— Веня, скажите, а как вы дошли до этого?
— До чего — до этого?
— Ну, скажем так: до техники до такой.
— А, это… Прочитал. Попробовал — срабатывает. Мама говорит, говорит… А я — не слышу. И ей хорошо — выговаривается, и я — не устаю. А с посторонними — тем более работает. А вы, кстати, не смотрели те книги?
— Какие книги?
— Что я вам принес в прошлый раз.
— Ой, Веня, вы знаете… Руки не дошли. Но я обязательно…
— Вот вы зря не верите. Книги, и правда, — хорошие. Я же все-таки немного разбираюсь в этом.
— А Людмила говорила, что вы — крупный специалист, — фыркнула я.
— Да Люда всегда надо мной смеялась. С самого детства. — Вениамин смущенно улыбнулся.
— Нет-нет, она убеждала меня на полном серьезе.
Еще не хватало мне вносить разногласия в отношения между друзьями детства.
Эх, не зря Вениамин принес в наш дом свою ценную спецлитературу! Он даже предположить не мог, сколько удовольствия способны доставить его книги нашему непосвященному семейству. Да что там Вениамин — я никогда в жизни не думала, что чтение эзотерической литературы может так сплотить нашу семейную стаю!
Во всяком случае, последние семейные чтения вслух у нас проходили в период раннего младенчества Вовки с Ксюшей. Тогда еще «Красной шапочке» и «Волшебнику Изумрудного города» под силу было заставить малышей забраться дружненько под одно одеяло и жалобно канючить:
— Ну еще чуть-чуть. Одну страничку — и все. Еще самую последнюю, честное слово. Самую-пресамую…
А когда пришел Тошкин черед слушать «Муху-Цокотуху», все прочие предпочитали уже смотреть мультики про Спайдермена и сбегали, как только начинался сеанс чтения.
Теперь же, похоже, семя Тайных знаний упало на благодатную почву, а книги нашли своих благодарных слушателей. С таким дружным восторгом у нас встречали только выступления Михаила Задорнова.
— Слушайте, — начинал Вовка. — «Тот, кто хочет стать миллиардером, должен спать, есть, расположить входную дверь и кухонную плиту в лучшем направлении шен-ци. Тому, кто выработает привычку всегда разворачиваться туда лицом, финансовое благосостояние обеспечено!»
Против того, чтобы стать миллиардером, понятное дело, не возражал никто. Поэтому срочно был произведен расчет числа гуа для каждого члена семьи, определены благоприятные и неблагоприятные направления. И началось!
— Это мое кресло!
— С какой такой радости?
— Оно должно быть моим! Оно повернуто на северо-восток!
— Не трогай меня! Я первая села.
— Пусти, это мое направление, я буду ци получать.
— Мама! Он мне не дает телевизор смотреть!
— А тебе и нельзя смотреть в ту сторону. Для тебя это — «шесть убийц».
— А для тебя и одного убийцы хватит. Я тебя сейчас прибью, если не отстанешь.
— Мама, мы с Леркой кроватями меняемся. Для нее моя кровать смотрит на «небесного доктора», а для меня она же — на «пять духов».
— А ее кровать для тебя — куда смотрит?
— На «гармонию в браке»!
— И когда мне брака твоего ожидать?
— Какая разница — когда. Главное — гармоничного!!! — рассудительно заявляет Антошка.
— А я сегодня в школу компас брала. Так вот, ко мне, мамуль, больше — никаких претензий. У меня парта повернута в направлении неудач. Мне, между прочим, лучше вообще в школу не ходить. Это ж сколько часов каждый день я подвергаюсь воздействию вредной энергии!!! Никакого здоровья не хватит!
— Вот послушайте: «В соответствии с убеждениями восточной философии, от ног исходит тяжелая энергия, и она ни в коем случае не должна соприкасаться с головой или лицом другого человека».
— Ну так что?
— Как — что? А моя кровать впритык к Вовкиной стоит. Его ноги меня облучают!
— Так развернись.
— Ага! А у меня направление благоприятное!
— Так поменяйтесь кроватями.
— Чтоб тогда ее ноги на меня смотрели?!
— А он еще и носки свои под мою кровать забрасывает. Вот от них точно — биополе вредное. Носом чую!
— Слушайте, это все — фигня. Цитирую, что умные люди пишут. Мам, слушай, это — для тебя! «Холодильник и плита — кормильцы семьи. Отнеситесь к ним соответственно. Прекрасный фэн-шуй — холодильник, заполненный свежими продуктами. Очень полезно держать там бутылочку шампанского и банку с икрой как послание Вселенной, что, во-первых, вы процветаете, а во-вторых, готовы к радостным сюрпризам в жизни». Мам, слышала? Я тебе читал!
— Ты что, предлагаешь сбегать за икрой и шампанским?
— А че, давай деньги — я готов.
— Щас. Именно икру я и собиралась прикупить на сегодняшний ужин. Только вот не могла решить, какого цвета: красную или черную.
— Так не на ужин же. А в качестве символа. Чтоб лежала. Не хочешь икру — давай, на худой конец, палочку колбасы. Сырокопченой.
— Чтоб он ее ночью слопал втихаря! Мама, не слушай!
— Ничего подобного. Я перевяжу ее красной ленточкой и буду хранить ото всех, как верный пес.
— Верный чему? Колбасе?
