[391]. Нина Михайловна писала по этому поводу Н. А. Морозову 11 ноября 1906 г.: «Не стеснила ли я Вас своей просьбой относительно Боргмана? Я только потом сообразила, что Вы м[ожет] б[ыть] очень мало его знаете. Если же не стеснила, то скажите, что я работаю по астр[ономии], что на курсах (Бестуж[евских]) нет лекций теоретич[еской] астр[ономии] (Жданов[392] будет читать неб[есную] механику), и что Иванов ничего против не имеет, только велел спросить у Боргмана, <…> то что Иванов уже прочел я знаю, и для него делала в прошлом году вычисления, т[ак] ч[то] это ничего, что я попаду на 1/2 курса»[393].
Однако несмотря на то, что Н. М. Субботину, по-видимому, уже достаточно хорошо знали в узком кругу петербургских астрономов, добиться желанного согласия оказалось не так-то легко. Через неделю, 18 ноября 1906 г., она снова писала Н. А. Морозову: «Удалось ли Вам попросить за меня Боргмана?»[394] Проблемы, с которыми столкнулась Нина Михайловна, обсуждались в ее семье и среди ее друзей, и Н. А. Морозов не был единственным, к кому Нина Михайловна обращалась за помощью или хотя бы советом. Так, 6 января 1907 г. младший брат Нины Михайловны Сергей Михайлович Субботин писал своему старшему другу Борису Алексеевичу Федченко: «Милый Боря! Только сегодня мог ответить тебе, т[ак] к[ак] Нина вчера очень поздно вернулась домой. Нина говорит, что ей было бы неловко обращаться с просьбой к Жданову, т[ак] к[ак] она знает его очень недавно, и кроме того, он и так сделал очень много для нее, согласившись без всякого вознаграждения давать ей приватные уроки»[395]. Сохранилось еще одно, недатированное письмо Нины Михайловны к Н. А. Морозову, в котором эта тема была продолжена: «Не заботьтесь, пожалуйста, об университете, это уже устроилось, я начала там заниматься у Жданова в Физич[еском] институте; что касается до лекций, то неб[есная] механика у нас наконец появилась и нет нужды ходить за ней в университет. Я не собиралась поступать туда вольнослушательницей, потому что и у нас все отлично поставлено, мне нужно было только разрешение на посещение лекций одного[396] профессора, у которого не больше 10–15 челов[ек] слушателей, и который уже разрешил мне ходить на его курс. Вот и все! Теперь и этого не надо. Жданов все устроил сам и я очень, очень довольна!»[397] Из всех сохранившихся писем Н. М. Субботиной это единственное, в котором сквозит такое явное раздражение. Мы остановились на этом случае так подробно, чтобы подчеркнуть, насколько в неравном положении находились в Российской империи даже в начале ХХ в. мужчины и женщины, выбравшие для себя научную карьеру. То, что для поступившего в университет молодого человека было само собой разумеющимся, требовало от его ровесницы массы усилий, времени и хлопот и могло стать почти непреодолимым препятствием. Тех самых усилий, которые могли быть потрачены на получение образования или на научные исследования. Неудивительно, что Н. М. Субботину, которой уже приходилось ежедневно сражаться со своими физическими ограничениями, раздражало подобное положение вещей, но похоже, что она не признавала существование непреодолимых препятствий.
В 1907–1908 учебном году на физико-математическом факультете Бестужевских Высших женских курсов О. А. Баклунд читал лекции по астрономии (в первом полугодии), А. А. Иванов — по сферической астрономии (во втором полугодии). Он же читал теоретическую астрономию во втором полугодии. Наконец, А. А. Белопольский читал лекции по астрофизике[398]. Одновременно слушательницы имели возможность работать в астрономическом кабинете курсов. Занятия в нем вела Лидия Ивановна Терентьева (в замужестве Тимофеева), выпускница физико-математического отделения курсов по математическому разряду 1901 г.[399], она руководила занятиями по астрономии на курсах в период с 1902 по 1916 г.[400] М. Н. Неуймина пишет: «Под руководством ассистентки Л. И. Терентьевой она (Субботина. — О. В.) прошла курс практической астрономии»[401]. Имя Лидии Ивановны иногда мелькает в переписке Н. М. Субботиной с Н. А. Морозовым. Например, 24 мая 1906 г. Нина Михайловна писала: «Очень обрадовали меня своим письмом. Спасибо. Я уже раздобылась Вашей книжкой стихотворений и теперь буду ждать астрономической статьи. Очень рада, что у Вас уже есть некоторые вычисления, что касается до ошибки у Лидии Ивановны, то это доказывает только, как трудно теперь человеку заниматься вычислениями!»[402] 4 октября 1906 г. Нина Михайловна снова упоминала в письме к Морозову: «Дорогой Николай Александрович! Только что, 2-го окт[ября] приехала в СПб и очень хотела разыскать Вас, как получила Ваш привет!.. Вчера мы встретились на курсах с Лидией Ивановной и я думала узнать от нее про Вас, ведь Вы ей писали…»[403].
