лучше подошло к работе над Носовым.
Особенно удались Вальку два сюжета — «Хорошо было в лагере» («Тук-тук-тук!») и «Греемся на солнышке...» («Мишкина каша»), которые с небольшими изменениями перейдут в последующие издания рассказов. Вот мальчишки мечтательно сидят перед самоваром на ступеньках дачного крыльца, и пузатый самовар солидно выпускает из трубы густой чёрный дым. Вот они беспечно валяются на пляже, и каждая деталь тщательно продумана, на своём, точном месте. Всё по-доброму весело, и сами гибкие, упругие линии точно характеризуют предметы, персонажей.
«Ступеньки» Сборник. Рис. В. Горяева. М., Детгиз, 1958.
С тем же «комическим дуэтом», востроносенькими, задорными мальчишками Валька мы вновь встречаемся в иллюстрированном им третьем сборнике Носова «Весёлые рассказы», вышедшем в 1947 году. Здесь появляются взрослые персонажи, нарисованные опытной рукой художника-юмориста, ряд многофигурных композиций. Сфера жизни ребёнка расширяется и в рассказах, и в иллюстрациях.
Носов не описывает среду, его повествование ― это поступки героев, их действия. Поэтому художнику довольно легко перемещаться во времени и пространстве, менять костюмы, интерьеры и пр.
С годами персонажи Валька изменят свои облик. Станут меньше по возрасту, приобретут иные прически, костюмы, повадку. Но «комического дуэта» больше существовать не будет. Вместо него появятся «близнецы» — с достаточно условными детскими чертами, исчезнет и та искренняя непосредственность, которая так сближала молодого художника с писателем.
Н. Носов имел отчётливый взгляд на специфику детского характера и на способы его выражения в художественной литературе. Об этом, как известно, он писал в теоретической статье «О комическом». Рассуждая о проблеме комического, Носов утверждал, что «действительная причина смешного заключена не во внешних обстоятельствах, ситуациях, положениях, соответствиях и несоответствиях, а коренится в самих людях, в человеческих характерах. За положениями, ситуациями, обстоятельствами стоит человек, его характер, над ним мы и смеёмся». Человеком для него был и ребёнок. Ребёнок, которого он, но его собственному утверждению, знал очень хорошо: «...способ, которым я пользуюсь, — это способ изображения чувствующего, мыслящего и действующего ребёнка, о котором мне известно всё, так как этот ребёнок — я сам».
В справедливости последних слов Носова нетрудно убедиться, перечитав его автобиографическую повесть «Тайна на дне колодца». В чертах мальчика, в выбранных памятью эпизодах немало сходства со знакомыми нам вымышленными персонажами и ситуациями. Но было бы наивно искать в книгах прямые параллели и буквальные переносы собственных воспоминаний — сходство здесь подсказано опытом и наблюдениями зрелого человека, писателем. Глубоко понятые Носовым специфика комического. особенности детского возраста и сделали его новатором прозы для детей в 40—50-e годы. В художественном иллюстрировании детских книг в то время существовала иная ситуация. Многие художники и сами издательства находились в плену предвзятых представлений о характере детской иллюстрации, о самом образе персонажа — ребёнка. В какой-то мере это было причиной того, что в первых иллюстрациях к новым повестям Носова «Весёлая семейка», «Дневник Коли Синицына», «Витя Малеев в школе и дома» мы видим одинаковых примерных мальчиков и девочек, застывающих в неестественных деревянных позах, с неизменной добродетелью на лицах. Невозможно себе вообразить, что они могут шалить, озорничать, получать двойки, вообще вести себя не но правилам, установленным взрослыми. Сцены со взрослыми превращались в жанр. Сам рисунок, штриховка становились безличными, снивелированными; сейчас просто трудно отличить одного художника от другого, как и определить, какая картинка к какому произведению относится. Даже признанный уже в то время мастер динамичных композиций Иван Максимович Семёнов нарисовал к «Весёлой семейке» едва ли не одну-единственную весёлую иллюстрацию. Во всяком случае, память удерживает один яркий сюжет «...длинной вереницей мчались ребята». Ребята действительно мчатся по дороге: распахнуты пальто, сдвинуты на затылок шапки, в изумлении останавливаются прохожие. Очевидно, что происходит что-то из р