Но время шло, и ситуация в стране не только не изменялась к лучшему, но неуклонно ухудшалась…
Глава 9. Великая русская революция
Первый съезд Всероссийского астрономического союза
Чем неспокойнее становилась ситуация в стране, тем отрывочнее доступная нам личная переписка Н. М. Субботиной, тем меньше информации как о ее повседневной жизни, так и о ее научной деятельности. В настоящее время известно всего одно письмо, благодаря которому можно составить представление об отношении Нины Михайловны к Февральской революции 1917 г. 14 марта 1917 г. она обратилась к Н. А. Морозову с просьбой публично высказать предложение о сносе Бутырской тюрьмы. «Дорогой Николай Александрович! — писала она. — Обращаюсь к Вашему содействию: не напишите ли хотя бы в „Русские Вед[омости]“ предложение срыть Бутырскую тюрьму, эту русскую Бастилию — кажется самую древнюю московскую тюрьму; срыть и на ее месте воздвигнуть „Дворец свободного народа“, с различными просветительными учреждениями?»[859] Просьба эта была навеяна, видимо, не только известным историческим примером срытой Бастилии, слухами о намерении Московской городской думы снести окружающие ее дома, чтобы построить новое здание для Думы, но и искренними и глубокими детскими впечатлениями. «Вот Моск[овская] гор[одская] дума проектирует срыть окружающие ее дома и выстроить для себя новое здание — будет стоить 50 миллионов, — писала Нина Михайловна. — Но гораздо законнее и желательнее то, что я сейчас высказываю?»[860]. И далее она рассказывала о своих впечатлениях о революционных событиях в Москве: «Смотрела я 12-го марта на сплошной поток людей с красными знаменами, текший мимо Бутырок от своего района, к центру, и подумала, что он достоин своего дворца и именно на месте разрушенной тюрьмы, где страдало столько народа, с таких давних времен! Поддержите, друг, мою мысль! Маленькой девочкой еще я видела эту тюрьму, и привыкла думать о тех, кто в ней томится, жалеть их и желать им полного освобождения!»[861] И продолжала далее: «Как я рада, друг, что и Вы дождались этого времени! Какие неограниченные возможности впереди! Свобода, равенство, братство! Улица дышала, как море на рассвете, и чувствовалась в ней свободная стихия!»[862]
Революция принесла с собой надежду на лучшее будущее, подъем энергии в обществе, новые ожидания и свободу исполнить некоторые из них. Научный мир не остался в стороне от этих чаяний. Хорошо известно, что императорское правительство с большой осторожностью разрешало создание новых общественных объединений. Научные объединения не являлись исключением из общей практики. Ученые разных специальностей иногда десятилетиями добивались разрешений на созыв научных съездов, создание профессиональных ассоциаций и прочее. Российские астрономы, не особенно удовлетворенные ни деятельностью Русского астрономического общества, которое многие из них считали «чересчур» любительским, ни участием в съездах русских естествоиспытателей и врачей, на которых они представляли меньшинство, затерянное среди участников секции физики и математики (даже на тех из съездов, на которых организовывалась подсекция астрономии), расстроенные тем, что из-за войны было отменено проведение съезда Международного астрономического союза, приуроченное к юбилею Пулковской обсерватории и намеченное первоначально на 1914 г., хотели иметь свою собственную профессиональную организацию: ассоциацию или союз исключительно профессиональных астрономов.
Результатом этих желаний и проведенной большой и скрупулезной подготовительной работы стал созыв в Петрограде 6–7 апреля 1917 г. Первого Всероссийского астрономического съезда. В статье, опубликованной в первом номере «Вестника Всероссийского астрономического союза», вышедшего в свет в начале 1918 г., С. К. Костинский рассказал об истории организации этого общероссийского объединения астрономов. Начало всему делу, по его утверждению, положило вызванное войной резкое ухудшение или даже прекращение международных научных связей, сразу усложнившее работу многих российских астрономов, регулярно получавших необходимые для различных расчетов данные из-за границы. «Затруднение и даже перерыв международных отношений вследствие начавшейся в июле 1914 г. общеевропейской войны сразу же обратили внимание русских астрономов на темные стороны неорганизованности их научных сил, — писал Сергей Константинович. — …известный толчок был уже дан, и мысль о необходимости сговориться и устроить известную организацию начала быстро кристаллизироваться среди русских деятелей по астрономии. Из имеющейся в руках автора переписки с университетскими астрономами (московскими, юрьевскими и друг[ими]) видно, что уже в конце 1915 года эта мысль, так сказать, висела в воздухе, и вопрос о Всероссийском астрономическом съезде все упорнее и упорнее ставился на очередь. Особенно усердно он разрабатывался в Пулкове и на Московской университетской обсерватории, но нет сомнения, что идея „Съезда“ возникла почти одновременно и в других астрономических кружках, как например, в Русском астрономическом обществе; слухи об этом появились даже в печати»[863].
