Ага, ты — окочуришься? А что, если Веня сейчас не у родни, где-нибудь в Одессе, за чашкой горячего чая с вареньем, а… А где он может быть? У знакомых? Ладно, знакомых я опрошу. Надо Людку привлечь, в конце концов, она Вениамину — не чужая. А если — нет? На вокзале сейчас не перекантуешься — прогонят. Слоняться по подвалам? Замерзнешь в первую же ночь. А его нет уже неделю. Нет, тот вариант, что с ним случилось что-то непоправимое, отметем сразу. Dum spiro, spero — «Пока дышу — надеюсь». Значит, будем искать.
— Люд, ты дома? Свободна? Какие-нибудь новости про Вениамина есть? Тогда приезжай, я достала список сослуживцев, надо их обойти, а одной мне не справиться.
Людмила приехала вместе с мужем.
— Ты что, думаешь, я отпущу ее одну шататься ночью по неизвестно каким микрорайонам? И тебе одной ходить не советую. Мало ли на кого можно нарваться.
— Саша, я же не отказываюсь. Только где мне его взять, провожатого? А потом, согласись, на женщину в моем возрасте польститься может разве что маньяк какой. А зимой маньяки на охоту не ходят, зимой им холодно.
— Вот и я ему то же самое говорю, — обрадовалась Людка. — Ты представь, кто захочет беседовать, если мы вдвоем ввалимся? Да нас и в дом-то никто не пустит — побоятся.
— Если тебя только это волнует, я тебя на лестнице подожду, — обиделся Саша. — А одна ходить не будешь. Ты мне, может, еще дорога — как мать моего сына.
— Вот, видишь, это же просто деспотизм какой-то. И ведь не отстанет. Он же до сих пор меня встречать ходит, когда я затемно возвращаюсь. Стоит, как дурак, на остановке, мерзнет и во все маршрутки заглядывает. А я, как последняя идиотка, должна звонить и отчитываться: «Сашенька, я уже еду!» — Людка искренне хотела, чтобы ее пожалели. В самом-то деле, жизнь с мужем-деспотом — не сахар! Я сочувственно повздыхала.
Неплохо б только выяснить, где такие деспоты водятся? В наших охотничьих угодьях они явно уже все повывелись. Вероятнее всего, Людке удалось отловить последний экземпляр. На мою долю, как всегда, ничего не осталось. Впрочем, мне жаловаться грех: на мою долю досталось четверо детей — с теми еще характерцами, с собственными мнениями по любому вопросу, абсолютно неуправляемых, но — моих. А всяких там мужей — и даром не надо, двадцать лет замужней жизни чему-то да научили. Сейчас главная задача — поиски пропавшего Вениамина. Вот ею и будем заниматься. А то, что Саша подключился к нашей с Людой поисковой группе, — это замечательно. Мне б еще кого-то найти — вдвоем ходить веселее. Не детей, конечно, — детям учиться надо, нечего им шляться по ночному городу, даже если вместе с матерью. А больше в эту авантюру и втянуть некого.
— Ну что, девчонки, не будем зря время терять, двинем, что ли, — Саша чувствовал потребность к действию.
— А я есть хочу. Мало ли сколько ходить придется, — заявила Людмила.
Есть — так есть. Мы наскоро похлебали приготовленного к ужину борща, поделили адреса (по принципу близости местожительства кандидатур), оставили детям записку (кстати, где это их носит до сих пор? Безобразие! Потом надо разобраться) и отправились «на дело».
Погода к вечеру испортилась окончательно. Обещанный циклон, три дня терроризирующий Москву, добрался, наконец, и до наших широт. В прогнозах погоды я всегда пропускала такую подробность, как скорость ветра. Но сейчас не мешало бы объявить штормовое предупреждение. Автобусы, маршрутки, словно теплолюбивые животные, попрятались по норкам. Люди же, напротив, в резко возросшем количестве скапливались на остановках и каждую случайно забредшую транспортную особь брали штурмом.
Мне удалось втиснуться лишь в пятую по счету подъехавшую, когда я закоченела настолько, что дополнительная плата за проезд в виде двух оторванных пуговиц (справедливости ради нужно сказать, что одну я успела-таки подхватить и спрятать в карман) ничуть меня не расстроила. Подумаешь, пуговицы оторвали, зато за сорок минут езды я, наконец, отогреюсь и снова почувствую себя человеком. Спрессованный народ дружно желал городскому мэру и прочим народным избранникам ездить исключительно в общественном транспорте и требовал не делать остановок до конца маршрута. Поскольку я благоразумно решила начать с самых дальних адресов, чтобы, по мере продвижения, оказываться все ближе к центру, где ходит больше транспорта, а значит, возможность вернуться домой — реальнее, я мысленно согласилась с народными требованиями, прикрыла глаза и постаралась получить удовольствие от поездки: тепло, нет ветра, из магнитолы течет какая-то мелодия…
То ли маршрутка попалась с реактивным двигателем, то ли мне настолько не хотелось вылезать из нее и брести неизвестно куда, но дорога показалась мне как минимум раза в три короче ожидаемой. По крайней мере, я бы еще с удовольствием ехала и ехала…
Оказавшись в незнакомом районе, всегда следует обратиться к аборигенам, чтобы выяснить хотя бы направление, в котором вам надлежит двигаться. Иначе вы рискуете, проплутав в городских джунглях, затратить неизмеримо больше драгоценного времени и не менее драгоценных сил. Но где возьмешь аборигена, если на улице — темень, мороз, снег и все пассажиры, вывалившиеся из маршрутки, мигом исчезают, словно тараканы в подвернувшиеся щели? Я двинулась вперед, стараясь из-за снежной мглы не пропустить таблички с указанием названия улицы и номера дома. Улица, судя по названию остановки, была подходящая, но следовало хотя бы убедиться, не удаляюсь ли я от искомого объекта. До чего же длинные строят дома в современных микрорайонах! Стоя возле одного угла дома, другого просто не разглядеть — он теряется где-то в заснеженной дали. Что, если для того, чтобы добраться до нужного номера, мне придется пройти мимо двух-трех десятков таких домиков? Нет, я тогда просто устроюсь под ближайшим деревцем. А весной меня откопают…
В общем, и до своего родного дома я не добиралась с такой радостью. Наконец-то! Наконец я сейчас согреюсь, отдохну, выясню все насчет этого Вениамина, который явно сидит сейчас в тепле и уюте, смотрит телевизор или читает книжку и думать не думает, что кто-то бегает сейчас по морозу в поисках его пропавшего величества.
