Основной постулат Н. М. Субботиной базировался на утверждении американского египтолога Говарда Картера[1464], открывателя гробницы Тутанхамона, утверждавшего, по словам Субботиной, что «все изображения египтян — при обязательной стилизации, точно передают характер наблюдаемых явлений»[1465]. В этом случае, писала она, «можно считать, что „Крылатое Солнце“ — ставшее символом культа, воспроизводит понятие о затмениях и передает их основные черты, хотя зашифрованные». Она считала, что сохранившиеся рисунки «Крылатого Солнца» «для сравнения с нашими (современными Субботиной изображениями солнечной короны. — О. В.) можно изобразить по современному и попробовать отнести к отдельным затмениям, которые наблюдались в эпохи царствования фараонов, в построенных ими храмах»[1466].
Нина Михайловна заимствовала вычисления древнеегипетских затмений, представленные в работах западных исследователей. В приложении к статье, оставшемся неопубликованным, она составила таблицу известных ей солнечных затмений, происходивших в период с 1156 г. до н. э. по 647 г. до н. э.[1467] Она также писала, что таблица «будет дополнена при первой возможности более древними затмениями по вычислениям Вильева[1468]-Штауде и Нейгебауэра[1469]»[1470]. А пока для более ранних затмений она составила предварительную таблицу[1471]. Следующей задачей стало выявление рисунков, содержавших изображения астрономических явлений, их датировка и соотношение с вычисленными датами затмений. Субботина занималась этой работой в течение многих лет. На следующем этапе она старалась отбросить стилизованные детали изображений и сопоставить оставшееся с современными ей, в том числе ее собственными, зарисовками и даже фотографиями солнечной короны, с тем чтобы выяснить, каким образом и насколько изменились общий вид, форма солнечной короны на протяжении нескольких тысячелетий. Если признать основной постулат верным (что современные египтологи и историки науки отрицают), то в распоряжении ученого оказывался уникальный наблюдательный материал, о котором никто не смел и мечтать. Цель Субботиной состояла не в изучении сохранившихся памятников истории древнеегипетской астрономии; она изучала солнечную корону. Нина Михайловна писала об этапах проделанной работы: «Для изучения общего вида корональных оболочек в древности весь найденный материал был перерисован в едином масштабе, с сохранением всех характерных очертаний подлинников, но освобожден от стилизации — для облегчения расшифровки. Рисунки получились достаточно сходные с современными для сравнения форм короны в разные времена»[1472]. Далее «для определения фазы 11-ти летней периодичности короны мы попробовали применять графики распределения протуберанцев вокруг солнечного диска работы Waldmeier’а[1473] для 1936–1937, 1938, 1939 и 1940 гг.; руководствуясь в ориентации древних рисунков наличием полярных лучей различной формы, причем бросалось в глаза преобладание южной области, сравнивая с работой [Bee..] [Негейбауэра]»[1474].
Субботина не считала, что все вообще известные изображения пригодны для ее целей, и аккуратно перечислила те, которые могли подойти. «Для изучения формы короны особенно интересны и достаточно научны рисунки Двуречья — 1 тысячелетие (до н. э. — О. В.), на которых мы базировались, сравнивая с ними более древние, но сильнее стилизованные египетские, сумеро-аккадийские и арамейские. Наилучшие — найдены в Нимруде[1475]…»[1476]. Нина Михайловна выделила, смогла соотнести с известными затмениями и внимательно изучить три рисунка, найденных в Нимруде, несколько вавилонских и хеттских. «На всех найденных нами рисунках Двуречья, — писала она, — отмечается преобладание южной полярной области над северной и периодичность корональных форм, сходные с современными». Часть рисунков были отклонены ею как непригодные для ее целей. Например, по ее мнению, «Позднейшие рельефы хеттов, носящие следы влияния Египта, дают интересные вихревые детали средней короны. Но трудно решить, насколько они реальны». Что касается древнеегипетских источников, то Н. М. Субботина считала, что «материал для исследования формы короны во II и I тысячелетиях по египетским рисункам может быть собран очень хороший»[1477].
