Рис. 11. Н. М. Субботина (вторая слева) с мамой, Надеждой Владимировной Субботиной (третья слева), и братьями Сергеем (крайний слева) и Олегом (крайний справа). Собольки. 1900-е гг. (Домашний архив И. Куклиной-Митиной)
Выехав из России, Нина Михайловна вместе с мамой, Надеждой Владимировной Субботиной, и сопровождавшей их В. Д. Соболевской вначале направились в Париж, проехав через Германию и осматривая по дороге достопримечательности. Одну из них — дрезденскую Мадонну Рафаэля — Нина Михайловна запомнила на всю жизнь. 9 июня 1955 г., обсуждая со старым другом возможность поездки в Москву из Ленинграда, в котором в то время жила, она написала: «…в Москву тянула только новая встреча с Дрезденской Мадонной, которую я увидала в 1905 г. по дороге в Бургос, на затмение, и запомнила на всю жизнь… теперь можно было бы ее увидеть до 1-го сентября в Москве»[328]. В то время в Москве выставлялись отреставрированные после войны полотна Дрезденской галереи. В Париже же Субботины встретились с Фламмарионом, и оттуда «по совету г. Фламмариона»[329] они поехали в испанский городок Бургос, куда добрались 26 августа 1905 г. Нина Михайловна писала впоследствии: «Погода обещала быть хорошей и мы собирались проехать дальше на восток Испании, где по общему мнению увидеть затмение было больше шансов, но м. Deslandres, к которому мы обратились по приезде, отсоветовал уезжать»[330]. В Бургосе Субботины также встретили миссию Бельгийского астрономического общества, и, по словам Н. М. Субботиной, они «примкнули к ней, как члены общества»[331].
Следующие несколько дней были заняты подготовкой к наблюдению затмения, знакомством с различными астрономическими миссиями, их участниками, имевшимся в их распоряжении оборудованием, планами по наблюдению затмения. Впоследствии, в 1907 г., Нина Михайловна опубликовала в «Известиях Русского астрономического общества» статью, посвященную наблюдению затмения, которая, на наш взгляд, является интереснейшим источником для историков астрономии. В ней Н. М. Субботина подробнейшим образом описала обстановку в городе, меры, принятые властями для организации наблюдения затмения, тщательно и подробно перечислила те научные учреждения, чьи представители принимали участие в наблюдении затмения на холме Лилаила неподалеку от Бургоса, а также тех, кто производил наблюдения в соседних географических пунктах, включая сам Бургос. Она подробно охарактеризовала научный инструментарий, которым была оснащена каждая экспедиция, планы наблюдений, расположение «астрономических стоянок»[332].
Нина Михайловна так описывает обстановку в городе к моменту их приезда: «Бургос, столица древней Кастилии (небольшой городок, выделяющийся только великолепным собором), оказался страшно оживленным. Съезд на затмение был огромный, и приезжим не хватало помещений. В нашей гостинице основались главным образом англичане, немцы и голландцы занимали другую, а французы устроились за городом, в деревушке Villagramer»[333].
Наблюдение затмения предполагалось проводить в основном за городом. Как пишет Субботина: «Большинство астрономов, поселившихся в городе, установило свои инструменты близ монастыря Cartuja de Miraflores, на высоком холме Лилаила, в 4 километрах к NE от города (835 метров высоты над уровнем моря). С Кампо де Лилаила открывался вид километров на 20, горизонт замыкался амфитеатром гор, на которых мы надеялись увидеть бегущую тень луны. Ко времени приезда работы были в полном разгаре. Поле представляло из себя лагерь белых палаток. Тут находились экспедиции Мадридской обсерватории и Географического института, 2 Голландские миссии из Утрехта и Лейдена, немецкая из Treplow, S-té Belge d’astronomie, английская British Association, американская и кажется еще некоторые другие. Все поле охранялось часовыми. Солдаты помогали ставить палатки, каменные основания для инструментов, распаковывали ящики, они же соединили Лилаилу телеграфными проводами с Мадридской обсерваторией и международной телеграфной линией. Вообще отношение администрации было самое предупредительное»[334].
По описанию Нины Михайловны, все участвовавшие экспедиции были достаточно хорошо экипированы астрономическими инструментами и подготовлены. Из них экспедиция мадридской обсерватории была «самой полной» и «самой богатой». Они привезли с собой призматическую камеру с призмой в 45° «для спектра обращающего слоя»; спектроскоп с двумя кварцевыми призмами «для ультрафиолетового спектра короны»; спектроскоп с шестью призмами «тоже для короны»; фотографическую камеру — 8 метров фокусного расстояния — «для снимков нижних слоев короны» и еще одну для снимков «внешних ее частей и для разыскания интрамеркуриальных планет». Помимо всего этого испанская экспедиция также привезла с собой аппараты для радиографических, магнитных и метеорологических наблюдений, а также для регистрирования контактов[335]. Экспедицию возглавлял директор Мадридской обсерватории господин Iniguez. В ее состав также входили астрономы Vela y Cos, Jiménez, Reja, Ascaraza, военные инженеры и «многочисленные ассистенты»[336].
