Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной — страница 77 из 100

[1435].

Действительно, судя по высказываниям Нины Михайловны, в это время она была чрезвычайно увлечена культурой древнеегипетской цивилизации, хотя собирала и обрабатывала материалы далеко не только о ней. В том, что касалось статьи, она охотно отвечала на все вопросы Тихова и была не против сокращений и некоторого смягчения чересчур (по мнению менее увлеченных предметом и более объективных коллег) смелых выводов. Она сообщила об этом Г. А. Тихову в письме от 26 мая 1942 г.: «Теперь отвечу на В[аши] вопросы. 1) Конечно сокращайте, смягчайте, изменяйте все, что Вам покажется нужным[1436]. На цветных рис[унках] — факсимиле художников, членов эксп[едиции] в Египет в XIX веке, Rosellini[1437], Prisse d’Avegne[1438], Лепсисуса[1439]; изобр[ажение] [солнца] часто красное — когда оно сплющено (значит близко от горизонта). Пятна другого цвета, чем даже Луна, желтые, <…>[1440] с черным ободком — как таковая палитра не окрашивается, тут много произвола древних художников? (Есть и мой: <…>[1441]). Цвета чернил вообще различные. Помните, в моей инструкции к набл[юдению] [солнечного] затм[ения] 1914 г. указано со слов проф[ессора] физиологии и психологии А. Ф. Лазурского[1442], что цветовые оттенки воспринимаются глазом индивидуально? Конечно в оттенках корональных лучей это особенно заметно (мы ставили такое психологическое обследование наблюдателей на цветовые восприятия глаза). Мне вот лучи короны казались голубоватыми, а диффузная облачная корона желтоватой. Так я ее и передавала, как в своих так и в древних изображениях. Корона 2000 года из Суз (в Лувре) найдена была раскопками кажется m-me Дьелафуа[1443] в начале ХХ в.? В Лувре я была в 1905 г. но уже не помню: было ли раскрашено это изображение, как египетские? Нарисовала я по аналогии, на основании своих наблюдений… (короны и трассирующих <…>[1444] в Крыму)»[1445].

Анализируя содержание писем Нины Михайловны, можно предположить, что два момента в ее работе особенно беспокоили Г. А. Тихова: во‐первых, точность передачи цветов древних изображений и, во‐вторых, преувеличенное представление Субботиной об уровне научных познаний древних египтян. В письмах Нина Михайловна оправдывала первое и, можно сказать, страстно защищала второе. Критика, хоть и высказанная очень мягко, задела Субботину. Задела не из-за собственного уязвленного самолюбия, а из-за несправедливости, допущенной, по ее мнению, по отношению к астрономам древности. И, соглашаясь на смягчения и исправления, она не могла удержаться от защиты своих взглядов, точнее, своих героев, начав с того, что обсуждаемые вопросы она изучала давно и очень тщательно. «В общем, я египетскими затмениями интересовалась с юности и накапливала материал постепенно: в 1912 г. — кажется сообщала Вам отрывки из „Гимна Солнцу“… Когда народ вдумчивый и высокоталантливый как древнеегипетский собирает систематические наблюдения над светилами неба за несколько тысячелетий, обрабатывая их и синтезируя выводы — (хотя бы в 2-х обелисках Луксора), то позволительно думать, что их теоретические выводы, опиравшиеся на эту массу наблюдений, стояли на высоте? — писала она и продолжала: — Память о них дошла до нас от греков — от Пифагора, Фалеса, Анаксагора, Демокрита с его теорией атомизма — ну не даром же так систематично, настойчиво производили раскопки наши современные англ[ийские] и америк[анские] ун[иверсите]ты и музеи в Египте. Под бомбежкой Лондона в Брит[анском] музее шла работа и печатались в сент[ябре]-окт[ябре] 1940 г., исследов[ания] одного сотрудника о „Священной Розе“ Египта Rosa Sacra — (Эмблема ордена Розенкрейцеров). Храмы и их б[иблиоте]ки погибли, а Rosa Sacra в XVIII веке растет в одичалом виде на развалинах египетских храмов в Абиссинии — Судане — Нубии. Природа оказывается долговечнее, чем записи на памятниках, произведенных рукой человека!.. А идеи Платона? — Вечно воскресающие научные и этические истины? Если от нашей современной науки останется столько, сколько от Пулкова и набл[юдений] Васильева над перемещениями Полюса[1446], то вспомним что на гробнице астр[онома] Сенмура[1447] 1520 года уже отмечены были перемещения полярной звезды на 6 чертежах… Гибель и возрождение — вечный удел всего живущего на Земле!..»[1448] «1-й лист моей работы пропал? — беспокоилась она. — Верно из-за иероглифов. Они запрещены к воспроизведению в письмах. <…> А там б[ыли] набл[юдения] комет в г[робни]це Джосера эпохи 2650 г.[1449] Аппиан[1450] заметил эти различные направления хвоста кометы Галлея и отнес их к Солнцу — в XVI в. — Только 44 века спустя. А ведь сколько [промежуточных] наблюдателей их отмечало, но их наблюдения до нас не дошли!» — возвращалась она к предмету спора[1451]. И продолжала: «А интуиция и „увлечения“ постоянно возникали вновь, вспомните хотя бы Скиапарелли, Фламмариона, Лоуэлла[1452] по вопросу о каналах Марса! Все это законно в изв[естных] пределах…». По поводу цветов рисунков она соглашалась: «Я не могу точно сказать — как выглядели на оригинале краски табл[иц] II–VII[1453]. Т[ак] к[ак] у меня не оказалось ни копии, ни черновика, а за этот год столько моральных и физических потрясений завуалировали память. <…>[1454] Если Эрмитаж и мы уцелеем — можно будет проверить. А пока все это предположения и увлечения отрывают нас от печальных событий и бодрят дух!» — писала она не без юмора. Субботина завершила свои аргументы на довольно мрачной философской ноте: «Думая о судьбах древней науки, мы думаем о своей науке и о тех наших потомках, к[ото]рые будут отрицать наши открытия… История учит смирению»[1455].

