– А мы все умрем?
– Да ладно, – сказала мама, – не такая уж у меня ужасная стряпня.
– Нет, я серьезно, – настаивал Джонни. – Умрем?
Мама с папой переглянулись.
– Не в ближайшем будущем, – ответил Мэтт. – У нас есть еда и топливо. Мы справимся.
– А когда еда кончится, что тогда? – спросил Джонни.
– Простите, – проговорила Лиза. – Мне не хочется это обсуждать, – и она вышла из комнаты.
Папа очевидно разрывался, но в конце концов поднялся и пошел за ней.
Остались только мы – «мы», к которым я успела привыкнуть за пару месяцев.
– Джон, ты имеешь полное право на честный ответ, – произнес Питер. – Но мы ведь не знаем, что произойдет. Возможно, правительство направит сюда продукты. Где-то должны были сохраниться склады. Все, что в наших силах, – просто жить день за днем и надеяться на лучшее.
– Я-то уверена, что не переживу этого всего, – сказала миссис Несбитт. – Но я старая женщина, Джонни. А ты молодой паренек, здоровый и крепкий.
– Но что, если все станет хуже? – спросила я. Даже не знаю, почему. Вероятно, меня задело, что все кинулись убеждать Джонни в том, что он выживет, а мне никто ничего такого не сказал. – Что, если вулканы – не последняя плохая новость? Что, если Земля останется, а человечество погибнет? Так ведь может случиться, разве нет? И не через миллион лет. Это может произойти сейчас, завтра, через пять лет. Что тогда?
– В детстве я обожал динозавров, – сказал Питер. – Как их обожают дети. Читал про них где попало, выучил их латинские названия, мог определить вид по одному скелету. Трудно поверить, что такие громадные животные просто исчезли. Но они ведь и не исчезли бесследно. Они эволюционировали в птиц. Жизнь, может, не будет такой как сейчас, но она продолжится. Жизнь – сохранится. Я всегда буду в это верить.
– Насекомые все пережили, – вставил Мэтт. – И это переживут.
– Ну отлично, – сказала я. – Тараканы эволюционируют? Комары станут размером с орлов?
– Может, вырастут бабочки, – предположил Мэтт. – Только представь себе бабочку с размахом крыльев в полметра, Миранда. Представь себе мир, сверкающий цветными бабочками.
– Ставлю на комаров, – произнесла миссис Несбитт, и все так обалдели от ее циничного замечания, что тут же расхохотались.
Мы так ржали, что разбудили Хортона, который от неожиданности вскочил и спрыгнул с коленок Джонни, от чего мы засмеялись еще сильнее.
Как раз в этот момент вернулся папа, а Лиза больше не пришла.
3 августа
Папа и Мэтт работали весь день. За ужином папа сказал, что они с Лизой уезжают завтра пораньше с утра.
Конечно, нечему тут удивляться, но все равно было больно это услышать.
Лиза сегодня почти весь день провела в постели. Мама заходила пару раз узнать, все ли у нее в порядке, но похоже, это ни на что не повлияло.
– Она волнуется за родителей, – объяснила мне мама. – И само собой, за ребенка. Ей не терпится обустроиться, а чем дольше они откладывают, тем тяжелее может выйти поездка.
Интересно, Лиза так же торопилась бы, если бы Джонни не спросил про конец света?
Папа сделал сэндвичи с тунцом для себя и для нее и отнес ее порцию наверх. Какое-то время мне казалось, что он там и останется, а утром совсем рано уедет и я так его больше и не увижу.
Но через час или около того он присоединился к нам на веранде.
– Пойдем посидим на крылечке, а, Миранда? – предложил он.
– Конечно, – согласилась я, и мы вдвоем вышли на улицу.
– У меня все не было возможности толком поговорить с тобой, – сказал он, когда мы уселись на качелях. – Я провел много времени с Мэттом и Джонни, но не с тобой.
– Да все нормально. Дрова важнее.
– Ты и твои братья – вот что важно. Миранда, я хочу, чтобы ты знала, как я горжусь тобой.
– Гордишься мной? – не поняла я. – Почему?
– Миллион причин. Потому что ты умная, веселая и красивая. Потому что ты нашла себя в плавании, когда не сработало фигурное катание. Горжусь тем, как много ты делаешь, чтобы облегчить жизнь своей матери. Горжусь, что не жалуешься, хотя есть так много поводов. И просто потому, что ты такая дочь, которой гордился бы любой отец. Я знал, что не зря попросил тебя быть крестной малыша, и за последние несколько дней увидел, насколько это правильное решение. Счастлив быть твоим отцом. Я так сильно тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю. И с ребенком будет все хорошо. Вообще все будет хорошо, я точно знаю.
– Я тоже это знаю, – сказал папа, и мы обнялись.
А потом сидели молча, потому что обоим было понятно – слова лишь испортят момент.
Затем папа встал и пошел наверх к Лизе. А я еще посидела на крыльце, размышляя о младенцах, бабочках и о том, каким будет остаток моей жизни. Когда я передумала все-все, что можно передумать, до последней мысли, я пошла в дом и там какое-то время просто слушала тишину.
