По возвращении мама не заметила, что библиотечные книги – те же, с которыми я уехала. Она спросила, нет ли писем от папы, и я соврала, дескать, нет.
Может, это и не вранье, но все равно было неприятно.
Не знаю, что делать.
30 августа
За ужином мама спросила меня и Джонни, что мы решили.
– Я, пожалуй, не буду ходить в школу, – сказал Джонни. – Кажется, никто больше не собирается.
– Но ты отдаешь себе отчет, что придется учиться дома? – спросила мама. – Нельзя просто сидеть сложа руки и ничего не делать.
– Знаю, – ответил Джонни. – Я буду стараться.
– А ты, Миранда? – спросила мама.
Я немедленно расплакалась.
– О, Миранда, – сказала мама своим Только-Не-Это тоном.
Я выбежала из кухни и взлетела наверх, в свою комнату. Даже мне самой было очевидно, что я веду себя как двенадцатилетняя.
Через несколько минут в дверь постучал Мэтт, и я разрешила ему войти.
– Ты в порядке? – спросил он.
Я высморкалась и кивнула.
– Тебя беспокоит что-то конкретное? – поинтересовался он, и вопрос был настолько нелепый, что я начала истерично ржать.
Думала, он влепит мне пощечину, а он принялся хохотать со мной вместе. Нам понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, и когда это, наконец, произошло, я рассказала о том, что случилось в городе. Все. Сказала ему, кто были эти парни, и что полиция закрыта, и что сказали охранники у больницы.
– А маме ты ни словом не обмолвилась. Почему?
– У нее и без того забот хватает.
Мэтт помолчал.
– Охранники, пожалуй, правы, – произнес он в конце концов. – Вам с мамой не следует больше выходить из дома в одиночку. Думаю, дойти до миссис Несбитт – не проблема, но не дальше.
– В общем, мы в заточении.
– Миранда, мы все в заточении. Думаешь, мне нравится так жить? Я вот не могу вернуться в Корнелл. Даже не знаю, существует ли он до сих пор, а если существует, то все равно не могу просто поехать туда на машине или велосипеде или поймать попутку. Я тоже застрял. И мне это нравится не больше чем тебе.
Я никогда не могу найти слов, если Мэтт признается, что несчастен. В итоге промолчала.
– Ты права насчет старшей школы. Это плохая идея – ездить туда через центр. На почту и в библиотеку с этих пор хожу я. Но если рассматриваешь Мэпл Хилл, буду провожать тебя по утрам и встречать днем.
Я поразмыслила над этим. Не то чтобы мысль о школе приводила меня в восторг. Но, с другой стороны, мысль о вынужденном домашнем аресте вообще сводит с ума. Как знать, может, я больше никогда не выеду из Хауэлла. Неплохо бы хоть из дома выходить.
– Ладно. Попробую Мэпл Хилл. Только не говори маме, что случилось. Не хочу, чтобы она беспокоилась еще больше.
Мэтт кивнул.
Так что завтра в школу. Ура.
Осень
Часть одиннадцатая
31 августа
Когда мы с Мэттом прикатили в школу утром, я увидела, что всех ребят разделили на три большие группы. Дети от дошколки до пятого класса – в одной (самая большая), с шестого по восьмой – в другой, с девятого по двенадцатый – в третьей.
Я попрощалась с Мэттом и пошла к третьей группе.
Мы в группе пересчитались, и оказалось, нас тридцать один человек. Несколько лиц показались знакомыми, но не было никого, с кем бы я училась раньше, не говоря уж о друзьях. Неформальная перекличка выявила шестнадцать девятиклассников, семь десятиклассников, четыре одиннадцатиклассника и шесть двенадцатиклассников.
– Похоже, проблема больших аудиторий не стоит, – заметил один из старших, и, конечно же, все оказалось совершенно наоборот.
Наконец, двери открыли, мы вошли внутрь. Младшим велели идти в столовую, средних отправили в спортзал, а старших – в музыкальный зал.
А в нем мы обнаружили, что на всех не хватает стульев, а те, что есть, рассчитаны в основном на семилеток. В общем, мы расселись на полу и стали ждать. И ждать. И ждать. Само собой, я понятия не имею, сколько именно мы ждали, но кажется, вечность.
В конце концов появилась миссис Санчес. Я чуть не расплакалась – так волнительно было увидеть знакомое лицо.
Миссис Санчес улыбнулась нам и сказала:
– Добро пожаловать в старшую школу Мэпл Хилл. Мне очень приятно видеть каждого из вас.
Некоторые ребята засмеялись.
– Я знаю, как все это трудно для вас. И мне хотелось бы сказать, что станет лучше, но, разумеется, я не уверена, что это правда. В моих силах – лишь быть честной с вами и верить в то, что вы примете наилучшие для себя решения.
– Так что, старшей школы не будет? – спросил кто-то из младших.
Непонятно было, радует его эта перспектива или огорчает.
– Как видите, старшеклассников явилось не так уж много, – ответила миссис Санчес. – Мы получили известие, что в старшей школе сорок четыре человека из девятого – двенадцатого классов. Очевидно, большое количество семей разъехалось, а кто-то предпочел в этом году домашнее обучение.
