***
Прошло чуть больше двух месяцев с тех пор, как я попал в тело ребёнка. Как и почему это произошло, мне было неясно. Но наверняка, это как-то связано с тем непонятным светлым пространством и с двумя фигурами, напоминающими людей.
Больше всего раздражал тот белый человек. Мысли о нём меня только злили: ничего не объяснил, заставить бросать какие-то кости и поместил в тело ребенка.
Постоянные мысли об этом ни к чему не привели. По началу я больше спал, чем размышлял, но спустя пару недель, когда окончательно привык к детскому телу и перестал засыпать сразу после еды, стал пытаться понять, куда же попал.
За это время я понял, что нахожусь в месте, прилично удалённом от цивилизации. В комнате на стене не было телевизора, вместо него висел огромный ковёр. Люстра на потолке тоже отсутствовала. Зато стояла пара каких-то круглых шаров, видимо светильников, которые зажигались, когда люди к ним прикасались ладонью. Да и вообще не было электрических приборов или розеток. Ни у кого я не заметил телефонов. Не было даже батарей отопления, но вместо этого стоял довольно красивый камин.
Кажется, что эта семья довольно богата. Но если это так, то почему же тогда они не проведут сюда электричество? Возможно, им нравится такой стиль жизни, но без интернета мне будет слишком сложно. Я слишком уж привык к цивилизации.
Несмотря на то, что камин постоянно горел, в комнате всё равно не было жарко. Ещё в первый день я понял, что тут довольно прохладно, но с каждым днем становилось всё холоднее. Кажется, потихоньку приближались морозы. Можно предположить, что я попал примерно в то же время года, что и в моей прошлой жизни. Просто климат более холодный.
Сама семейка тоже была своеобразной.
Мужчина с пышной бородой был, видимо, кем-то вроде главы семейства и моим дедом. На его лице всегда отражалось некое безразличие ко всему вокруг. Разговаривал он очень громко и как будто выдавливал из себя слова, но никогда не переходил на крик. Судя по поведению людей, которые меня окружали, все его очень боялись, но я не мог понять почему, так как он крайне редко заходил в мою комнату.
В основном, вокруг меня крутились какие-то женщины разных возрастов, одетые в белую униформу с чёрными вставками. Смахивают на домработниц или нянечек. Я подозреваю, что их наняли, чтобы за мной присматривать.
У женщины, в странной мужской одежде, округлый живот полностью исчез через пару недель, после моего перемещения в это тело. Она оказалась моей матерью. Её светлые волосы будто бы сверкали, когда солнечные лучи пробивались в окно. С моей точки зрения, она была очень красива, пусть в ней и преобладал некий мальчишечий стиль. Она, как и её отец, нечасто заходила ко мне в комнату, но умудрялась каждый свой визит превратить в некий фарс. Пару раз она пыталась покормить меня грудью, что было дико неловко и необычно. Не знаю уж почему, но это было похоже на пытку. Особенно раздражали её грубые и очень шершавые руки. Ей видимо тоже было всё это крайне неприятно. Один раз чуть даже не уронила меня. С каждым днём сумасшествие этой дамочки прогрессировало. Она бесилась, кричала и срывалась на домработниц. Если бы я сталкивался с таким поведением постоянно, то давно бы сбежал на их месте. Но они стойко выслушивали все её крики, пока моя мать наконец-то не покидала комнату и не воцарялась тишина. Мать года, конечно, ничего не скажешь.
Мужчина, который рыдал в день, когда я пришёл в себя, был моим отцом. Он абсолютно не подходил моей новоиспеченной матери по характеру. Какой-то вечно грустный, худой и забитый. Непонятно, как они вообще с ней сошлись. Он частенько заглядывал ко мне и постоянно что-то рассказывал. Иногда показывал какие-то рисунки на странновато желтой бумаге и читал толстые, потрепанные книги, которые выглядели так, будто сейчас развалятся у него в руках.
Казалось, он довольно творческий человек. А главный плюс, что в отличие от мамаши, он не кричал, не ругался и, по-моему, хорошо относился к девушкам, которые за мной присматривали. Мне хотелось думать, что уж в этом мире мне повезло с отцом. Но однажды ночью он зашёл ко мне в комнату с ножом, больше похожим на тесак, закрыл массивную дверь на ключ и, взяв меня на руки, что-то очень долго рассказывал. Я уже думал, что меня опять зарежут. Вот это была бы насмешка судьбы. Нужно было срочно предпринять какие-то меры, поэтому единственным вариантом для ребенка было - заплакать. Это был первый раз, когда я вообще плакал после попадания в тело ребенка. Не знаю, получилось ли это натурально, но мой план сработал. Папаша резко положил меня в кроватку, сказал ещё пару каких-то слов и удалился. Непонятно, что это было, но получается, и с ним тоже стоит быть начеку. Возможно, даже больше, чем с другими.