В результате проведенного ею исследования Нина Михайловна сделала следующие выводы: «1. Форма корональных оболочек за 5000 лет не изменилась, а только периодически колебалась от минимума к максимуму солнечной активности, как и теперь. 2. Полярные щеточки колебались по вышине, ширине и плотности, будучи интенсивнее на юге, и можно думать, что южное полушарие преобладало и 3000–4000 лет назад, как и теперь; м[ожет] б[ыть] даже больше потому что древние наблюдатели придавали южным полярным лучам вид птичьего хвоста. 3. Астрономы Суз отметили существование короны 2-х различных видов: лучистой и рассеянной в III тысячелетии до нашей эры. 4. Отдельные протуберанцы в древности могли быть больше и ярче современных, т[ак] к[ак] сохранилось верование, что они „испепеляют огнем врагов страны“. 5. Сопоставляя рисунки обелисков Луксора с табл[ицей] Абу Симбела[1478] и памятниками Эхнатона и Тутанхамона, можно предположить, что египтянам было известно могучее биологическое действие солнечных лучей, отмеченное в гимне Ра и на изображениях Атона»[1479].
В целом при опубликовании работа Субботиной была достаточно сильно сокращена. Исключены описания некоторых рисунков, некоторые умозаключения и часть выводов, видимо для «смягчения». Мы приведем их здесь по сохранившемуся в архиве варианту статьи: «5. Уреями[1480] египетские астрономы, связанные обязательной стилизацией и засекреченностью науки, могли обозначать и передавать выступы внутренней короны, опахала и изофоты средней корональной оболочки, а также относительную активность отдельных зон, полушарий и квадрантов Солнца. 6. Загадочные изображения на обелисках Луксора, показывающие систематизированные направления протуберанцев и биологических излучений, требуют дополнительного углубленного изучения источников в Гос[ударственном] Эрмитаже и б[иблиоте]ке Ин[ститу]та Востоковедения АН и консультации со специалистами-египтологами. 7. Для суждения о вихревой структуре отдельных корональных образований материала не достает: рис[унки] хеттов можно отнести к стилизации. В наших современных рисунках такого материала тоже очень мало <…>»[1481].
Как видим, Н. М. Субботина была очень осторожна и аккуратна в своих выводах. Тем не менее, с точки зрения современных историков науки, она впала в самый страшный грех историка — грех модернизации. По их мнению, она «вчитала» в источник собственные, современные ей знания и представления, другими словами, увидела в нем то, что хотела видеть. Что касается астрономов, то они, как и Г. А. Шайн, ничего не понимали в истории Древнего мира, но сама мысль о том, что сделанные ими открытия были известны (и забыты) несколько тысячелетий назад, наверно, казалась им немного обидной, а мысль о том, что какие-то малопонятные рисунки можно интерпретировать как результаты научных наблюдений, вызывала улыбку. Возможно, по этим причинам, а возможно, потому, что шел 1943 г., статья Нины Михайловны осталась незамеченной.
Сама Субботина смогла прочитать опубликованный вариант своей статьи только через год после ее выхода в свет. 31 января 1944 г. она благодарила Тихова за присылку ей номера журнала со статьей. «Получила 29.I „Астр[ономический] ж[урна]л“. Спасибо, — писала она и продолжала: — с большим интересом и пользой прочла Ваше редактирование и сокращение моей работы. Вот как надо теперь писать! Мне этого умения никогда не хватало: всегда хотелось, как в монографии „Комета Галлея“ рассказать обо всем найденном в процессе изучения…»[1482]. Из этого сухого текста хорошо видно, что, несмотря на все согласия на сокращение статьи, Субботина была не особо довольна конечным результатом, хоть и старалась быть вежливой с Тиховым. «Кстати, единственно мне жаль вычеркнуто упоминание о 24 полных затмениях, наблюдавшихся в Египте до XV века и отмеченных на обелиске Луксора (по археологии и астрономам САШ[1483]), — писала она и продолжала свою любимую линию рассуждений: — Сколько же времени обнимают эти затмения, проходившие по узкой полоске долины Нила??! (Нимруд и др.). Еще интересна мысль о зиккуратах Ассирии. 7 ярусов: 2 верхние покрыты серебряными пластинами в честь Луны, — а верхний — золотыми — Солнца. А на самом верху святилище, сама обсерватория, облицованное фиолетовыми стеклянными плитками. Все на высокой горе, и снизу вершина зиккурата сливалась с синевой неба „терялась в воздухе…“ Ведь фактически она служила громоотводом для нижних ярусов с их металлической облицовкой?? И все же, молнии разрушили эту „башню Вавилона“ по Библии? Разрушили, как теперь <…>[1484] Пулково и др[угие] обсерватории! Как непрочны даже самые грандиозные сооружения человечества!?»