Рис. 45. Алексей Михайлович Субботин (ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 36813. Л. 1)
Новая, «советская» жизнь Субботиной оказалась одновременно похожа и не похожа на прежнюю. Похожа — потому что смыслом жизни Нины Михайловны, как и раньше, оставалась астрономия. Не похожа — потому что в ее распоряжении больше не было собственной обсерватории и, соответственно, возможности проводить систематические астрономические наблюдения; не было какого-либо постоянного источника дохода, позволившего бы заниматься научными исследованиями без помех, а сами условия повседневной жизни стали гораздо более суровыми.
Глава 10. Новая мирная жизнь: 1920–1930-е гг
Научный институт им. П. Ф. Лесгафта
Как ни странно, но о периоде жизни Н. М. Субботиной в 20–30‐е гг. ХХ в. удалось найти гораздо меньше информации, чем о более отдаленном от нас дореволюционном времени. И информация эта, к сожалению, скупа и отрывочна. В одной из автобиографий она очень кратко написала: «В 1926 г. Н[ина] М[ихайловна] переехала в Ленинград, где [с] 1926 г. работала [до] [19]28 г. [в] Научно-исслед[овательском] ин[ститу]те им. Лесгафта в Астрофизической лаборатории проф[ессора] Тихова по измерению снимков Пулковского продольного спектрографа, но с ослаблением зрения должна была оставить эту работу и перейти на изучение новейшей научной литературы по специальности в библиотеках Ак[адемии] наук, ВИМС и ГПБ»[1058]. Впоследствии она вскользь упоминала об этой своей работе в письме Г. А. Тихову 16 декабря 1955 г.: «Благодарю Вас за книги. Сейчас их получила, читаю и вспоминаю Пулково и институт Лесгафта, где мы работали по измерению пластинок спектров звезды»[1059]. В другом письме, тому же Тихову, 16 декабря 1957 г. она писала немного подробнее: «Тогда, в Пулкове, я <…>[1060] только книгу Бобровникова[1061], да слегка посовещалась с Баклундом и Костинским, а потом уехала на войну, т[о] е[сть] работала три года в лазарете под Можайском, а после гибели моей обсерватории переселилась в Сормово и занялась организацией астро-кружка и наблюдением природы по программе Мироведенья[1062]. Вы помните, что я вернулась в [Пулково] по командировке Главнауки[1063] и занялась радиологией Марса, а потом измерениями цветности звезд с Вашим продольным спектрографом. Но тут меня подвели глаза — сказались неосторожные наблюдения Солнца, начатые с 1894 года по указанию Бредихина»[1064].
Когда в начале 1930‐х гг. Нина Михайловна оформляла пенсию и нуждалась в подтверждении стажа научной работы, она просила Н. А. Морозова подтвердить ее работу в Институте Лесгафта: «Еще нужно добавить, что 3/IX 1925 г. мне было дано офиц[иальное] разрешенье от Н. И. И. Лесгафта на работу в Астрофизической лаборатории Г. А. Тихова, где я работала зимой 1926 г. (но глаза не позволили проводить тонкие измерения). Удостов[ерение] это пропало и осталось письмо Тихова с датами»[1065].
В опубликованных отчетах Научного института им. П. Ф. Лесгафта за 1924–1927 гг. имя Н. М. Субботиной не упоминается ни среди сотрудников астрономического отделения, возглавлявшегося самим Н. А. Морозовым, ни среди сотрудников астрофизического отделения, которым руководил Г. А. Тихов. В соответствии с отчетом в астрономическом отделении в 1924–1926 гг. работали: Н. А. Морозов (заведующий), С. М. Селиванов, Д. О. Святский, Л. Л. Андреенко (научные сотрудники), а также Н. М. Штауде, А. А. Румянцев и В. А. Казицын[1066]. В астрофизическом отделении института состояли: Г. А. Тихов (заведующий), научные сотрудники С. В. Муратов (заведующий обсерваторией) и Н. М. Штауде и аспирант Н. П. Шанин. Также в отделении были внештатные сотрудники: Д. О. Мохнач и В. А. Мальцев, а несколько человек числились как «допущенные к занятиям», в том числе П. П. Добронравин, А. Н. Васильев, В. П. Цесевич, О. Е. Петропавловская, Е. В. Смирнова, Н. Н. Сытинская, О. А. Калинина, Е. Л. Кринов, Н. Н. Ткаченко, Г. А. Ланге, Б. В. Окунев[1067].