Ага, а еще нам всем хорошо известно, хоть никто не произнес этого вслух, что многим школа теперь до лампочки. А кое-кто, вероятно, умер. Этого мы тоже не сказали.
– Так что, мы все тут? – спросил один из ребят.
– Точно не знаем. Не все родители пришли на собрание. Мы определенно надеемся, что учеников станет больше.
– Надо было предложить бесплатную еду, – сказала какая-то девочка, и все засмеялись.
– Сколько осталось учителей в старшей школе? – спросила одна двенадцатиклассница. – Как нас разделят?
У миссис Санчес стал такой смущенный вид, какой я уже привыкла видеть у взрослых.
– Это проблема. В старшей школе четверо учителей. Преподаватели химии, испанского, математики и биологии. Здесь у нас учитель по английскому и я. У меня есть диплом преподавателя истории, хотя я не стояла у школьной доски с тех пор, как стала директором.
– Ух ты, – сказала та же девочка. – Собрать всех вместе, и получается прям полный штат.
Миссис Санчес проигнорировала ее сарказм.
– Конечно, школы, как вы ее помните, не будет, но мы сможем более-менее обеспечить преподавание программы. Однако это сработает только в том случае, если мы все будем в одном здании.
– Так что, сюда мы в итоге не ходим? – спросил один из ребят помладше.
– Мы считаем, что разумнее будет собрать всех старшеклассников в старшей школе. Конечно, придется делить здание с другими ребятами, но у нас будет свое пространство. Идея пока такова, чтобы разделить девятиклассников на две группы, а всех остальных обучать в одном классе. Когда попробуем, станет понятнее, насколько это рабочая схема.
Я вспомнила банду. Тех парней с оружием. У меня сжались внутренности.
– А что, если ездить в старшую школу небезопасно? – спросила я. – Мне вот придется добираться на велике через центр, а сотрудники вооруженной охраны говорят, что девушкам лучше не появляться в городе без сопровождения.
Мне нравится миссис Санчес, и я не хотела ее вот так ставить в тупик. Это и смысла-то не имело. Не всем ведь ехать в старшую школу через город. И меня может провожать Мэтт. Просто не получалось выбросить из головы тех двух парней с пистолетами.
– Мы все должны сами принять решение, что для нас наилучший вариант, – сказала миссис Санчес. – В этой ситуации нет правильного ответа. Всегда есть возможность учиться дома. Все, что требуется, это прийти в канцелярию и назвать те предметы, которые собираетесь изучать, вам выдадут учебники. Боюсь, это все, что мы можем сделать.
– Бред какой-то, – сказал мальчишка из старших. – Я из штанов выпрыгивал, чтобы поступить в хороший колледж. Мне только и говорили – поступи в хороший колледж. А теперь вы говорите, тут полдюжины учителей, и я понятия не имею, какого они уровня. Кто-нибудь из них дает продвинутую математику? Углубленную историю? Физику?
– Да какая разница? – ответил другой паренек. – Все равно никаких колледжей больше нет.
– Я знаю, это ужасно несправедливо, – сказала миссис Санчес. – Но мы постараемся сделать для вас все возможное. И поддержим любое ваше решение. Если вы решите учиться в старшей школе, пожалуйста, оставайтесь. Всех остальных прошу обратиться в канцелярию и получить учебники. Сейчас я вас оставлю, чтобы вы могли свободно обсудить варианты между собой.
Большинство ребят осталось. Несколько человек вышли вместе с миссис Санчес.
– Насколько опасно в центре? – спросила меня какая-то девочка.
– Не знаю, – ответила я. – Но слышала, там ходят люди с оружием.
– А я слышала, какие-то девушки пропали, – вставила девчонка помладше нас.
– Они могли просто уехать, – возразила я. – Многие уезжают из города.
– Мишель Шмидт пропала, – сказала еще одна из девочек.
– Шутишь, – не поверила я.
Мы с Мишель вместе учили французский.
– Шла домой из церкви со своей младшей сестрой, и ее схватил какой-то мужик, – сказала та девочка. – Мне так рассказывали.
Еще трое ребят встали и вышли из зала.
Не знаю, почему я не последовала за ними. Понимала ведь, что не стану ездить в другую школу. Просто было так хорошо сидеть там в окружении сверстников и делать вид, что мы на занятиях. Я находилась среди людей. И эти люди – не мама, Мэтт, Джонни или миссис Несбитт.
Хотелось растянуть это ощущение подольше. Школа превратилась в Спрингфилд – еще одну глупую фантазию.
– Казалось бы, взрослые должны что-то предпринять, – сказала одна из девочек постарше. – Позвонить в полицию, ФБР или куда там еще.
– Полиции больше нет, – сообщила я.
– Мне кажется, ФБР тоже, – вступила в разговор еще одна старшеклассница. – У моей мамы есть знакомый, у которого есть знакомый в Вашингтоне, и он говорит, что правительство теперь не там. Президент и все остальные уехали в Техас. Предположительно в Техасе есть газ, электричество и куча еды.
– Тогда, возможно, нам всем следует уехать в Техас, – сказала я.
Еще пара-тройка ребят встали и вышли.
– Ну что, это все? – спросил парень из двенадцатого класса. – Будем ходить в старшую школу?