— Не колбасе, а символу процветания.
— Кстати, о собаках: «Ничто не приносит столько драгоценной янской энергии, сколько домашние животные. Если есть возможность, заведите небольшую собачку или кошку».
— Лера, отстань. Это — про небольшую собачку. А наша псина столько энергии отнимает, что и десяток кошек не помогут!
— О, слушайте: «В южной части комнаты полезно держать свою фотографию с радостным выражением лица и каким-либо вдохновляющим утверждением. Запишите, чего вы хотите достичь в жизни в настоящем времени, не скупясь на прилагательные. Например: «Света — талантливый психолог, авторитетный педагог» или «Александр — выдающийся пианист, известный во всем мире». Представляете: висят наши фотки на всю стену с надписями: «Антон — самый лучший программист». Валерия, что про тебя написать?
— А у меня нет хорошей фотографии.
— Правильно, ты везде — кислая, будто реветь собралась.
— Зато ты слишком веселый! «Владимир — лучший в мире Олег Попов!»
— Ну и че? Клоун — почетная профессия! А я знаю, что Лерке надо, вот: «Поставьте в сектор любви вашу фотографию, где вы счастливо улыбаетесь в объятиях мужчины своей мечты».
— Отцепись, нет у меня никакого мужчины, ясно тебе?!
— Значит, с тем козлом вы поругались. Тогда вот: «Если в данный момент такого идеального мужчины рядом не наблюдается — не поддавайтесь панике, вооружитесь ножницами и вырежьте из журнала подходящего вам по возрасту и внешности принца и смело поставьте вместе с вашей фотографией». Мама, она дерется! Я ей про ее счастье рассказываю, а она…
Представила я эту картину: стена с нашими портретами и прицепленными к ним бумажками с пожеланиями. Кра-со-ти-ща!
— Так, говоришь, надо написать, что тебе нужно для счастья, и вывесить на всеобщее обозрение?
— А ты что, разве и так не счастлива? — хором удивились все.
Естественно, я — самая счастливая. Если, конечно, не забывать повторять про себя с интервалом в пять минут: «Дети — наша радость, дети — наше счастье».
Конечно — счастье. Только при условии, что это счастье сидит дома или хотя бы известно, где оно находится. Я знаю, у меня это превратилось в фобию. Но — Тошки опять не было дома. Правда, я пришла с работы на два часа раньше (по случаю очередного совещания в верхах нас распустили, чтобы не путались перед глазами заезжего крупного начальства и не разрушали тем самым созданную для них конструктивно-творческую атмосферу данного мероприятия).
Как не обрадоваться такому подарку судьбы? Счастливая, я неслась домой, на ходу сочиняя планы по лучшему употреблению бездны свалившегося на меня свободного времени. Конечно, мечта моей жизни (точнее — двух последних десятилетий) — прийти домой, в пустую чистую квартиру, заварить кофе и завалиться с книжкой на пару часов. Но мечта на то и мечта, чтобы оставаться недосягаемой. Поэтому я прикидывала, что вначале накормлю Тошку чем-нибудь повкуснее, чем вчерашний суп из холодильника. Потом сварю борщ, сделаю овощное рагу на ужин. А может, налепить вареников, раз уж время появилось? Нет, с варениками — куча возни, рагу — быстрее, тем более что все овощи есть, покупать не надо. Потом не мешало бы простирнуть кое-что, потом… А вот — нетушки! После того, как закончу с кухней, если дети не придут еще из школы, буду нагло отдыхать. Всякие стирки-уборки — потом. Буду отдыхать. Боже, какое счастье!
Первое, что пришлось сделать, придя домой — это вытереть лужу, которую счастливая псина, не ожидавшая раннего прихода хозяйки, умудрилась сотворить тут же в коридоре. Потом пробежалась по всем комнатам — ни Тошки, ни его портфеля дома не было.
Постараюсь не волноваться. Сильно не волноваться. Да, он позвонил мне на работу, что уроки закончились и он идет домой, но ведь прошло еще не много времени — часа полтора. Мало ли, может, он пошел смотреть диски или еще что. Все-таки он уже не грудной ребеночек, нельзя кудахтать над ним, как наседка, сверх всякой меры. Лучше займись блинчиками — ребенок придет голодный. Он же позвонил, в конце концов!
Чего мне стоило приучить его к этим звонкам! По дороге в школу нужно перейти две оживленных магистрали. Поэтому я тряслась как осиновый лист и звонила домой через каждые десять минут, пока, наконец, Тошка не брал трубку и не сообщал, что он пришел и все в порядке. Понятно, что сослуживцы смотрели на истеричную мамашу, мягко говоря, очень даже косо. И, дабы не дразнить гусей, следовало уговорить ребенка, чтобы он сам звонил своей ненормальной матери. Ребенок был, конечно, глубоко убежден, что я таким образом наношу удар его повзрослевшему чувству собственного достоинства. Ведь никто из старших уже не сидит на столь коротком поводке. Но сыновние чувства все-таки взяли верх.
Итак, Тошка позвонил, что идет из школы. Прошло уже два часа. А его нет. Блины, как назло, не получались: то я пересыпала муки, то, пытаясь исправить, перелила сыворотки. Комом вышел не только первый блин, но и второй, и третий. На пятом блинчике я пошла обзванивать Тошкиных одноклассников.