Девушка, очень похожая на мою мать, скорее всего, была моей тёткой. Она всего раз зашла ко мне за эти два месяца и увлеченно что-то рассказывала, постоянно вздыхая. После длинной и эмоциональной истории, тётя погладила меня по голове, грустно улыбнувшись. Наверное, ещё несколько минут она сидела рядом, после чего потрепала меня за щеку и ушла. Сложно судить, каким человеком она является, но хотя бы не попыталась придушить меня в кроватке. Я бы уже, наверное, даже и не удивился. Тут, видимо, принято быть странными.
Мужчина в плаще, которого я принял за врача, больше ни разу не наведывался. Не знаю уж кто это был, но меня это не сильно заботило. А мужчина во фраке, видимо, был знакомым моего деда. Они постоянно ходили вместе. Сложно понять, что их связывает, но он заходил ко мне только вслед за дедом. И всегда стоял позади него молча.
Я так и не смог пока понять, куда же попал. Нигде не висело флага или каких-либо других опознавательных знаков. Сложно даже понять, что это за страна. И эта семейка очень уж жуткая. Для начала нужно определить, что они вообще говорят, а дальше действовать по обстоятельствам. Всё-таки время идет, и я уже научился нормально держать голову.
В любом случае то, что я жив, уже меня очень радует. Это совершенно не то, что я имел в виду, говоря, что не хочу умирать, но может такой второй шанс это не так уж плохо. Хотя, конечно, быть ребенком крайне неудобно. Когда же я уже смогу выбраться из этой кроватки?
Глава 4. Другой мир
Прошло ещё немногим более полугода. Минули довольно холодная зима и весна. Наступило лето. Я наконец-то начал более свободно двигаться, ползать и прилично изучил язык, на котором тут общались. Основная заслуга в этом, конечно, моего отца, который постоянно разговаривал со мной и читал книги. Но и разговоры различных людей вокруг меня также очень сильно помогали разобраться. Даже удивительно, что мне так легко это далось. Неужели у детей всегда так просто получается учить языки? Или может причина в том, что даже после перерождения я помню всё, что было в прошлой жизни. Сложно сказать.
Если так подумать, то за все двадцать восемь лет я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь рассказывал, кем он был в прошлой жизни. Неужели я один такой? И почему же именно мне так повезло? Или это какая-то ошибка и в скором времени мне сотрут память… Не понимаю.
Вдруг все маленькие дети помнят свою прошлую жизнь. И лишь когда проходит время, все воспоминания теряются. Например, когда ребенок говорит своё первое слово, он забывает всё, что было в прошлой жизни…
Наверное, я уже с ума схожу от того, что нахожусь в этой комнате постоянно.
Начав понимать, о чем говорят люди вокруг, я смог детальнее разобраться в том, что же происходит. Моего деда зовут Зерос Мельдия. Такую же фамилию носят мать – Альвия Мельдия и тётя – Тисия Мельдия. У отца фамилия отличается – Нил Рейнмарк. Возможно, тут не принято брать фамилию второго супруга. Хотя больше удивительно не то, что фамилии мужа и жены разные, а в целом сами имена и фамилии. Никогда такого не встречал. Всё сложнее понять, в какой же я стране.
Мне же дали имя – Эдиус. Эдиус Мельдия. Не самое привычное для меня имя. Теперь я действительно вынужден согласиться, что иной раз сокращенные имена всё-таки звучат лучше. Проще будет, если ко мне в дальнейшем будут обращаться просто Эд. Даже слегка пугает, как легко я начал думать о будущем, если учесть, что вся моя прошлая жизнь окончена.
Домработницы, что я видел всё это время, оказались служанками. Хотя, судя по их виду, это не было чем-то совсем неожиданным. Но я не мог поверить, пока не услышал это сам. Неужели всё ещё работников по дому приравнивают к кому-то вроде слуг? Но, с другой стороны, я слышал, что где-то до сих пор остается рабство.
Всего служанок, которые обо мне заботились, было четыре.
Самая старшая – Илона. Ей было тридцать девять лет, но она совершенно не выглядела на свой возраст. Всегда ходила в толстом темном платье, даже если было очень жарко, и очень простеньких очках. Она была главной служанкой и реже всего появлялась в моей комнате, а если и появлялась, то, чтобы сделать кому-нибудь замечание или привлечь на другую работу. Можно сказать, она выступала не в роли начальницы, а кем-то вроде «ответственной старшей сестры».
Девушка с короткими белыми волосами – Фриша, недавно отметила своё тридцатилетие. Она вечно ходила, натянув какую-то тоскливую улыбку и, учитывая её довольно узкие глаза, которые она как будто специально прикрывала, смотрелось это иной раз действительно жутковато. Она отвечала за готовку еды для меня и всегда появлялась примерно в одно и то же время.
Низенькая и слегка полноватая девушка, с самым странным именем, что я тут до сих пор услышал, Сэльтаримулла, отвечала за уборку в моей комнате. Но, честно говоря, ввиду того, что была слишком низкой, частенько пренебрегала уборкой там, где не могла достать. Может, она все ещё надеялась стать выше и после этого убраться там. Хотя, если учесть, что ей уже за двадцать, то такое вряд ли возможно. Видимо, она просто любила отлынивать от своих обязанностей. Почему-то напоминала меня из прошлой жизни, придумывала лёгкие пути вместо тяжелой работы.