»
«Запасы энергии внутри вещества очень велики и прямо-таки неисчерпаемы. Теперь каждый знакомый с физикой знает, что запасом энергии, находящимся в кусочке вещества размером с копеечную монетку, можно заменить энергию, которая получается от сжигания десятков тысяч тонн каменного угля...»
«Зёрна растений, так же как яйца птиц, — живые существа. Жизнь... дремлет внутри зерна, но когда зерно попадает в тёплую, влажную землю, жизнь пробуждается в нём...»
Не правда ли, похоже, будто идёшь по школьному коридору и сквозь приоткрытые двери слышишь голоса учителей, ведущих уроки в разных классах? Вот это — объяснения физика, здесь, видимо, идёт урок биологии, а там у них что? Природоведение?.. Во всяком случае, без подсказки было бы, наверное, довольно трудно догадаться, что перед тобой цитаты из детских художественных книжек. И не абы каких: первые два отрывка — из знаменитой трилогии о Незнайке, последний — из повести «Весёлая семейка», нравящейся детям сегодня не меньше, чем в 1949 году, когда она впервые увидела свет.
Уже несколько поколений взрослых читателей с благодарностью вспоминают Николая Носова — автора любимых книг их детства, таких весёлых, ярких и занимательных. Никто из его многочисленных маленьких читателей, прошлых и настоящих, никогда не воспринимал Н. Носова как изобретательного преподавателя, упаковывающего школьную премудрость в пёстро раскрашенные обёртки. А дети, как известно, прекрасно чувствуют (и не особенно любят) всякого рода педагогические хитрости. Или, может быть, приведённые цитаты — явление не характерное, единичное? Опять-таки нет. Взрослый, перечитывая Носова, не может не заметить, что его повествование всегда до отказа насыщено разнообразнейшими сведениями. Писатель не упускает мало-мальски удобного повода сообщить ребятам что-нибудь интересное или полезное. Он рассказывает им, из чего состоят облака, что такое компас, с какими веществами вступают в химическую реакцию металлы и так далее, — всего не перечесть. И не то чтобы это делалось непременно вскользь: зачастую объяснения Носова отличаются поистине учительской дотошностью, казалось бы, они даже скучноваты. А ребят почему-то это нисколько не отталкивает, а наоборот. Почему?
Здесь напрашивается довольно типичное объяснение: потому, что для художника такая информативность не самоцель. Действительно, не самоцель. Но у Носова также никоим образом нельзя считать эту цель побочной, второстепенной. Нет, она органично, нерасторжимо связана с нравственным и эстетическим идеалом писателя. Достаточно внимательно вчитаться в произведения Носова, чтобы убедиться, что смысл всех забавных и волшебных похождений его персонажей неизменно сводится к торжеству знания или умения и посрамлению невежества. Многие детские писатели с большим или меньшим успехом стараются убедить ребят в важности, жизненной необходимости знания, но, пожалуй, среди них не найдётся другого, кто был бы так одержим этой мыслью. В самом деле, разве не она заложена в основе конфликта большинства рассказов Носова, его повестей и сказок — произведений, во многом столь различных между собой?
В рассказах этот конфликт ещё решается очень просто, и задачи, стоящие перед их юными героями, совсем незатейливы: сварить кашу («Мишкина каша»), залатать штанишки («Заплата») и т. п. В повестях всё гораздо сложнее, но сюжет, подчас весьма напряжённый, строится по тому же принципу: герои, занятые каким-либо общим делом, постепенно, одолевая трудности и сами исподволь меняясь, добывают необходимые знания. Именно добывают — с азартом, достойным кладоискателей, потому что иначе погибнет дело, а оно всегда захватывает героев Носова с головой, будь то пчеловодство («Дневник Коли Синицына»), самодельный инкубатор («Весёлая семейка») или даже просто яростная борьба с неподдающимися математическими задачами («Витя Малеев в школе и дома»). И наконец, в трилогии о Незнайке тот же самый конфликт обыгрывается с чрезвычайной изобретательностью, выступает в самых разнообразных обличьях, а сказочные герои чем только не занимаются: снаряжают космические корабли, строят дома, шьют одежду, пишут стихи...
Впрочем, названные особенности произведений Носова сами по себе ещё не отражают их художественной специфики, ведь сюжетно-композиционные принципы такого рода вовсе не являются исключительным достоянием одного автора. Однако эти принципы как нельзя лучше согласуются с присущим этому писателю жизнерадостным, внутренне на редкость непротиворечивым мировидением, которое он и стремится передать ребятам.
«Фантазёры». Сборник. М., Детская литература», 1969.
Николаю Носову не просто есть что сказать детям: он уверен, что может сказать им самое главное, не о частностях, какими бы важными они ни были, а о смысле существования. Отсюда эмоциональность его книг, их неподдельная искренность и обаяние. Пафос творчества Носова — страстное утверждение труда как основной жизненной ценности. Деятельность, полезная для всех, объединяющая людей и формирующая нравственные основы бытия — главная тема писателя. Умение говорить с детьми на языке их понятий и острое чувство современности в сочетании с такой горячей убеждённостью и создают своеобразие таланта Носова. Недаром С. Рассадин, анализируя «Весёлую семейку» и «Дневник Коли Синицына», назвал их «производственными повестями для детей» [2] . Серьёзность, с которой автор этих весёлых книжек относится к деятельности своих персонажей, даёт для этого все основания.
