[1244]. И продолжала, как обычно не до конца удовлетворенная результатами своего труда: «Мне и теперь хочется еще сказать несколько слов о планетах, особенно о Юпитере, по новому взгляду на Солнечную систему как двойную звезду Солнце-Юпитер (ведь тогда и теория ее образования должна быть сходна с теорией Пуанкаре — Дарвина![1245]). Хотелось сказать еще о цветовых показателях звезд, и теории зв[ездных] спектров и многом другом — но где найти место в книге?» «Чрезвычайно жаль, что у Вас не нашлось времени для совместной проработки! — подчеркивала Нина Михайловна. — После Ваших сокращений, я охотно бы просмотрела все еще раз!» И снова возвращалась к некоторым деталям, которые так и не удалось обсудить: «Астрономию я оставила как было у Ив[ана] Вас[ильевича]. В таблицах нужны некоторые исправления, напр[имер], в таб[лице] Солнечной Системы — я не могла этого сделать не имея под рукой „Геологии“ Ив[ана] Вас[ильевича]».
Из дальнейшего видно, что Нина Михайловна была не очень уверена в том, что переиздание всей книги состоится, и задумывалась о возможностях отдельной независимой публикации. «Если издание не состоится я хотела бы предложить свой очерк Московскому ГИЗ’у (завед[ующий] мой знакомый), дополнив и назвав „Физикой Неба“, — писала она Мушкетову, — но ведь это выяснится у Вас м[ожет] б[ыть] через год, а нужно получить что-ниб[удь] за свой труд теперь! Итак, пожалуйста, ответьте на эти вопросы и не откажите оплатить частично мой труд лично, как хотели в пр[ошлом] году. Очень этим обяжете! Оч[ень] надеюсь на Ваше дружеское отношение! Я и старалась как для старых друзей моих и моих родителей, а теперь вопрос о деньгах для меня насущный вопрос!» — завершала она свое письмо[1246]. И это — последнее из сохранившихся писем Н. М. Субботиной к кому-либо из членов семьи Мушкетовых. Черными чернилами наискосок по тексту в левом верхнем углу письма сделана надпись: «Послано 1 VI — 200 р. Дм.»[1247] Таким образом, Д. И. Мушкетов выполнил просьбу Субботиной и оплатил ее работу. Но об их дальнейшем общении ничего не известно.
29 июня 1937 г. Д. И. Мушкетов был арестован и вскоре погиб — его расстреляли 18 февраля 1938 г., хотя друзья узнали об этом только через много лет; его жена, «милая кума» Нины Михайловны, Ульяна Васильевна Мушкетова, также была арестована и провела много лет в лагерях. Однако до этих трагических событий книга, над которой так много и упорно работало немало людей, вышла в свет. «Физическая геология» профессора И. В. Мушкетова и профессора Д. И. Мушкетова, том 1, издание 4 опубликована в Главной редакции геолого-разведочной и геодезической литературы в 1935 г.[1248]
И вместе с ней опубликована первая глава «Земля в мировом пространстве», написанная, но не подписанная Н. М. Субботиной. Нина Михайловна, однако, могла гордиться: несмотря на все трудности, в итоге у нее получился великолепный, сжатый, но четкий, ясный и полный очерк истории развития представлений о космогонии и космологии, включая их современное ей состояние. Она смогла блестяще показать, как по мере изменения представлений людей о происхождении и геологическом строении Земли изменялись их представления о происхождении и строении Вселенной. Она сумела вставить и сохранить в тексте имена современных ей зарубежных физиков и астрономов, которые в тот момент на ее глазах создавали новые теории, так противоречившие философии диалектического материализма, и даже дать небольшой список литературы. В последующих советских изданиях по этой теме (вплоть до 60‐х гг. ХХ в.) имена этих людей упоминались только в уничижительном смысле. Н. М. Субботина включила эту работу в одну из автобиографий, написанную, вероятно, между 1935 и 1936 гг. «В 1932–[19]33 г. сотрудничала с проф[ессором] Мушкетовым, составив для нового издания курса „Геологии“ введение по астрономии»[1249], — написала она. В дальнейшем, однако, эта ее работа публично больше не упоминалась.
Рис. 48. И. В. Мушкетов, Д. И. Мушкетов «Физическая геология» Том 1. Издание 4 (Ленинград; Москва, 1935 г.)
Рис. 49. [Н. М. Субботина]. Глава «Земля в мировом пространстве» из книги И. В. Мушкетова и Д. И. Мушкетова «Физическая геология». Том 1. Издание 4 (Ленинград; Москва, 1935 г.)