По утверждению С. К. Костинского, к концу мая 1916 г. московские астрономы, среди которых были П. К. Штернберг, С. Н. Блажко, С. А. Казаков, И. А. Казанский, А. А. Михайлов и И. Ф. Полак, подготовили проект устава Русской астрономической ассоциации. Естественно, что первым шагом в создании ассоциации должен был стать созыв профессионального съезда. «…было выражено пожелание, — писал С. К. Костинский, — чтобы инициатива организационного съезда исходила от Академии наук, через ее представителя по астрономии — Пулковскую обсерваторию. К этому времени в Пулкове уже была намечена, в общих чертах, программа будущего съезда…»[864].
Предполагалось, что его участниками станут: Пулковская обсерватория и ее отделения; университетские обсерватории в лице их заведующих, штатных и сверхштатных ассистентов и вычислителей; Ташкентская и Чарджуйская обсерватории; кафедры астрономии высших учебных заведений, включая оставленных при них для подготовки к профессорскому званию по спискам последнего года обучения; и, наконец, «отдельные лица, известные своими научными трудами в области астрономии». В программу заседаний съезда предполагалось включить несколько пунктов, первым и наиболее важным из которых было учреждение Общества русских астрономов, «имеющего целью: а) созыв периодических собраний астрономов, б) издание журнала, выходящего несколько раз в год (отчеты обсерваторий, авторские резюме работ, обозрение успехов астрономии за год, библиография)»[865]. Кроме того, на съезде планировалось обсудить вопросы «кооперации в научной работе», а также заслушать научные доклады[866].
В июле 1917 г. инициативная группа разослала свое предложение заинтересованным лицам, дабы получить их мнение обо всем задуманном. Для этого организаторы составили списки «астрономов-специалистов», список «ученых-геодезистов», гидрологов, механиков астрономических инструментов и «некоторых других лиц, известных своими трудами по астрономии или в смежных областях знания». Всего было разослано 163 экземпляра «воззвания», как его назвали создатели: «астрономам-специалистам (по профессии)» — 97; геодезистам — 31; гидрографам и морским астрономам — 16; механикам астрономических инструментов — 5; «некоторым другим лицам, причастным к астрономии» — 14[867]. Уже в августе стали появляться ответы, в большинстве поддерживавшие идею созыва съезда и создания профессиональной организации. К концу 1916 г. было получено 92 положительных ответа[868].
Как заметил в цитированной нами выше статье С. К. Костинский: «…в интересах исторической истины мы должны сказать, что по разным данным имелось некоторое, правда небольшое число лиц, относившихся отрицательно и с недоверием к начатому делу, вероятно — по мотивам чисто личного характера; справедливость требует прибавить, что позднее многие из этих лиц переменили свое мнение и сделались деятельными членами вновь народившегося Всероссийского астрономического союза». В итоге проведение съезда было намечено в Петрограде «на последних днях Пасхальной недели». Предложение направили в Академию наук 3 декабря 1916 г., и к концу января 1917 г. пришло официальное разрешение от властей на его проведение[869]. К началу марта 1917 г. приглашения на съезд разослали будущим участникам[870].
Конечно, в промежуток между получением разрешения на проведение съезда и рассылкой приглашений в России случилось событие, впоследствии получившее название Февральской революции. Однако такая мелочь, как кардинальная смена в стране политического строя, сохранявшегося неизменным на протяжении нескольких столетий, не могла остановить астрономов. С. К. Костинский писал об этом: «Крупный переворот в политическом строе России, происшедший в конце февраля 1917 г., и связанные с ним тревожное настроение общества и затруднительность сообщений по железн[ым] дорогам заставили многих усомниться в том, чтобы Съезд мог состояться в назначенный срок; однако, Бюро союза[871], надеясь на высокий подъем духа и общее стремление к организации, вызванное современными событиями, решило не откладывать съезда ни в каком случае и послало соответствующие уведомления в Москву и в провинцию»