4 августа
Папа с Лизой уехали сегодня в шесть утра.
Мы все встали в это время и вместе позавтракали. Мама раскопала банку клубничного варенья, которое ушло с остатками хлеба. Еще были персики и растворимый апельсиновый напиток. Папа с мамой выпили кофе. Лиза – чай.
Папа всех нас обнял и всех поцеловал на прощание. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не цепляться за него. Все отдают себе отчет, что мы можем больше никогда не встретиться.
Он пообещал писать при любой возможности и непременно сообщить, как бабушка.
Лиза села за руль. Думаю, потому, что папе вести машину очень мешали бы слезы.
Часть девятая
6 августа
Проснулась с мыслью, что больше никогда не увижу Сэмми. Никогда не увижу Дэна.
Ужасно страшно, что никогда не увижу папу.
И не знаю, как я выживу, если больше никогда не увижу солнца.
7 августа
Пошла к Мэтту посмотреть, нет ли у него библиотечных книг, сдать их завтра.
Мэтт вошел, как раз когда я их искала.
– Какого черта ты здесь делаешь? – заорал он.
Я так опешила, что просто стояла столбом.
– Я весь день рубил дрова, – выпалил он. – Устал как собака, весь в грязи и голодный, мне приходится каждую гребаную минуту иметь дело с Джонни, и клянусь, я готов убить папу за то, что он не остался здесь и не позаботился о нас.
– Мне жаль, – заикаясь, сказала я.
– Мне тоже. Кому от этого легче?
9 августа
Все подавлены. Казалось бы, в доме есть еда, и это должно нас радовать, но нас ничто не радует.
Я заметила, что мама опять пропускает завтраки, и уже два дня не видела, чтобы она обедала. Мэтт весь день занят дровами, так что и он без обеда, видимо. В последнее время он не больно разговорчив.
Никто не говорит мне, что я должна делать, но, наверное, надо вернуться к хворосту.
Страшно, что мама ест меньше, когда еды стало больше. Значит, она не верит, что привезенных папой продуктов и того, что было у нас до него, хватит надолго.
Временами думаешь – хоть что-то в этом мире должно бы уже наладиться. А я не помню, когда у нас в последний раз было электричество, пусть даже среди ночи и всего на несколько минут. Мама каждый день по очереди отправляет нас в город на почту – проверить, нет ли каких новостей (теперь тут городская доска объявлений) и не выдают ли продукты, но мы возвращаемся с пустыми руками.
Становится все холоднее. Сегодня температура едва доползла до пятнадцати градусов.
11 августа
Первые заморозки. Только ночью, но тем не менее.
– Почему мы торчим здесь? – спросил меня утром Джонни. – Все остальные уезжают на юг.
– Вот и не все, – ответила я, в основном, потому, что меня этот вопрос застал врасплох.
Джонни никогда не был особенно болтлив, но после лагеря стал совсем молчун. Словно вся эта заваруха состарила его, не дав побыть подростком.
– Половина ребят из лагеря собирались уезжать с родителями, – сказал он. – И в лагере было меньше половины из списка. Вчера в городе я наткнулся на Аарона, и он говорит, уехало уже столько школьников, что идут разговоры о закрытии нескольких школ.
– Аарон не самый надежный источник информации.
– У него отец в попечительском совете.
– Ладно. Аарон надежный источник информации. Но мы никуда не собираемся, и тебе лучше не заводить эти разговоры при маме.
– А ты как думаешь, может, нам надо уехать? – спросил он.
Странное ощущение, я таким же тоном задаю подобные вопросы Мэтту.
– Мы не можем бросить миссис Несбитт. И что нам – просто сесть в машину и куда-то поехать, не зная, где остановимся, будет ли там еда и ночлег? Некоторые люди так могут. Но мама нет.
– Может, один из нас должен поехать, Мэтт или я. А ты можешь остаться здесь с мамой и миссис Несбитт.
– Тебе еще лет маловато. Так что брось эту мысль. У нас все будет нормально. Еда есть, дрова есть, даже чуть-чуть дизельного топлива для отопления есть. И должно же когда-то стать лучше. Куда уж хуже-то?
Джонни ухмыльнулся.
– Все так говорили, – сказал он. – И все ошиблись.
14 августа
Сегодня за ужином (консервированная курица и овощи) Джонни вдруг заявил:
– У меня скоро день рождения, но я не жду никаких подарков, так что не беспокойтесь на этот счет.
А я начисто забыла про его день рождения.
В список вещей, по которым я скучаю, попадают еще магазины.
Мама сказала, что это очень по-взрослому со стороны Джонни, и она вынуждена признаться, что подарка для него не приготовлено, но это не значит, что нельзя устроить особенный день. Предполагаю, речь идет о дополнительной порции овощей на ужин или, может, консервированных фруктах в качестве десерта.
А может, откроем ту вторую бутылку вина от Питера и напьемся все.
Меня немного бесит, что Джонни совершает такие взрослые поступки, а я нет. Было бы глупо сейчас говорить «не беспокойтесь о моем дне рождения», потому что день рождения у меня в марте, а нам, наверно, еще много о чем придется беспокоиться до марта.