Солнечное затмение 1936 г
В 1934 г. жизненные обстоятельства Нины Михайловны изменились к лучшему. Ряд академиков выступили с ходатайством о назначении ей персональной пенсии, и Комиссия содействия ученым при СНК СССР это предложение поддержала: «Комиссия содействия ученым при СНК СССР поддерживает ходатайство академиков Карпинского, Чаплыгина, Миткевича и др. о назначении персональной пенсии Н. М. Субботиной, в связи с исполняющимся 35-летием ее научной деятельности»[1250]. Как отмечалось в ходатайстве, направленном в Комиссию по установлению персональных пенсий при СНК СССР: «Н. М. Субботина, как указывается в имеющихся в ее деле документах (направленных Вам 5 янв[аря] 1934 г.) несмотря на тяжелый физический недостаток (глухота), с 1898 года и по настоящее время ведет научную работу в области астрономии. В частности, в течение 30 лет она вела систематические наблюдения над солнечными пятнами в связи с метеорологическими наблюдениями; неоднократно участвовала в научных экспедициях, имеет 56 научных и научно-популярных работ на русском и иностранных языках. За одну из этих работ — монографию о комете Галлея — Н. М. Субботина получила в 1911 году золотую медаль Русск[ого] астрономиче[ского] общества. После октябрьской революции Н. М. Субботина ведет в течение 6 лет (1918–[19]24) энергичную научную и общественную работу по пропаганде астрономических знаний среди рабочих Сормова, организуя астрономический кружок и обсерваторию»[1251]. В ходатайстве также указывалось, что «С 1925 года Н. М. Субботина получает пенсию, как инвалид труда в размере 50 р. 65 к.»[1252], но что этой суммы совершенно недостаточно. Ходатайство завершалось следующим утверждением: «Несмотря на плохое состояние здоровья она продолжает свою научную работу, работая на дому и в библиотеках Ленинградских научных учреждений. Однако незначительный размер получаемой ею пенсии не может обеспечить сколько-нибудь сносное материальное существование. Это обстоятельство в связи с ее научной деятельностию дает Н. М. Субботиной право рассчитывать на назначение ей персональной пенсии, которая создаст необходимые условия для продолжения научной деятельности»[1253].
В Комиссии по установлению персональных пенсий к обращению по поводу Субботиной отнеслись благосклонно, и решением Совета Народных Комиссаров от 14 января 1934 г. ей была назначена пожизненная пенсия. В документе значилось: «Совет Народных Комиссаров Союза СССР постановляет: Установить с 1 января 1934 г. пожизненную персональную пенсию Субботиной Нине Михайловне в размере 200 руб[лей] в месяц»[1254]. Подписали: заместитель председателя СНК СССР Я. Э. Рудзутак[1255] и заместитель управляющего делами СНК СССР Г. М. Леплевский[1256]. Инициатором ходатайства выступил, возможно, М. А. Шателен. 26 января 1934 г. Нина Михайловна писала ему: «Сердечное спасибо Вам и Владимиру Федоровичу[1257] за подписи под заявлением о назначении мне персональной пенсии. Вслед за Вами подписали наши астрономы: С. П. Глазенап, А. А. Иванов, А. А. Белопольский, К. Д. Покровский, Блажко, директор Пулковской обсерватории Б. П. Герасимович, дир[ектор] Г[лавного] астр[ономического] ин[ститу]та в Москве т. Кончеев[1258] и проф[ессор] Чаплыгин. Заявление поддержала В. Н. Яковлева[1259], Наркомфин РСФСР, а П. П. Кончаловский[1260] свез его в Кремль, в комиссию персональных пенсий т. Леплевскому, 5 янв[аря] — как раз перед заседанием комиссии. 14 янв[аря] его уже утвердил Совнарком, назначив мне пожизненно 200 р[ублей]. Копию постановления я получила 24-го»[1261].
Как видим, среди подписавших ходатайство — выдающиеся представители отечественной науки, бывшие коллегами Н. М. Субботиной на протяжении многих лет. Что касается участия в этом деле П. П. Кончаловского, то члены его семьи, по-видимому, были близки с Ниной Михайловной. К сожалению, никаких сведений об этой дружбе обнаружить не удалось, кроме пары кратких замечаний Субботиной в письмах К. А. Морозовой (одно из них мы приводили выше) и Г. А. Тихову, написанных уже во время Великой Отечественной войны, в котором Нина Михайловна пишет: «А Кончаловские <…> мне они — как самые близкие родные…»[1262]. И еще в одном месте: «Друзья мои Кончаловские (Дм[итрий] Петр[ович] историк с семьей) попали в плен под Можайском еще в [сентябре] на даче — вчера получила письмо от его сына — летчика. Он же ничего о них не знает. Тоже судьба: врачи прописали жене Д[митрия] П[етровича] больной сердцем, „покой и пребывание на даче, вне Москвы“!..»[1263]
Одним словом, целая компания друзей и коллег объединилась, чтобы помочь Нине Михайловне. Само решение и быстрота его принятия буквально ошеломили ее. «Быстрота замечательная! — писала она М. А. Шателену. — Произошло нечто вроде мгновенной кристаллизации! Лет 10 мои друзья поговаривали, что нужно бы похлопотать, а теперь вдруг на одной из конференций в Ак[адемии] наук все сразу наладилось, заявление отвезли в Москву, и оно попало в самый благоприятный момент (смычка науки и техники); и минуя все промежуточные инстанции — прямо в СНК!»