Слова Н. М. Субботиной из письма Г. А. Тихову «вашим продольным спектрографом» находят косвенное подтверждение. В 1924 г. Тихов действительно занимался чем-то схожим. В конце 1924 г. он опубликовал статью «Определение цвета звезд методом продольного спектрографа»[1068], в которой подробно описан сам способ, использованный наблюдательный материал, выработка цветовой шкалы, проведенные измерения, а также сопоставление шкалы продольного спектрографа с цветовой шкалой Остхоффа и, наконец, сопоставление цвета со спектральным классом. Причем спектры звезд были взяты из Henry Draper catalogue Гарвардской обсерватории. Работа была окончена 7 октября 1924 г.[1069] Возможно, именно в ней предполагалось участие Н. М. Субботиной, но не состоялось по какой-то причине. Во всяком случае, в статье Г. А. Тихова имя Субботиной не упомянуто, хотя он отмечает участие других, в частности, он указывает, что выработку шкалы выполнила совместно с ним Н. М. Штауде[1070], что измерения проводили, кроме самого Тихова, Н. М. Штауде и Л. Е. Тихова[1071].
Не встречается имя Субботиной и среди авторов опубликованных работ различных подразделений Научного института им. П. Ф. Лесгафта[1072]. Отчеты института также не содержат упоминаний о каких-либо работах, выполненных совместно с Обсерваторией Гарвардского университета. Несомненно, в указанный период (1924–1927 гг.), сотрудники Г. А. Тихова много времени посвящали фотометрическим измерениям, как правило на материале, отснятом самим Тиховым в Пулкове. Например, в статье Б. В. Окунева «Статистика звездных спектров в области Млечного Пути около переменной RT Persei», поступившей в редакцию «Известий Научного института им. П. Ф. Лесгафта» 12 января 1925 г., автор отмечал: «Негативы, результат обработки которых представляет собой настоящая работа, получены Г. А. Тиховым в Пулкове при помощи Бредихинского астрографа…»[1073]; в статье В. А. Мальцева «Опыт определения эффективной температуры звезды α Ursae Majoris», поступившей в редакцию 29 августа 1925 г., автор указывал: «Все снимки, использованные для настоящей работы, были получены весной 1923 г. Г. А. Тиховым на Бредихинском астрографе в Пулкове…»[1074]; в статье С. М. Селиванова «Новые переменные звезды, открытые в лаборатории Астрофизического отделения института» автор писал: «За период времени с конца 1923 года по сентябрь 1926 года в лаборатории астрофизического отделения института было открыто 19 новых переменных звезд. Из этого числа 7 открыто Г. А. Ланге, 3 — С. М. Селивановым, 6 — В. П. Цесевичем и 3 — Н. П. Шаниным, — и указывал далее: — Все переменные открыты на снимках, полученных Г. А. Тиховым на Бредихинском астрографе в Пулкове»[1075]. Но ни участие в каких-то из этих работ Нины Михайловны, ни какие-либо проекты, совместные с Гарвардской обсерваторией, опять-таки не упоминаются.
Об исследовании Субботиной, посвященном радиологии Марса, о котором она вспоминала в письме Г. А. Тихову от 16 декабря 1957 г., известно немногим больше. В одном из ее писем 1925 г., на этот раз Б. А. Федченко, можно прочитать: «Дорогой Борис Алексеевич. Приветствую Вас с возвращением и рада что скоро увидимся! Сейчас я в Д[етском] Селе[1076] и пишу работу о Марсе. По этому поводу хочу Вас расспросить — что такое [fossile] grasses Перу и Патагонии и tuft-forming Vegetation?[1077] А также какова теплопроводимость и абсорбционные свойства мхов и лишайников северных тундр?[1078] — надеюсь, что Вы мне укажете какие-ниб[удь] ботан[ические] литерат[урные] материалы на этот счет?»[1079] И объясняла далее: «Все это нужно, т[ак] к[ак] сейчас америк[анские] астрономы уже измеряют t° растительн[ых] площадей на Марсе и [удивляются] на высокую разность с составом пыли — пустынными светлыми областями. Напр[имер] радиометрические измерения дают +22 °C для темной области с изменяющейся <…>[1080] окраской, а соседняя светлая пустыня дает 18 °C ниже нуля. Астрономы говорят, что это слой растит[ельности], [собирающий] много тепла, а под ним может быть <…>[1081]почва. Как в Сибири. Хочу с Вами об этом потолковать а пока — до свидания»[1082].
Судьбу этой работы Нины Михайловны установить не удалось, хотя сохранились и другие ее письма к Б. А. Федченко, в которых она интересовалась различными видами растительности, возможно, также в связи с изучением Марса, например письмо, в котором она спрашивает: «Собираюсь в начале июня в Сухум и очень хочу осмотреть его сады, а также ознакомиться с лекарственными растениями Кавказской флоры. Не откажите дать мне какую-ниб[удь] рекомендацию или удостоверение, с которым можно будет поехать в Синоп, Ин[ститу]т субтропиков, Бот[анический] сад и т[ак] д[алее]. Пишут, что в Синоп сейчас публику не пускают. Интересуют меня субтропические культуры и хотелось бы увидеть их плантации. А в Геофизической обсерватории прошу приборы по метеорологии (фотополяризатор). 2 недели прохворала после несчастного случая на улице и еще не могу придти к Вам. Решила написать. Будьте здоровы! Укажите руководство по лекарств[енным] растениям Кавказа и Закавказья