Прямо перед подъездом сидела грациозная кошечка. Черная пантера в миниатюре. Красавица.
— Что ж ты вылезла-то на холод? В такую погоду хорошая собака хозяина гулять не потащит, — я тут же вспомнила Лордика, готового шляться по улице в любое стихийное бедствие, но речь-то — о хорошей собаке! — Иди, грейся!
Киска внимательно окинула меня изумрудным взглядом и, демонстративно проигнорировав раскрытую дверь, продефилировала перед моим носом и, мягко подпрыгнув, исчезла в разбитом подвальном окошке.
Нужная мне квартира оказалась на седьмом этаже. Проживал здесь некий Криволапов Василий Самойлович, пятидесяти лет от роду, прослуживший инженером в техбюро радиозавода с момента окончания высшего учебного заведения, можно сказать — всю жизнь, неженатый, не имеющий ни взысканий, ни прочих административных наказаний. То есть обычный положительный мужчина, не один год знакомый с Вениамином и, возможно, могущий рассказать мне что-либо конкретное.
Звонок издал соловьиную трель. Надо же — холостяк, а звонок поставил мелодичный. Надо бы и нам свой сменить на что-то более благозвучное, а то даже Лорд шарахается с перепугу.
— Кто? — густой мужской бас с той стороны двери сразу вызвал в воображении образ мощного брюнета, этакого мачо, по какой-то неведомой причине просиживающего жизнь за письменным столом, вместо того чтобы скакать на диком мустанге и пленять сердца волооких красоток. Впрочем, у такого мужчины и в наших скромных условиях не может не быть целого букета дам, готовых пасть к его ногам по первому требованию. Наверное, потому и неженат, что все, что требуется, получает даром, не расставаясь с драгоценной свободой.
— Здравствуйте, — как же мне-то его разговорить? — Мне нужен Василий Самойлович. Могу я его видеть?
— Зачем? — Однако он чересчур лаконичен.
— Мне нужно с ним побеседовать.
— О чем?
— Простите, а вы не могли бы открыть дверь?
— Зачем?
— Ну, удобнее все-таки разговаривать не через дверь, а непосредственно.
— О чем?
Диалог, кажется, пошел по кругу.
— Скажите, это вы — Василий Самойлович?
— Допустим.
— Вы работаете в техбюро радиозавода?
— Допустим.
— С вами работает Петухов Вениамин?
— Допустим.
— Вот о нем я и хочу с вами поговорить.
— Зачем?
— Ну мы же не можем разговаривать таким образом. Откройте, пожалуйста, дверь.
— Вы кто такая?
— Я знакомая Вениамина.
— Вот и общайтесь со своим знакомым.
— Да в том-то и дело, что я не знаю, что с ним.
— Вы не знаете, а я откуда знаю?
— Вы же вместе работаете.
— Ну и что?
— Вдруг вы слышали о чем-то, вдруг вы сможете помочь мне.
— Слушайте, не морочьте мне голову. Я вас знать не знаю, так что — идите, откуда пришли.
— Василий Самойлович, я вас очень прошу, я специально ехала с другого конца города, чтобы поговорить с вами.
— Я, кажется, ясно вам сказал: идите своей дорогой! Если вы немедленно не уберетесь, я вызову милицию!
— Причем здесь милиция?
— Да, конечно, нашла дурака: открой ей, а у нее за спиной — целая банда. Не выйдет, голубушка, не на того напала. Убирайся по-хорошему.
Я медленно пошла вниз по лестнице. Лифт вызывать не хотелось. Мачо оказался обыкновенным трусишкой, насмотревшимся «Криминальной хроники». Зато понятно, почему он не женат — какая женщина захочет жить с таким придурком? Мужик, называется. Нечего расстраиваться, все равно ничего путного он бы мне не рассказал.
Я снова вышла на мороз из относительно теплого подъезда. На ступеньках сидела та же самая кошка и, прищурившись, укоризненно смотрела на меня, разве что головой не качала.
— А я ведь тебя предупреждала, — говорил кошачий взгляд. — А ты и не подумала обратить внимание.
— Зато я погрелась немножко. А отрицательный результат — тоже результат. А типа этого мы вычеркнем, — заявила я ей. — Кто там у нас следующий по списку?