«Из иностранных миссий, — писала Н. М. Субботина, — прежде всего обращала на себя внимание обсерватория Treplow <…> с громадной, снабженной целостатом, фотографической камерой, 18 метров фокусного расстояния, неподвижно установленной на длинном и узком каменном основании и предназначенной для снимков короны на пластинках 60×50 см. Далее — миссия от обсерватории Лейдена <…> с большой призматической камерой, спектрогелиографом и фотографическим экваториалом»[337]. Н. М. Субботина отметила, что экспедиция Физической обсерватории Утрехта во главе с профессором Джулиусом Моллом планировала «заняться актинометрическими измерениями» при помощи нового прибора профессора. S-té Belge d’astronomie «установила большой теодолит, многочисленные специальные фотографические аппараты для короны и экран на очень высоком столбе 12 метров высоты для рисунков и фотографий внешних, слабо освещенных частей короны, которые могли бы остаться незамеченными благодаря яркому свету фотосферы; наконец два небольшие экваториала и фотогелиограф Штейнгеля»[338]. «В общем, — писала Субботина, — на одной только Лилаиле собралось более 60 специалистов, не считая любителей. В Виллаграмаре у м. Deslandres’а находилось очень много самых сложных приборов по фотометрии и спектрографии, со значительным персоналом астрономов и ассистентов, но как известно, — добавляла она, — дурная погода помешала работам этой экспедиции»[339].
Нина Михайловна писала, что «за недостатком времени» ей не удалось посмотреть другие астрономические стоянки, «а между тем кроме экспедиции Deslandres’а в окрестностях города находилась еще миссия обсерватории Бордо. <…> У них, как нам говорили, в деревушке Виверо в 1 ½ klm. к NW от Б[ургоса] был установлен 22 сантиметровый экваториал, с фокусным расстоянием в 3 м. 20 см., соединенный с трехпризмовым спектроскопом, и еще один фотографический экваториал — 13 см., с фокусным расстоянием = 1 м. 25 см.». В самом Бургосе также находились наблюдатели. Там обосновалась миссия обсерватории Walkenburg’а, планировавшая «получить только 2 снимка окрестностей солнца на пластинках 40×50 см. с экспозицией по 1,5 м.». «Объектив необычайно светосилен, — писала Субботина, — громадная камера установлена паралактически. Несколько подобных станций было устроено в других местах Испании, с целью найти интрамеркуриальную планету и исследовать окрестности Солнца».
Помимо астрономов-наблюдателей в Бургос приехали также метеорологи из Потсдамской обсерватории — Nippold и Ludelung, устроившие лагерь достаточно далеко от города, на плантации Arnais, «с очень обширной программой изучения электромагнитных явлений, напряжения земного и атмосферного электричества»[340]. И наконец, «упомянем еще об аэронавтах, — пишет Н. М. Субботина. — В воздухоплавательном парке близ замка собрались профес[сора] Berson, Arcimis, директор главной метеорологической обсерватории Мадрида, проф[ессор] Roth из Бостона (директор обсерватории Blue Hill), военные инженеры и много других. Программа работ ими составленная делилась на 3 части: 1) станции на земле, 2) на свободных шарах, 3) на шарах зондах. На 4 свободных шарах, которые полетят 30-го, должны находиться 8 наблюдателей: два из них займутся метеорологией, два будут рисовать корону, 4 — фотографировать с одинаковыми аппаратами, но на различных шарах, для проверки результатов. Объекты фотографирования: фазы, корона, спектры, поверхность земли и бегущие тени. Кроме них должны подняться также маленькие шары с самопишущими приборами. На земле предполагалось сфотографировать корону с совершенно такими же аппаратами, как на шарах. Там же снимут и бегущие тени, которые еще будут фотографироваться с границ зоны полного затмения — на Сарагосе, Вальядолиде, Валенсии и Лягроньо»[341].
«Таковы были главные работы в одном только Бургосе, — не без восхищения писала Нина Михайловна. — А сколько еще ученых съехалось в другие места. Наука мобилизовала все свои силы»[342]. Действительно, в Бургосе Нина Михайловна, наверно, впервые в своей жизни оказалась в суматошном, полном жизни и всеобщего энтузиазма центре международного научного исследования, среди людей, яростно увлеченных общим делом. И масштаб, и разнообразие, но вместе с тем единство и целеустремленность происходящего не могли не поразить ее.