Ребята хохотали во всё горло.
Тут Иван совершил, пожалуй, самый ужасный поступок за всю свою многотрудную жизнь. Не зная, как вырваться, он укусил Аделаиду за руку.
Аделаида вскрикнула, но руки не выпустила. Тогда Иван цапнул её во второй раз, и посильнее. Затем он бросился головой вперёд, чтобы боднуть Аделаиду в плечо.
А она выпустила его руку и отскочила в сторону.
Иван по всем законам физики полетел вверх тормашками, хотя и не знал пока этих законов.
– Наших бьют! – крикнул Колька, но не двинулся с места.
Бедный Иван лежал на земле лицом вниз. От обиды и бессильной злости ему хотелось расплакаться.
– Предлагаю мир, – сказала Аделаида, – идём учить уроки.
«Притворюсь мёртвым, – решил Иван, – пусть попрыгают. Сто раз пожалеют, что издевались над хорошим человеком. Главное, чтоб крокодилова дочь от меня отвязалась. С остальными я справлюсь… Почему же они молчат?»
Осторожно повернув голову, Иван посмотрел через плечо: никого вокруг не было.
Аделаиды не было.
Кольки не было.
Паши не было.
И даже Алик куда-то исчез.
Обиделся Иван. Друзья, называется! Бросили человека лежать, можно сказать, валяться на земле. Может быть, мёртвого! А потом ещё удивляются, что он часто и здорово болеет.
– Ура-а-а-а! – вдруг крикнул Иван, сел, встал на голову, поболтал в воздухе ногами и вскочил. Ведь если они ушли, то, значит, сдалась крокодиловская доченька, отстала! Значит, победил её гвардии рядовой Иван Семёнов! – Домой шагом марш! – скомандовал он сам себе, подпрыгнул, гоготнул и зашагал.
Первая неожиданность
– А тебя ждут, – такими словами встретила его дома бабушка.
Иван заглянул в комнату и чуть в обморок не упал: за столом сидела Аделаида.
– Проходи, – сказала она, – не стесняйся. Будь как дома.
– Проголодался, бедненький? – спросила бабушка. – Сейчас я тебя кормить буду.
– Ты зачем пришла? – прошептал Иван Аделаиде. – Чего тебе надо?
– Если ты не будешь учить уроки, – ответила Аделаида, – я всё, всё, всё расскажу твоим родителям. И про буксир, и про это. – Она показала руку, на которой было два красных пятнышка – следы зубов Ивана.
– Рассказывай сколько хочешь. – Иван неестественно рассмеялся. – Я им тоже про тебя кое-что расскажу. И про то, как ты мне голову чуть-чуть не раскокала, и про всё.
– Договорились.
Бабушка кормила Ивана вкусно и долго. Он столько съел, что еле дышал.
– Ты бы, девочка, шла погуляла, – сказала бабушка, – а Ванечке отдохнуть надо. Полежать. Он у нас слабенький здоровьем. Вот только питанием и поддерживаю.
– Уроки ему учить надо, а не отдыхать. А здоровье у него…
– Выучит, выучит, успеет, – перебила бабушка. – Самое главное – здоровье. Об нём надо заботиться. Иди, иди, девочка, подыши свежим воздухом.
– Погуляй, девочка, погуляй, – ухмыляясь, добавил Иван, – подыши свежим воздухом, подыши.
– Хорошо. – Аделаида встала. – Я пойду гулять и дышать свежим воздухом. А через час вернусь. Будешь делать уроки.
– Вот и правильно, – согласилась бабушка, – часа через два. А ещё лучше – с половиной. Главное – вовремя поспать.
Ох и похохотал Иван, когда Аделаида ушла! Молодец бабушка – не даёт внука в обиду и не даст. Никому и ни- когда.
Вторая неожиданность
Но почему-то не спалось и настроение было очень неважное.
Иван подошёл к окну и увидел…
Аделаиду!
Она сидела на скамейке. Ивана она не видела, и он погрозил ей кулаком, показал язык и в изнеможении от справедливой злости лёг.
Если она будет тут сидеть, то ему незамеченным не выйти из дома.
Что же придумать?
И хотя Иван считал себя невезучим человеком, на самом деле ему часто везло.
Читайте, что было дальше, и вы убедитесь в этом.
В дверь заглянула бабушка, позвала:
– Ванечка! Не спишь? Тут тебя дядечка какой-то спрашивает. Говорит, что ты сообразительный.
Иван вышел в коридор.
– Не узнаёшь меня? – спросил его высокий дяденька и снял шляпу. – Не помнишь?
– Узнал! Помню! – радостно ответил Иван. – Это я у вас… – И прикусил язык. – Вы артист, который шпионов играет.
– Правильно. – Дяденька улыбнулся. – Ты ни разу не выступал по телевидению?
– Нет. А что? – У Ивана дух захватило.
– Понимаешь, через два часа передача, – ответил дяденька, внимательно разглядывая Ивана, – а мальчик, который в ней участвует, неожиданно заболел – охрип. Мне только что позвонили из студии и просили кого-нибудь подыскать для выступления. И я вспомнил о тебе. По-моему, ты мальчик сообразительный, находчивый. Думаю, что у тебя всё получится.
– Конечно, получится, – сказала бабушка. – Он у нас артист. Кого хочешь передразнит.
– Ты ведь во втором классе? – спросил дяденька. – Но это не важно. Ростом ты за четвероклассника сойдёшь. Так поехали репетировать?