Действие повестей Носова, как правило, завязывается, когда герои решают приняться за какое-либо дело, и кончается, когда работа завершена или вполне освоена, то есть более не требует лихорадочной погони за новыми знаниями — того, что особенно занимает писателя. В «Весёлой семейке» действие охватывает около месяца — срок, который потребовался для изготовления инкубатора и выведения в нём цыплят. Повесть «Витя Малеев в школе и дома» посвящена превращению Вити и Кости из отстающих учеников, какими они были в начале учебного года, в отличников к его концу. «Дневник Коли Синицына» рассказывает о двух летних месяцах, в течение которых школьники с отчаянной увлечённостью приобретают знания и навыки пчеловодов.
Эта увлечённость, характерная для персонажей Носова, придаёт повестям с откровенно назидательным сюжетом необыкновенную живость и даже заразительность. Примечателен случай, рассказанный В. Катаевым в предисловии к сборнику Носова: дети, прочтя «Веселую семейку», тотчас же приступили к устройству домашнего инкубатора. Подобная реакция более чем естественна, ведь в повести так выразительно передан захватывающий интерес ребят к этому начинанию, так подробно, ясно растолковано, что надо делать... А с какой неотразимой достоверностью автор описывает восторг мальчишек, когда долгожданные цыплята наконец вылупливаются: «Мы сидели у инкубатора и упивались счастьем. — Это только мы с тобой такие счастливые,— говорил Мишка.— Не каждому небось выпадает такое счастье...»
Потребность в действии, жажда активности — главные свойства юных героев Носова. Для них только тогда и начинается настоящая жизнь, когда они берутся за дело. «Такой уж у нас с Мишкой характер — нам обязательно нужно какое-нибудь занятие», — признаётся герой-повествователь в «Весёлой семейке».
Короче, созерцательность абсолютно чужда персонажам Носова: интерес, мысли, страсти возникают в их жизни только вместе с делом. Оно для них является одновременно и игрой, ведь они дети, а писатель отлично чувствует детскую психологию. Только игра, оказавшись ещё и серьёзной, полезной, вызывает у мальчишек Носова особенное воодушевление. «Это случилось после того, как взорвалась паровая машина, которую мы с Мишкой делали из консервной банки» — так начинается повесть «Весёлая семейка». Затея с инкубатором — казалось бы, очередная игра, и не более. Но стремительный ритм повествования, его эмоциональный накал, наконец, счастье, испытанное ребятами, когда их опыт удался,— всё это дает почувствовать, что происходит нечто значительное, необычное.
По существу, Носов в повестях всегда показывает характеры своих героев в развитии: в конце книжки они становятся взрослее, а дружба, связывающая их, — крепче, чем в начале. И в том, что читатель ещё и узнаёт массу сведений о природе и, в частности, о пчёлах и цыплятах, нет ни малейшей натяжки. Ведь сами-то герои Носова только и делают, что в горячке и тревоге выясняют, как им быть: например, как построить улей, как ухаживать за пчёлами, что делать с роем («Дневник Коли Синицына») и т. п. Иногда действие разворачивается с почти лихорадочной быстротой: если герои не успеют узнать то, что нужно, вовремя, всё пропало! Получение новой информации не только включается в развитие сюжета, но и становится его главной пружиной. Носов умеет заставить юного читателя следить за этими перипетиями затаив дыхание, как за погоней в детективе.
Не удивительно, что персонажи повестей сплошь и рядом обретают самоуважение и завоёвывают авторитет среди друзей именно благодаря знанию. Верховодит среди них всегда тот, кто знает больше прочих. В «Дневнике Коли Синицына» и «Весёлой семейке» это происходит потому, что знания помогают справиться с делом, объединившим ребят. То же и в сказках: Знайка находит выход их трудных ситуаций, объясняет непонятные явления, придумывает сперва воздушный шар, потом космическую ракету и т. п. Знания делают жизнь героев интереснее, ярче, а порой даже придают ей авантюрную занимательность. Носову удаётся добиться подобного эффекта и в повести «Витя Малеев в школе и дома», где объектом изображения становится сама учёба. Здесь авторская задача намного сложнее: можно ли найти драматизм, увидеть игру и приключение в том, как четвероклассник тщится одолеть арифметику? Только свойственная писателю любовь ко всяческому знанию, к самому процессу учения подсказала ему верный и оригинальный художественный приём. В повести занимательно продемонстрирован сам ход рассуждений героя: вот он ломает голову над условием задачи, вот с досадой отбрасывает один за другим ошибочные варианты, заходит в тупик, переживает внезапную радость догадки... Кстати, именно в словах торжествующего свою победу над задачей Вити Малеева, хоть они и отдают наивным бахвальством, наиболее отчётливо выражена важнейшая идея писателя: «Я как-то неожиданно из одного человека превратился совсем в другого. Раньше мне помогали, а теперь я сам мог других учить».