Предвычисление появления кометы Галлея
В отчете ВЖК о занятиях 1907–1908 гг. указано, что слушательницы производили вычисления по теоретическому курсу, читавшемуся О. А. Баклундом, проводили наблюдения. Отдельно отмечено, что некоторые слушательницы занимались под руководством А. А. Иванова вычислением возмущений кометы Галлея от Нептуна с 1895 до 1905 г. и от Урана с 1905 до 1910 г., поскольку «Определение этих возмущений являлось необходимым для предпринятого Астрономическим обществом предвычисления предстоящего в 1910 году появления кометы Галлея»[404].
Ожидавшееся в 1910 г. очередное появление кометы Галлея привлекало внимание астрономов всего мира, возбуждало интерес к истории астрономии, изучению астрономических представлений различных цивилизаций. Гринвичские астрономы Эндрю Кроммелин[405] и Филип Коуэлл[406] уже в 1907 г. опубликовали свои вычисления возмущений кометы Галлея[407]. А. А. Иванов писал: «По их вычислениям время прохождения кометы Галлея через перигелий должно произойти или 29 марта или 9 апреля, или 8 мая, смотря по тому, какое из следующих трех значений взять для среднего суточного движения в 1835 году…»[408]. Он отмечал: «Гринвичские астрономы наиболее вероятным моментом прохождения кометы через перигелий считают 9 апреля 1910 г. и с этим значением вычисляют эфемериду для 1909 и 1910 годов. Однако их вычисления во всяком случае должны быть признаны лишь приближенными, и даже возмущений долготы восходящего узла и наклонности с 1835 до 1910 года они совсем не вычисляли»[409].
Русское астрономическое общество, разумеется, не могло остаться в стороне от участия в предвычислении подобного события. По словам А. А. Иванова, «…работы эти были предприняты Русским астрономическим обществом еще в 1894 году. Тогда инициатором и руководителем этой работы был профессор С.‐Петербургского университета, ныне попечитель Московского учебного округа А. М. Жданов. Однако под его руководством было сделано очень немного, а именно были вычислены только некоторые возмущения для 1835 и 1836 годов. Затем в течение многих лет работа совершенно не двигалась вперед и только в середине 1905 года по настоянию Совета Русского астрономического общества я взялся руководить этими вычислениями»[410]. А. А. Иванов писал, что интенсивные вычисления «начались лишь с 1906 года, когда благодаря щедрым пожертвованиям государя императора и велик[ого] князя Михаила Александровича явилась возможность иметь платных вычислителей». Таким образом, получился амбициозный научный проект, включавший коллективные усилия большого количества российских астрономов и любителей астрономии.
Неудивительно, что А. А. Иванов привлек к участию в вычислениях своих слушательниц с Высших женских Бестужевских курсов, некоторые из которых, как, например, Н. М. Субботина, к тому же были членами РАО. Имя Н. М. Субботиной среди имен других слушательниц, занимавшихся этими вычислениями, в цитировавшемся нами выше отчете о занятиях ВЖК 1907–1908 гг. не указано, возможно, потому, что она была вольнослушательницей, однако сам А. А. Иванов называет ее среди участвовавших в работе: «Кроме меня в этих вычислениях принимали участие следующие лица: И. А. Балановский, Е. К. Бентковская, Н. З. Белов, К. А. Белоусова, С. И. Белявский, С. М. Варзар, В. В. Вейдеман, Н. Ф. Воронова, С. В. Ворошилова, А. М. Гижицкий, А. П. Дыклоп, А. Н. Иванов, Е. Н. Иванова, М. М. Каменский, Е. Н. Королькова-Дмитриева, А. Гр. Клячман, И. Н. Леман, А. Гр. Михеев, А. Я. Орлов, В. М. Парфенов, А. В. Платонов, П. И. Савкевич, Е. Ф. Скворцов, Н. Г. Смирнов, В. В. Снегирев, В. С. Стахевич, Н. М. Субботина»[411]. Всего в проекте участвовало 11 слушательниц ВЖК. Л. Д. Костина писала об этом: «Результатом этой большой работы являлся выход брошюры А. А. Иванова, в которой он отмечает среди вычислителей 11 слушательниц ВЖК. В вычислениях, например, принимали участие С. В. Ворошилова (Романская) — первая русская женщина — астроном-наблюдатель, 100-летие со дня рождения которой исполняется в 1986 г.; Н. М. Субботина — известный астроном-любитель, большой популяризатор астрономии»