В итоге правильная передача цвета на рисунках оказалась не важна, поскольку все иллюстрации были выполнены в черно-белом цвете. Острые углы несколько смягчены, некоторые исторические детали сокращены и, несмотря на все разногласия, потери, поправки и споры, статья Нины Михайловны «О форме корональных оболочек солнца в древности по рисункам некоторых египетских и ассиро-вавилонских затмений» — результат многолетних исследований и размышлений — была опубликована в первом номере «Астрономического журнала» за 1943 г.[1456] Удивительно, как такая огромная по объему работа, насыщенная таким количеством эмоций и самых настоящих страстей, могла уместиться в несколько страничек почти микроскопического из-за экономии бумаги текста. Сама Субботина достаточно долго ничего не знала о выходе статьи. Уже 7 октября 1943 г. она спрашивала у Г. А. Тихова: «Вышла ли моя статья о египетских затмениях? Если да, то пришлите. Оч[ень] интересно прочесть и Ваш отчет о затмении и другие работы»[1457].

В фонде Г. А. Тихова в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН сохранился перепечатанный на машинке оригинальный вариант статьи, рисунки, таблицы и примечания к ним, выполненные рукой Нины Михайловны, и титульный лист, на котором есть эпиграф к статье, отсутствующий в опубликованном варианте. В качестве такового Н. М. Субботина выбрала слова древнеегипетского гимна богу Солнца Ра, датированного в ее рукописи XIV в до н. э. в интерпретации Константина Дмитриевича Бальмонта:

Придите и Солнце прославьте.

Владыку небесных пространств.

Он жизнь, он здоровье и сила

В красе огнеблеска убранств.

И те, кто живет на высотах,

И те, кто в низине долин,

Тебя прославляют, лучистый,

Здоровья и дней Властелин![1458]

Некоторые слова, возможно воспроизведенные ею по памяти, отличаются от оригинала, но мы приводим гимн в интерпретации Субботиной. Представления Субботиной об уровне развития научных знаний Древнего Египта и его культуры как таковой базировались на теориях и утверждениях современных ей египтологов, с работами которых, судя по сохранившемуся в архивном экземпляре статьи списку литературы (не вошедшему в опубликованный вариант), она была хорошо знакома[1459]. Интерпретируя тексты древнегреческих мыслителей, Субботина утверждала: «Жрецы Ра, астрономы, вели подробные наблюдения солнца на храмовых обсерваториях, собрав многочисленный систематический материал за несколько десятков веков. (См. Геродот[1460] — V в., Манетон[1461] — IV в., Диодор[1462] — 1 в.)»[1463]. Однако она предполагала, что «миллионы папирусов и пергаментов» погибли целиком в пожаре Александрийской библиотеки. И именно поэтому, по ее мнению, не сохранилось ничего кроме устной греческой традиции и различных стилизованных изображений.