– Поехали, поехали! – радостно воскликнула бабушка. – Сейчас я его приодену. Новую рубашку дам, чтоб он красивым был.
И представьте себе такую картину: у подъезда стоит голубая «Волга». Дяденька артист распахивает дверцу, Иван садится на переднее сиденье рядом с шофёром и говорит подбежавшей Аделаиде:
– Еду выступать по телевидению! Привет!
Третья неожиданность
Если вас когда-нибудь пригласят выступать по телевидению, не вздумайте одеваться тепло.
Жара в студии страшная!
На вас направляют всевозможные лампы, много ламп, от которых идёт свет и жар.
Дышать нечем.
Такое впечатление, словно вас накрыли горячей сковородкой.
Иван репетировал с Антоном Сергеевичем (так звали актёра) целый час.
Интересно до чего!
Антон Сергеевич играл роль учителя, а Иван – роль ученика. Он быстро выучил текст наизусть и произносил его без запинки.
И вот началась передача.
Сидит Иван за столом с Антоном Сергеевичем, а на них направлены пушки – телевизионные камеры.
– Некоторые ребята, – говорит Иван, – считают, что учиться можно не то чтобы плохо, а так – средне. Они считают, что можно и без хорошей учёбы стать, например, лётчиком. Эти ребята ошибаются. Первый долг школьника – отличная учёба.
Все вокруг улыбаются, кивают – дескать, молодец гвардии рядовой Иван Семёнов!
И он тоже улыбается: дескать, сам знаю, что молодец.
Но вдруг у него в горле словно сухой комок образовался – мешает говорить.
Испугался Иван. Стал глазами по сторонам водить, будто спрашивал: что это такое со мной творится?
И начал он спотыкаться чуть ли не на каждом слове:
– Все мы… мы… мечтаем о подвигах… Всем нам… нам всем… хочется стать героями… Но кое-кто… то есть кто-кое… нет, кое-кто из нас, в общем…
– Кое-кто из ребят считает, что героем можно стать случайно? – спросил Антон Сергеевич, чтобы выручить Ивана. – А кто, по-твоему, может совершить подвиг?
– Тот, кто… кто тот… ну… у кого есть воля силы…
– Сила воли? – переспросил Антон Сергеевич.
– Да. И ещё… кто умеет бороться с этими… ну…
– Трудностями?
– Да, – унылым тоном ответил Иван.
– А лодырь может героем стать?
Иван отрицательно покачал головой.
Очень он расстроился, хотя все его поздравляли, хвалили, утешали и нисколько не ругали, что в конце передачи он растерялся и забыл текст.
А ведь он растерялся вовсе не потому, что забыл текст, а потому, что стало ему стыдно, и если бы изображение было цветное, то все бы увидели, как он покраснел. Ведь понимал он, что не имел права играть эту роль!
Но – опять он сидел в голубой «Волге» на переднем сиденье рядом с шофёром.
Было Ивану грустно.
И ещё он чувствовал себя виноватым, только не мог пока сообразить – в чём именно.
А вдруг скажут ребята:
– Лодырь, двоечник, а за кого себя выдавал? Наподдать ему, чтоб знал!
Иван вышел из машины, боязливо оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог его подкараулить.
И юркнул в подъезд.
Неприятный разговор
Дверь открыла бабушка, звонко чмокнула внука в обе щеки, сказала:
– Молодец ты мой ненаглядный! Настоящий артист!
– Иди-ка, артист, сюда, – позвал отец.
Иван, тяжко вздохнув, прошёл в комнату.
– Может, он сначала поест всё-таки? – обиженно и возмущённо спросила бабушка. – Устал ведь, намучился ведь.
– Поесть он всегда успеет, – ответил отец. – Садись, сын, потолкуем. Ну как? Доволен?
– Нет, – буркнул Иван.
– Почему? Ведь вся область тебя видела и слышала. Вот, думали люди, вот это парень! Не только сам хорошо учится, но и других по телевидению учит!
Кстати, отец Ивана учился хорошо – в вечернем техникуме, а днём работал (тоже хорошо) на машиностроительном заводе токарем.
И мама Ивана тоже училась – в библиотечном техникуме, а днём работала в библиотеке.
– Все учатся, – сказала однажды бабушка, – я только неучёная. Но ничего – тоже вот на курсы какие-нибудь поступлю.
И поступила – на курсы кройки и шитья.
Хуже всех в семье учился Иван.
– Маленький ещё, – объясняла бабушка, – подрастёт, поумнеет и начнёт учиться.
Вот и сегодня отец отчитывал Ивана, а бабушка стояла в коридоре и громко вздыхала.
«Замучают ведь они несчастного ребёнка, – думала она, – искалечат. И ничем ведь на них не угодишь! Только одно и знают – воспитывать да перевоспитывать! А ребёнка жалеть надо, кормить его надо!»
– Когда в следующий раз выступать будешь? – спросил отец.
– Не буду я больше, – пробормотал Иван, – не имею права.
– Теперь можешь есть. Заслужил.
Бабушка кормила внука вкусно и долго.
Бабушка на посту
Иван сидел на окне и со страхом ждал прихода Аделаиды: ведь она обещала поговорить с его родителями и обо всём им рассказать.
А это значит, что опять начнутся разговоры-переговоры и никому в голову не придёт, что человека не воспитывать, а жалеть надо. Трудно ведь жить человеку, почти невозможно! А его, видите ли, ещё и на буксир… Голову человеку чуть не раскололи. Машина его чуть-чуть не переехала…